— Простите, но я никак не могу помочь вам принять решение, — с ледяным спокойствием выдавил он. Его взгляд упал на стопку покрытых мелкими буквами листов бумаги на столе у кресла виконта.
Тот проследил за его взглядом и неожиданно хмыкнул, что лишь усилило дурные предчувствия Себастьяна.
— Мои мемуары, мальчик. Я только что показывал их Блэкуотеру. Возможно, и ты хочешь посмотреть. Косгроув, ворона, принеси мне главу о Чарлз-стрит.
Он повелительно щелкнул пальцами.
Себастьян сжал кулаки. На Чарлз-стрит находилось первое игорное заведение генерала Хейуорда. Именно там Себастьян впервые встретил Серену. Дядя был постоянным клиентом генерала и, как большинство игроков, ухаживал за Сереной. Он не мог знать о природе отношений между ней и племянником, поскольку они были очень осторожны, но теперь Себастьян подумал, что, возможно, оба заблуждались. В таком тесном, маленьким кругу невозможно сохранить тайну.
— Думаю, не стоит… — начал он и осекся, когда священник принес требуемое. Любопытство взяло верх. Какой бы неприятной ни была правда, нужно посмотреть, что там нафантазировал дядюшка.
— Я устал, мальчик. Отнеси это в комнату напротив, — резко закончил разговор виконт. — Ворона, позвони Луи. Пусть уложит меня в постель.
Отец Косгроув молча отдал Себастьяну рукопись и позвонил в колокольчик.
Себастьян поднялся и поклонился дяде.
— Доброго дня, сэр. Надеюсь, вы почувствуете себя лучше…
— Я уже сказал, что не терплю банальностей, — раздраженно бросил виконт. — Уходи и оставь меня одного.
Себастьян молча вышел, уселся в комнате напротив, рядом с непристойной скульптурой из Индии, изображавшей мужские и женские тела, сплетенные в самых невероятных позах, и взял первый листок. Повествование начиналось так:
«День с прелестной Сереной… как это восхитительно — поставить гордую красотку на колени, научить ее, как угодить…»
Новая волна тошноты накатила на Себастьяна. Виконт намекает, что Серена побывала в его постели, но ничего подобного не могло быть. Или он слишком уверен в себе? Серена многого ему не говорила. А теперь еще известие о Бредфорде… что это означает? Неужели Хейуорд заставил ее продаваться? А если да, как часто это случалось?
Но он все равно не мог поверить, что Серена спала с Бредли. Просто не мог. Старик опять плетет интриги и сеет рознь. Как всегда. В нем горит неутолимая жажда ранить, калечить, изводить людей, и если он знал или догадывался о давней связи племянника с Сереной, наверняка понимает, как будет плохо Себастьяну от его разнузданного бреда.
Себастьян решительно принялся за чтение. И неожиданно, сквозь туман отвращения, увидел истину. Его дядя излагает свои извращенные фантазии, представляя, как будет отвечать Серена на его гнусные требования. Интересно, сколько еще эпизодов, старательно записанных благочестивым отцом Косгроувом, произошло на самом деле? Неужели все это непристойные, но неосуществленные мечты жалкого грязного старикашки?
Он дочитал до конца, и грязное воображение виконта заставило Себастьяна почувствовать себя запачканным.
Закончив, он аккуратно сложил страницы на резном столике и незаметно ушел.
Он шагал быстро, радуясь, что холодный ветер выдувает из головы мутные остатки мерзких фантазий дядюшки.
Себастьян был так погружен в свои мысли, что даже не замечал, куда идет. И остановился только на Ковент-Гарден-Пьяцца. В это время дня здесь было полно народу. Куртизанки и обычные шлюхи предлагали свой товар, пьяницы в различных стадиях опьянения вываливались из кабаков, а у колоннады шла нарасхват продажа непристойных гравюр.
Себастьян повернул к пабу «Голова Шекспира» и заказал кружку эля. Нашел укромный уголок и стал лениво наблюдать шумную сцену. И пока он сидел, внезапно нашел ответ на свою дилемму. Кристально ясный ответ.
Как он мог не увидеть очевидного? И если бы он не прочитал омерзительных мемуаров виконта, до сих пор ни о чем бы не догадывался. Но теперь он разом решит проблему с лордом Бредфордом, генералом Хейуордом и виконтом Бредли.
Если только… но это очень важно. Разделит ли Серена его точку зрения? Осталась ли она той женщиной, которую он любил?
Себастьян не знал. Она стала загадкой. Что, если она действительно продавала себя по всей Европе? И даже если делала это не по собственной воли, сможет ли он жить с такой правдой?
Несколько дней спустя Серена читала в своей гостиной, когда Фланаган объявил, что ее желает видеть лорд Бредфорд.
— Скажите, что я не принимаю, — бросила она, даже не подняв глаз от книги. При мысли о разговоре с его светлостью по коже поползли мурашки. Генерала дома не было, и она спокойно может отказать графу, не боясь, что кто-то отменит ее решение.
— Да, миледи, — с поклоном ответил Фланаган и ретировался, величественно шагая в библиотеку, где ждал граф.
— Леди Серена не принимает.
Граф раздраженно уставился на бесстрастного дворецкого, который стоял, придерживая дверь, готовый проводить визитера к выходу.
— Передайте хозяйке, что у меня дело неотложной важности: я должен немедленно ее видеть.
Фланаган поколебался. Он не мог выкинуть графа из дома силой, но его верность и преданность прежде всего принадлежали Серене.
— Я передам ваши слова, милорд, но леди Серена была очень тверда в своем решении.
— Идите и делайте как вам велено, — повелительно бросил граф.
Фланагану ничего не оставалось, кроме как вернуться.
— Прошу прощения, миледи, но лорд Бредфорд настаивает на том, что у него дело неотложной важности и он должен немедленно вас увидеть.
Серена ощутила знакомое чувство безнадежности, с которым боролась каждый день своей жизни. Она твердила себе, что свободна в своих поступках, но так ли это? Она могла повторить Фланагану отказ принять лорда Бредфорда, и тот будет вынужден уйти. Он не может ворваться в ее гостиную. Но это означает оттягивать неизбежное. Она все равно увидится с ним рано или поздно, и придется его выслушать. Пока генерал будет позволять графу думать, что ее капитуляция неизбежна, тот продолжит преследования. Теперь самый подходящий момент, когда отчима дома нет и он не сможет вмешаться и не станет уговаривать ее.
— Хорошо, Фланаган, проводи его в малую гостиную внизу.
Она отложила книгу и посмотрелась в зеркало над камином. Странно, выглядит она неотразимой и словно сияет от счастья.
Серена грустно усмехнулась. Подумать только, глаза сверкают, кожа — как густые сливки, в волосах переливаются сине-черные отблески. Такая картина должна была понравиться ей, но сейчас она желала бы выглядеть менее привлекательной: убогая внешность, повисшие волосы, серое лицо, предпочтительно украшенное бородавками и веснушками, большое красное пятно на носу — все, что угодно, лишь бы отпугнуть графа.
