и карать тех, кого ему вздумается! Мы не вправе вершить такой суд и убивать подозреваемых, как бездомных псов!
– Да и бездомных псов убивать нежелательно… – тихо проговорил Вивьен, чем заставил судью Лорана побагроветь еще сильнее и тут же пожалел о своем замечании.
– Слушай меня внимательно, Вивьен! – прошипел епископ. – Если по этому делу я узнаю хоть что-то, что бросит на тебя тень – хоть что-то, ты меня понял? – я сниму тебя с должности и отправлю в тюрьму за злоупотребление служебными обязанностями! Паломничеством к святым местам ты не отделаешься! Будешь сидеть взаперти на хлебе и воде, получая плети каждый день, чтобы неповадно было! Я не потерплю, чтобы мои люди вершили самосуд ради каких-то приглянувшихся им девок. Тебе понятно?!
Вивьен неприязненно поморщился, но в остальном сохранил лицо непроницаемым. Это удалось ему почти без труда: большая часть эмоциональных сил ушла на то, чтобы сдержать чернильно-черную злобу, зашевелившуюся где-то внутри него. Ему казалось, что в любой момент эта злоба может сорваться с цепи и, как прожорливая оспа, пожрать всю кожу лица судьи Лорана. Вивьен буквально видел, как щеки епископа начинают сочиться кровью…
Отогнать видение стоило огромных трудов, но он сумел сделать это.
– В таком случае удачных поисков, – тихо ответил он, – Ваше Преосвященство.
Судья Лоран с явным трудом взял себя в руки.
– Пошел вон с моих глаз, – угрожающе тихо приказал он.
Вивьен почтительно кивнул и неторопливо направился к двери, с силой вцепившись пальцами в сверток с монастырскими сладостями от аббата Лебо. Пока он шел, ему казалось, что взгляд епископа прожигает в его затылке дыру.
***
Побледневшего Вивьена Ренар встретил на улице у отделения. Завидев друга, он тут же сорвался с места и быстрым шагом направился к нему.
– Что произошло? – тут же спросил он.
Вивьен попытался улыбнуться, но вышло натянуто.
– Ничего серьезного.
– А лицо у тебя такое, как будто ты Ангелов Апокалипсиса видел собственными глазами, – хмыкнул Ренар, заставив Вивьена сердито нахмуриться.
– Да нормальное у меня лицо, – буркнул он.
– Хорошо, – согласился Ренар, хотя сделал это явно лишь для вида. – Нормальное лицо. Тогда, может, чуть ослабишь хватку на кульке с печеньем? Ты его сейчас раздавишь.
Вивьен, безвольно повиновавшись другу, вовсе отпустил руки, и кулек с печеньем полетел на землю. Ренар успел подхватить его и обеспокоенно уставился на Вивьена.
– Что с тобой?
Вивьен выдохнул, попытавшись сдержать подступивший к горлу ком тошноты, и покачнулся, опасаясь, что вот-вот потеряет равновесие.
– Да что с тобой такое? – уже не на шутку разволновавшись, спросил Ренар.
– Нужно уйти отсюда, – едва слышно произнес Вивьен и решительно направился прочь от отделения инквизиции. Ренар, отстав на несколько шагов, последовал за ним.
Без единой остановки пройдя до большого дуба, Вивьен зашел за стену ближайшего дома, тяжело оперся на нее рукой и на этот раз не сумел сдержать скрутившую желудок тошноту. Бок от спазма пронзила резкая боль, заставившая Вивьена тихо застонать, придержав рану. Перед глазами все еще проносилось наваждение, в котором он увидел кровоточащее лицо судьи Лорана. Еще немного, и это было бы лицо с содранной кожей…
Само по себе зрелище после вида чумных больных и пыток на пристрастных допросах не должно было так впечатлять, но Вивьена вновь скрутил сильнейший спазм, заставивший его вывернуть наизнанку и без того опустевший желудок. На этот раз к боли в боку он был готов, поэтому сумел лишь тихо зашипеть, но удержать стон. Опершись рукой на стену дома, он уткнулся лбом в собственную руку и тяжело задышал.
Он не понимал, что послужило причиной этого странного состояния. Внутри нарастала паника и все еще не успокаивалась всколыхнувшаяся злость. Казалось, она, как в ночных кошмарах, вот-вот могла поглотить Вивьена без остатка и начать рушить все на своем пути. Как чума…
Но это ли было причиной? Или вчерашнее пережитое ранение, которое пока не думало успокаиваться? Или же страх от произнесенной угрозы судьи Лорана? Или попросту еда на постоялом дворе оказалась не лучшего качества?
Ренар молча смотрел на друга, всем своим видом показывая, что готов прочитать ему целую серию нотаций. Однако ограничился он одним:
– Полегчало?
К своему удивлению Вивьен понял, что ему действительно стало чуть легче. По телу пробежала волна легкого холода, от которой руки покрылись гусиной кожей, но приступы тошноты миновали.
– Да, – выдавил он.
Ренар покачал головой, пристально уставившись на руку, придерживающую рану на боку, и кивнул в ее сторону.
– Черт, Вивьен, это ненормально. Стоит обратиться к лекарю.
– Незачем, – отмахнулся он. – Уже прошло.
– Уверен, что дальше ничего подобного не будет? – скептически приподнял бровь Ренар.
– Уверен. Не надо обо мне печься, – огрызнулся Вивьен и тут же, смягчив тон, заверил друга: – Это не из-за раны.
Ренар недоверчиво поджал губы, но ничего не сказал.
Несколько мгновений они молчали, затем Ренар протянул Вивьену печенья, которые все это время держал в руках, и невинно улыбнулся.
– Что ж… тогда кулек забери.
***
Вивьен шел по тропинке через лес. Казалось, он мог пройти по ней теперь и с завязанными глазами. С каждым шагом на душе у него становилось чуть легче.
После разговора с судьей Лораном он справедливо решил, что не стоит сегодня снова показываться в отделении инквизиции. Тем более что никаких конкретных задач перед ними с Ренаром не стояло, в хранилище запретной литературы доступа теперь было не допроситься и мольбами. Оставалось лишь проводить день в молитве – чего Вивьену совершенно не хотелось – или думать, чем еще себя занять. Идей было много, но большинство из них включало в себя активную физическую деятельность, а раненый бок все же сильно сковывал движения, и Вивьен решил не спешить с тем, чтобы нагружать рану. В конце концов, рассудил он, если дать ей немного времени покоя, она быстрее пройдет.
Расставшись с Ренаром после небольшой прогулки, в течение которой он все же поведал ему о разговоре с судьей Лораном, Вивьен честно сказал другу, что хочет отправиться к Элизе. Выбора его Ренар не одобрил, сочтя, что таким образом Вивьен только нагонит на себя лишнюю тень подозрения, однако убеждения его не дали никакого результата, и вскоре друзья распрощались.
Предусмотрительно купив на рыночной площади два маленьких куска ткани, Вивьен разделил щедрую порцию печенья, присланную Бернаром Лебо, на две части и перевязал их купленными на той же площади ленточками. Теперь у него было две порции монастырского орехово-медового печенья для Элизы и для Рени, которая – он думал – могла случайно оказаться у сестры.
