Кэтрин резко поднялась и поблагодарила Мэри.
– Мне пора к гостям.
– Но, ваша светлость, еще несколько шпилек… Кэтрин сделала неловкий шаг, вскрикнула от резкой боли и снова опустилась на пуфик.
– Я позову его светлость, – пробормотала горничная и выскочила из комнаты.
Кэтрин хотела ее удержать, но сообразила, что другого способа попасть в столовую просто нет – лакеям придется ее нести, не появляться же перед гостями в объятиях Монкрифа. Однако случилось именно так.
– Ты устанешь носить меня повсюду на руках, – говорила Кэтрин, пока они спускались по парадной лестнице.
– Не раньше, чем через год, – отвечал Монкриф, легко шагая по ступеням.
Кэтрин заглянула ему в глаза и отвела взгляд. Не стоило этого делать. Женщине легко утонуть в их темно-синей глубине.
– Зато я позволю тебе меня носить, когда я что-нибудь себе сломаю, – улыбнулся Монкриф.
– Тогда мне понадобятся два лакея.
– И они будут возить меня в тачке – руки-ноги болтаются.
Кэтрин еще не слышала, как он шутит, и на сердце у нее потеплело. Господи, как давно она не смеялась!
У дверей гостиной Монкриф на миг задержался, супруги обменялись взглядами, и Монкриф вошел.
Ближе всех к дверям сидела Джулиана. Она уставилась на Кэтрин пренебрежительным взглядом и явно намеревалась произнести нечто язвительное, но тут же опомнилась и закрыла рот. Со времени памятного обеда невестка воздерживалась от критических замечаний в адрес Кэтрин. Джулиана напоминала маленького ребенка, который, испытав однажды границы дозволенного, смиряется и не сразу решается опять их нарушить.
– Девочка моя дорогая, – вскричала миссис Дуннан, прижимая платок к губам. – Что с тобой произошло?
– Ничего страшного. Случайно оступилась, – ответила Кэтрин. Монкриф усадил ее на софу. Кэтрин нежно улыбнулась мужу, но, встретившись с ним взглядом, вдруг смутилась, с трудом отвела глаза и тут же попала в объятия миссис Дуннан. Бывшая свекровь обняла ее так крепко, что чуть не задушила.
– О, как давно мы не виделись! – воскликнула гостья.
Да, прошло не меньше пяти месяцев с тех пор, как родители Гарри появлялись в Колстин-Холле, чтобы справиться о ее самочувствии.
Кэтрин мягко высвободилась из цепких объятий бывшей свекрови и поздоровалась с мистером Дуннаном, которому всегда отдавала предпочтение.
Монкриф отошел в сторону, но не слишком далеко – всего на несколько футов. Он старался разделить свое внимание между викарием и четой Дуннан, но стоял с такой кислой миной, что Кэтрин хотелось попросить его, чтобы он лучше скрывал свои антипатии. Каждый раз, когда муж бросал на Кэтрин взгляд, ее захлестывала горячая волна.
– Простите, – тряхнув головой, обратилась Кэтрин к миссис Дуннан, – о чем вы меня спросили?
– Это ваша новая невестка что-то сказала о количестве лакеев, – извиняющимся тоном ответила миссис Дуннан.
Кэтрин махнула рукой, словно даруя Джулиане разрешение и дальше заниматься вечными придирками. Кэтрин в жизни не видела такой скупой женщины. Джулиана не хотела понять одного: поместье таких размеров, как Балидон, нуждается в ежедневных заботах и вложениях, иначе неизбежны еще более крупные затраты. Даже Кэтрин по опыту знала об этом, хотя Колстин-Холл нельзя было по масштабам и сравнить с Балидоном.
– Я говорю, – вступила обиженная Джулиана, – что у нас слишком много лакеев, служанок и горничных. Только вчера я видела, как одна из этих девиц хихикала с лакеем. Будь слуги действительно заняты, у них не было бы времени на эти глупости.
– Давай обсудим это завтра, – предложил Монкриф, стараясь сменить неуместную тему. Джулиана откинулась в кресле, нахмурилась, но замолчала.
Кэтрин обратилась к бывшей свекрови:
– Ваша поездка была благополучной? – Деревня, где жили родители Гарри, находилась всего в часе пути от замка.
– О, абсолютно благополучной, – ответила миссис Дуннан. – День был такой прекрасный, что у нас даже было время пойти и положить цветы на могилу нашего дорогого Гарри.
Монкриф на шаг приблизился. Кэтрин быстро на него посмотрела и отвела взгляд.
– Только позавчера я говорила Гортензии, – гнула свое Джулиана, – нет никакого смысла держать больше трех садовников. В конце концов, скоро зима, сады засыпают. Нельзя же нанимать слуг, чтобы они бездельничали, ели наш хлеб и сидели, задрав ноги кверху.
– На его могиле так мило, – продолжала миссис Дуннан. – И так трудно поверить, что его нет с нами уже столько месяцев. Да, меньше года. – И бывшая свекровь выразительно посмотрела на платье Кэтрин цвета лаванды.
Кэтрин хотелось прекратить сетования мамаши, ей казалось нетактичным слушать, их в присутствии Монкрифа. Однако ничто не могло остановить миссис Дуннан, когда она начинала говорить о сыне.
– Я помню, как восхитительно выглядел Гарри в военной форме. – Она вздохнула и приложила платок к уголку глаза. – Такой прекрасный молодой человек, и погиб в самом расцвете сил.
– У него была чахотка? – спросила Гортензия и придвинулась ближе. – У меня тоже слабые легкие, а зимой кашель становится сильнее, хотя я все время принимаю отвары трав. В деревне есть знахарка, я собираюсь сходить к ней и попросить приготовить для меня особые припарки.
Миссис Дуннан на мгновение пришла в замешательство, потом зажала платок в кулак и решительно повернулась к Гортензии:
– Мой сын был солдатом, настоящим героем. Кэтрин смотрела в пол.
– Мой сын заслуживал, чтобы его оплакивали дольше, чем несколько месяцев.
Кэтрин подняла глаза и встретила обвиняющий взгляд миссис Дуннан.
– Деньги, – говорила Джулиана, – все время деньги на ветер, вот что я вам скажу.
Кэтрин улыбнулась Гортензии.
– Будь любезна, прикажи, чтобы растопили камин. Мне кажется, я немного замерзла.
– Ты разоришь нас, не пройдет и года, – пробормотала Джулиана. – Маленькие неудобства лишь закалят твой характер.
– Не думаю, что я стану сильнее, если обморожусь.
– Когда ты была замужем за Гарри, ты не была такой расточительной.
Монкриф только саркастически приподнял бровь. Кэтрин бросила на него рассерженный взгляд.
– Что же мне делать, Джулиана? – прочирикала Гортензия.
Кэтрин с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза, улыбнулась и повторила:
– Гортензия, позвони лакею. – И с вызовом посмотрела на Джулиану, как будто провоцируя ее возразить, но та только фыркнула и пробормотала что-то насчет мотовства.
Кэтрин прижала пальцы к вискам, головная боль грозила разыграться не на шутку. Однако упомянуть об этом она не рискнула, понимая, что Гортензия тут же примется предлагать массу сомнительных средств. Миссис Дуннан выглядела так, как будто сейчас расплачется – никто не хотел говорить о ее драгоценном Гарри. Джулиана сердились, а Монкриф продолжал сохранять непроницаемое выражение лица.
