Ознакомительная версия.
— Да послушай меня, черт возьми! — Он догнал и остановил ее, силой заставляя вернуться на поляну. — Куда ты? В лесу могут быть волки.
— Мне все равно. Я хочу одного — оказаться подальше от тебя. — Она извивалась в его руках, пытаясь освободиться.
Он отпустил ее, она яростно вытерла слезы. Он не заслужил ни одной ее слезы, но они продолжали литься безостановочно.
— Я усвоила урок. Ты не любишь меня и не заслуживаешь моей любви!
Он взглянул на нее мрачно:
— Ты права. И это единственный выход.
Она ждала не такого ответа.
— Прошлой ночью ты использовал меня, это были твои слова. Прошлой ночью я была твоей шлюхой.
Он воскликнул:
— Нет! Это… не так.
— Я хотела, чтобы ты любил меня, Шон. Разве не глупо с моей стороны? Но этого не случилось, так?
Он долго не отвечал. Потом взглянул на нее мрачно:
— Нет, этого не случилось.
Она ударила его, и он не защищался на этот раз.
Шон сидел, прислонившись спиной к дереву, и смотрел на Эль. Она завернулась в остатки шлейфа, но тонкая материя мало спасала ее от холода. Шон видел лишь стройные очертания ее спины. Эль спала, судя по ровному, глубокому дыханию.
Ночь, опустившаяся над лесом, была темной, хотя на небе сияло и переливалось множество звезд. И к счастью, оказалась, вопреки его ожиданиям, не очень холодной. Они договорились, что станут бодрствовать по очереди, чтобы не пропустить приближения солдат или другой опасности. Пока ничего не предвещало таких событий, ночь была тиха и покойна. Ухала сова, пели свои ночные песенки сверчки, иногда всхрапывал пасущийся неподалеку Сапфир, все эти звуки успокаивали и усыпляли. Но драматические события предыдущих дней не позволяли Шону расслабиться и просто наслаждаться покоем и красотой звездной ночи.
Впрочем, сейчас тяжелые мысли о своем незавидном положении преследуемого преступника и неизвестности дальнейшей судьбы отступали перед мыслями о том, что будет теперь с Эль и их непростыми отношениями. Он подтянул колени к подбородку, обхватил их руками и задумался. После полной трагизма сцены она замкнулась и не проронила больше ни одной слезы. Он нанес ей еще одну душевную рану, и эта рана была посильнее первой. Сначала он воспользовался ее слабостью, не устоял перед искушением овладеть ею. А потом… Неужели такое могло случиться с ними? Ведь он почти всю свою жизнь провел рядом с ней, был ее надежным защитником и другом. А теперь получается, что ей нужна защита от него самого? Хотя Эль больше не ребенок, все равно его долгом было оберегать ее, вот только он понял это слишком поздно.
Он отвел взгляд от манящих очертаний спины спящей Эль, встал и огляделся. Солдаты ушли на север, и за это надо благодарить Девлина, который увел их.
Но что делать с Эль?
Я постараюсь изгнать любовь из своего сердца — были ее слова.
Что ж, вот он и добился своего. Теперь она его ненавидит, но так лучше для нее. Он никогда не ждал, не просил и не хотел от нее такой самоотверженной, безрассудной любви, не заслуживал такого доверия и преданности. Но почему-то ее презрение и ненависть не принесли ему радости. Еще тяжелее стало на душе, поднялся вихрь сомнений, и, как ни странно, ее решимость напугала его.
Он еще раз обвел взглядом поляну и спрятал лицо в ладонях. Она так изменилась, но и в то же время осталась прежней Эль. Что делать? Разумеется, единственный выход для них, и для нее особенно, забыть все, выбросить эту любовь из головы и выйти за Синклера. Но это будет означать, что их прежней дружбе конец. Впрочем, какая разница, его все равно скоро схватят. Его мысли путались, и снова вернулись воспоминания. Вот маленькая Эль ковыляет за ним и братьями, упрямо стараясь не отстать. Вот она выросла и превратилась в долговязую девчонку, которая непрерывно шпионила за ним, даже во время его любовных свиданий. Вот она ползает на коленках рядом с ним, руки в царапинах и ссадинах, помогает восстанавливать Аскитон.
