— Возьмите, — хрипло сказал Тайрон, и его голос показался Рене намеренно грубым. — Уезжайте отсюда подальше, ко всем чертям и продайте за сколько сможете.
Рене снова посмотрела ему в глаза; он вздохнул, заворачивая углы бархата. Когда сверкание камней погасло, надежно укрытое тканью, Тайрон вложил брошь в руку Рене и пригнул ее тонкие пальцы, чтобы она не выронила подарок.
— Не берите меньше, чем пять тысяч; любой, кто скажет, что она не стоит таких денег, — настоящий вор.
Услышав такой совет из его уст, Рене хотела улыбнуться, но сил у нее не было даже на это. Рене слишком устала и чувствовала себя совершенно разбитой. Она посмотрела на сверток, потом подняла глаза на Тайрона.
— Я не знаю, что сказать, месье. И как благодарить вас.
— Только выберитесь благополучно отсюда и будьте как можно дальше от Роса. Этой благодарности мне будет вполне достаточно.
— Вам не надо было делать этого. Вы не должны…
— Это… Это для меня всего-навсего пустяк. Когда вы спросили меня насчет этой вещицы прошлой ночью, мне показалось, для вас это не просто вещь.
— Я знала герцога и герцогиню де Блоис очень хорошо, — прошептала она. — Это был их сын, Жан-Луи, кто… кто…
Он слегка повернул голову.
— За кого я должна была выйти замуж, — закончила она неуверенно.
Он заставлял себя не смотреть на нее. Здравый смысл или то, что от него осталось, а также инстинкт самосохранения вопили, требуя, чтобы он не заглядывал в эти огромные озера глаз.
Рене дотронулась до щеки Тайрона, отодвинув в сторону жесткую шерсть высоко поднятого черного воротника, чтобы прижаться губами к затвердевшему холодному подбородку. Это был, конечно, один из самых невинных и скромных поцелуев за всю его жизнь, которые он мог вспомнить, но он закрыл глаза и почувствовал как его тело накрыла горячая волна.
Застонав, он повернулся и наклонился к ней, ища ее губы, отчего Рене едва не задохнулась, пораженная неожиданным поступком. Его рука скользнула вниз, обвила Рене за талию, он притянул ее к себе и крепко прижал. Его язык обжигал огнем, потом этот страстный огонь метнулся глубже, проскользнув между губами; он то двигался, то замирал, пока девушка не застонала и ее руки не обвились вокруг шеи Тайрона; она была в полной его власти и не чувствовала никакого стыда, никаких угрызений совести.
Тайрон распахнул черные крылья плаща и закутал Рене. Он ощутил горячее нежное тело и задрожал, словно юнец, не закаленный в любовных испытаниях. Кровь бушевала в теле, словно океан во время шторма, сердце стучало так громко, что казалось, кроме его биения, он ничего уже не слышит. Тайрон уже готов был толкнуть ее вниз, на траву. Но он только зарычал и резко освободился из ее объятий.
Настойчивый тревожный голос, возникший где-то на задворках разума, призывал вернуться к реальности. Грохот выстрела разорвал тишину ночи. Тайрон оттолкнул Рене, а сам метнулся в противоположную сторону, прыгнув с кошачьей ловкостью и выставив перед собой оба пистолета. Выстрел раздался со стороны кареты, и Тайрон успел только прицелиться, когда увидел еще одну вспышку и еще один выстрел прогремел в ночи.
— Финн! Нет! О мой Бог!.. Нет! — Рене с трудом держалась на ногах, она запуталась в проклятых юбках и растянулась на влажной траве, но падение и даже ушиб — ничто по сравненное со страхом, который Рене испытала. Стреляли, несомненно, из кареты и целились явно в них. Вспышки осветили темную фигуру Тайрона всего на краткий миг, но девушка успела заметить, каким гневным стало лицо Капитана Старлайта.
Финн, должно быть, видел, как Тайрон обнял ее, и он подумал… о Боже, что он мог подумать? Но сейчас ей надо непременно, во что бы то ни стало остановить Тайрона!
Рене побежала к дороге, надеясь предупредить Финна прежде, чем тот сможет перезарядить свое оружие и выстрелить снова. В это же время Рене услышала, как щелкнули у нее за спиной взведенные курки пистолетов, и вспомнила, что пистолеты Тайрона с двумя стволами.
Финна нигде не было, и Рене снова побежала вперед, выкрикивая его имя. Она обернулась и увидела огромного черного жеребца Тайрона, а рядом с ним хозяина, который остановил животное, чтобы прыгнуть в седло.
— Нет! Нет!
Но он уже пустил коня в галоп, направляя его в поле.
— Нет, — рыдала Рене. — Погодите!
Она смотрела вслед исчезающей фигуре всадника, которая становилась все меньше, а в ушах еще звучали четыре выстрела, которые разнесли карету.
— Финн! Финн, где ты?
— Здесь, черт побери. Здесь я.
Рене пошла на голос и увидела, что Финн вылезает из укрытия, которым стало для него кучерское сиденье. Он наклонил голову и прикоснулся к шеке — на руке осталось что-то теплое.
— Ты ранен! В тебя попала пуля!
— Ублюдок, он едва не вышиб мне глаз! — закричал Финн. Он вошел в круг света и, увидев кровь, капающую с ладони, снова огласил ночь проклятиями. — Господи Иисусе, он заплатит за все! Он заплатит!
Рене, задыхаясь, отступила на полшага. Сутулые плечи больше не были сутулыми, седой парик слетел при стрельбе, а полковник Бертран Рос, явившийся перед ней, был таким же разгневанным, каким Рене только что видела Харта.
— Вы! — Она едва не задохнулась. — Но где Финн?
— Вероятно, в Гарвуд-Хаусе к этому часу, — прорычал Рос, направляясь мимо нее к задней части кареты. Подняв крышку багажника, он залез внутрь и вытащил еще два пистолета, порох, пули, а также меч. Все это он сложил вместе в стороне, потом сорвал плаш и заменил его алой туникой. — Вы что, полагали, что я позволю пустить события на самотек? Иисусе Христе! — снова проговорил он, прижимая к лицу льняной носовой платок.
Рене была ошеломлена и не знала, что сказать. Сегодня, поспешно покидая прием, она думала только о предстоящей встрече и очень волновалась, но все же могла поклясться, что Финн, а не кто иной, сидел на высоком кучерском месте.
— Почему вы не сообщили мне? Я думала, что стрелял Финн. Я думала, что в Финна попала пуля! — взволнованная и раздосадованная до крайности, заявила наконец Рене.
Рос на секунду замер и, не вытирая кровь с лица, резко и крепко схватил ее и потащил к карете.
— А какого черта вы там стояли? Я пытался сделать точный выстрел, но было невозможно разобрать, где кто! Вы стояли слишком близко друг к другу! — прорычал он.
Рене старалась удержать свои чувства в узде, ничем себя не выдать. Что именно видел полковник Рос? Что слышал? Они с Тайроном Хартом находились в двадцати шагах от кареты и старались разговаривать шепотом. Ночь выдалась темная, невероятно темная. Луна лишь слабо освещала небо из-за тяжелых облаков, а каретный фонарь был специально прикрыт.
