Ознакомительная версия.
Он хотел сказать Эль, чтобы она поторопилась и скорее убегала, пока солдаты не схватили ее, потом захотелось умолять ее о прощении, успокоить и признаться, что он любит ее. Сон все меньше ему нравился, но было поздно — вдруг появилась толпа разъяренных деревенских жителей, и он знал, что должен остановить их на пути к имению лорда Дерби. Он уже знал, что произойдет, когда они появятся у ворот поместья. Пытался убедить не делать глупостей… Но голос не повиновался, ни звука не вылетало из открытого рта. Он в панике пытался схватить Бойла, отца Пег, за руку и уговорить, но они вдруг исчезли… Теперь горит дом лорда, и он тоже там, а его нож торчит из живота солдата в красном мундире, почти мальчика, голубые глаза его смотрят удивленно, как будто не веря в происходящее. Шон положил его на землю, а подняв голову, встретил горящий ненавистью взгляд офицера — полковника Рида.
Шон понял, что собирается сделать Рид. Только теперь в руках полковника окажется ничего не подозревающая Эль. Он не мог позволить Риду поступить с ней так, как он поступил уже с Пег… Но только подумал об этом, как Рид исчез…
И снова Эль лежала на его руках и улыбалась ему с любовью.
Он держал ее, и сердце билось как безумное от радости, что она не попала в руки Рида, не была подвергнута насилию и растерзана. Он прижал ее к себе, испытывая громадное облегчение… Потом облегчение и радость сменились другим чувством… Она была такой теплой, полной жизни, глаза ее, обращенные к нему, сияли, и его охватило желание. Он наклонился, и их губы слились. Сначала поцелуй был нежен, он длился долго, постепенно становился все более страстным, у него перехватило дыхание, он взглянул на нееи увидел, что она хочет того же, что и он. И вот их тела слились, и его несет волна наслаждения, пик которого уже приближается…
Он вдруг проснулся и лежал, некоторое время еще находясь в плену сладкого безумия. Потом вскочил и дико осмотрелся. Эль спала в той же позе, в полном изнеможении. Возбуждение не проходило, тело помнило наслаждение, которое он испытывал во сне. Вместо того чтобы охранять ее сон и быть настороже, он и сам уснул, да еще и занимался с ней любовью. Он отвернулся и, злясь на себя, начал расхаживать по поляне. Все было тихо. Не спал только Сапфир, который пасся неподалеку.
Шон снова вспомнил сон. Но почему сон так изменился? Ведь он был неизменным два года. Почему в нем появилась Эль? Он содрогнулся. Что это означало? Почему случилось такое превращение? Эль никогда не была в той маленькой деревушке и никогда не будет. Она никогда не встречалась с Ридом. А он сам не собирается больше обнимать ее, тем более заниматься с ней любовью, ей надо вернуться домой, и как можно скорее. Что он может предложить ей? Жизнь, которая ничего не стоит и может оборваться в любой момент, и пустую, выгоревшую душу. Недалеко от поляны журчал маленький ручей, ему захотелось пойти и плеснуть холодной водой на разгоряченное лицо, но он побоялся оставить ее даже на минуту. Вместо этого он подошел и стал смотреть на нее. В этом проклятом сне он говорил Эль, что любит ее, и он не лгал.
Не лгал во сне. Но ведь это неправда. Он больше не способен любить. Сердце у него ожесточилось.
Элеонора застыла за спиной Шона, пока он отпирал деревянную ободранную дверь в полутемном затхлом коридоре второго этажа, куда вела узкая лесенка.
Единственное место, где они могли укрыться, была маленькая комнатка над лавкой сапожника, единственное окно выходило на один из многочисленных каналов, прорезавших Корк. Невозможно было представить, что Эль сможет там остановиться, даже временно. Здесь не было освещения, на лестнице бегали крысы. Весь дом пропах ужасным запахом мочи. Дверь, которую пытался открыть Шон, когда-то была окрашена зеленой краской, но постепенно она облезла, а между планками зияли щели.
Наконец он открыл дверь и отошел в сторону, пропуская вперед Эль.
— Никаких удобств, но хорошее место, чтобы спрятаться на время.
Не глядя на Шона, она прошла мимо него и остановилась посреди комнаты. Он вошел следом и тщательно запер дверь на оба засова.
Они путешествовали без остановки с раннего утра. Она проспала до рассвета, и он не будил ее, хотя они и договаривались спать по очереди. Ей казалось, что она не сможет сомкнуть глаз, но почти сразу провалилась в глубокий сон и спала без сновидений, измученная физически и доведенная до отчаяния его признанием и своей вспышкой ярости. Шон разбудил ее, когда настало время снова трогаться в путь.
Она не благодарила, да, похоже, он и не рассчитывал на ее благодарность. Надо признать тот факт, что он не является больше джентльменом, что и доказал, не предложив ей выйти за него, после того как удовлетворил свою страсть. Казалось, она так и не сможет никогда понять, зачем он вернулся и взял ее с собой. И все же объяснение нашлось. Не было того Шона, который любил ее в юности и детстве. Вместо него появился опасный, с темным прошлым и потемневшим лицом, без улыбки, незнакомец, который не имеет ни жалости, ни уважения к женщине, и к ней тоже.
Она стояла посреди комнаты, пораженная бедностью и убогостью обстановки. Умывальник, чугунная печка, рядом с ней — корзина со щепой для растопки, над плитой — скромный буфет. В центре небольшой шаткий стол, два стула с высокой спинкой из простой сосны. На противоположной стены — узкая кровать для одного, с красным покрывалом и когда-то белыми, а сейчас желтоватого цвета простынями. Напротив двери грязное окно с выгоревшими муслиновыми занавесками. Вешалка с крючками в один ряд. Там висел полный костюм джентльмена с жилеткой и рубашкой, на полу под вешалкой стояли башмаки с засунутыми внутрь носками. Хорошего покроя костюм не вязался с бедной обстановкой.
— Знаю, что тебе никогда не приходилось бывать в трущобе, — сказал Шон глухо, — но это ненадолго.
Элеонора подошла к окну. По каналу плыло несколько барж, шлюпка с пассажирами готовилась причалить к пирсу. Несколько уличных торговцев расположились на набережной. Проехала одноконная повозка. Отвернувшись от окна, она прошла и села на стул. Сняла грязные туфли, молча, зная, что не станет с ним разговаривать ни за что на свете, хоть до конца жизни, особенно теперь, когда он ждет ее внимания. Она понимала, что ведет себя по-детски, надо было ответить. Она взглянула на него.
И встретила взгляд, полный такой горечи и сожаления, что была поражена до глубины души. Но он тут же отвел глаза, прикрыв их темными длинными ресницами. Почему он смотрел на нее так?
И глупое сердце дрогнуло. Она глубоко вздохнула, напомнив себе, что этот человек незнакомец и она не хочет его знать.
Ознакомительная версия.