Он закрыл глаза. Первое, что он должен сделать, — отправить ее домой, в Адер, скорее всего, Синклер ждет ее. Если ему удастся потом сбежать и скрыться от преследования — прекрасно, если нет, он хотя бы будет уверен, что она в безопасности, а замужество сделает ее жизнь счастливой, ведь Синклер ее любит. Ему было больно оттого, что все так получилось. Шон понимал, что она никогда не простит его за то, что он воспользовался ее любовью, а потом разрушил все ее надежды на счастье. Ей трудно понять, что он сейчас не способен не только на любовь, но даже на дружбу. И нечего себя обманывать — ему не удастся убежать и остаться в живых.
Будет ли она ненавидеть его всегда? Она имеет полное право испытывать к нему отвращение. И снова раздваивалось сознание. Прежний Шон никогда не поступил бы так; какие изменения в судьбе должны были произойти, чтобы превратить его в другого человека. Человека незнакомого ей, который не напоминает больше прежнего Шона, которого она так сильно любила. Хотя ночь была довольно холодной, по его лбу струились капли пота. Что ж, если ненависть позволит ей держаться от него на расстоянии, он будет приветствовать эту ненависть. Даже придется ее поддерживать, если это необходимое условие, чтобы оттолкнуть ее окончательно и убедить вернуться к другому мужчине, ее жениху.
Снова ухнула сова, Шон вздрогнул. Виски ломило, как и все тело. Перед ним стояло ее лицо — залитое слезами, искаженное яростью и ненавистью.
Время шло, ночь постепенно успокаивала, лихорадочное состояние проходило, легкий ветерок обдувал лицо, освежая и навевая сон. Снова перед ним лицо Эль, она улыбается, как раньше. И вдруг это уже не она, а Пег. Нет, только не это. Он больше не вынесет этого кошмара. Снов, полных ужаса и смерти.
— Почему ты не любишь меня, Шон?
Зачем она спрашивает? Раньше Пег никогда не задавала этого вопроса. Ни при жизни, ни в его снах, но он всегда читал это в ее глазах.
— Почему ты не любишь меня, Шон?
Сердце тревожно забилось, это говорила не Пег. Женщина, которую он держал в руках, была Эль. Не растерзанная и умирающая Пег, а живая, невредимая, сияющая красотойЭль. В ее янтарных глазах отражались любовь и полное доверие. Он испугался, смятение охватило его. Откуда здесь Эль? Ее не должно быть здесь, только не в этом сне, для нее пет места в той кровавой ночи, когда Пег была зверски изнасилована и убита.
Он хотел сказать Эль, чтобы она поторопилась и скорее убегала, пока солдаты не схватили ее, потом захотелось умолять ее о прощении, успокоить и признаться, что он любит ее. Сон все меньше ему нравился, но было поздно — вдруг появилась толпа разъяренных деревенских жителей, и он знал, что должен остановить их на пути к имению лорда Дерби. Он уже знал, что произойдет, когда они появятся у ворот поместья. Пытался убедить не делать глупостей… Но голос не повиновался, ни звука не вылетало из открытого рта. Он в панике пытался схватить Бойла, отца Пег, за руку и уговорить, но они вдруг исчезли… Теперь горит дом лорда, и он тоже там, а его нож торчит из живота солдата в красном мундире, почти мальчика, голубые глаза его смотрят удивленно, как будто не веря в происходящее. Шон положил его на землю, а подняв голову, встретил горящий ненавистью взгляд офицера — полковника Рида.
Ознакомительная версия.
