Сильвия только рукой махнула и пошла обратно в свою комнату. Грудь ее теснила боль, горькая, как невыплаканные слезы. Всего несколько минут ушло у нее на то, чтобы сорвать с себя камзол, галстук, жилет и туфли, так, чтобы рубашка и панталоны, в которых она осталась, создавали впечатление, что она одевалась в спешке.
Она вышла в коридор и решительным шагом направилась к комнате Дава, забарабанив в дверную панель. Дверь немедленно распахнулась.
Может, он ждал, что Берта вернется?
Дав, выражения глаз которого она не заметила, улыбнулся. Он успел снять и камзол, и галстук. Он был ошеломительно, душераздирающе хорош собой.
– Ах ты, ублюдок! – выпалила она голосом, который так и источал яд. – Паскудный, бессовестный ублюдок!
– Ты хотел поговорить со мной, Джордж? – Он не особенно удивился. – Может, зайдешь в комнату или ты предпочитаешь стоять в коридоре и браниться, пока весь дом не подымешь на ноги?
Он отступил на шаг, такой элегантный и сдержанный, что зло брало, и жестом пригласил ее войти. Сильвия решительно вошла в комнату. Единственная свеча горела возле постели, разворошенной, с примятой подушкой.
Дав закрыл дверь и повернулся к ней.
– Так из-за чего, черт возьми, шум?
– Вы подлый лгун! Вы сами говорили, что она вам совершенно неинтересна! И вдруг только что...
– А, Берта? Она тебе рассказала? Какая нескромность с ее стороны!
– Я услышал шум и вышел посмотреть, в чем дело. И увидел, как она выходит из вашей комнаты. Неужели вы настолько распущенный человек?
– Может, и настолько. Как бы то ни было, твои тревоги насчет Берты совершенно напрасны. В отличие от тебя, Джордж, она и не девственна, и не невинна.
Ярость душила ее. Если все правда, ей хотелось ударить его!
– Ну и что! Она ребенок и боится близости с мужчиной.
– Пожалуйста, пройди сюда и присядь. Если уж я осужден выслушивать выговоры от своего секретаря, то предпочел бы подвергаться им с толикой комфорта.
– Присесть?!
Дав же опустился в кресло возле огня и ноги в ночных туфлях положил на решетку. Прекрасный. И вероломный, как Вельзевул.
– Пока ты не сядешь, Джордж, я отказываюсь с тобой разговаривать.
Сильвия подошла и села напротив.
– Обсуждать нечего. Я хочу, чтобы вы оставили девушку в покое.
– Не мог бы ты тогда взять на себя труд попросить девушку, чтобы она оставила меня в покое? Что, по-твоему, здесь произошло? Вернувшись домой, я обнаружил Берту здесь, в моей постели, голую. Она предложила мне свои юные прелести в обмен на кусок кружева...
– И вы согласились сделать ей такое одолжение?!
– Она получила свое кружево. Я не воспользовался ее благосклонностью. Чертовски неравноценная сделка. – Отблеск пламени скользнул по горбинке его носа, по верхней губе, твердому подбородку. – Все произошло не по моей воле и без моих подстрекательств. Возможно, тебе будет интересно узнать о ее заявлении о том, что это ты послал ее ко мне.
Сильвия уставилась на него, не в силах постичь смысл его слов.
– Что я послал ее?
Ледяной холод объял ее. Как могла Берта поступить так?
– Молодая особа, которую ты выручил из беды во Франции, довольно, увы, бессовестная потаскушка и своего не упустит. – Казалось, голос его доносится откуда-то издалека. – Учитывая, как жизнь обходилась с ней, я не слишком удивлен. Как бы то ни было, ничего страшного не произошло.
Ничего страшного. Сильвия опустила голову и сжала в ладонях. Роковая ночь стала еще страшнее.
– Итак, я свалял дурака. – Дрожь бежала у нее по всему телу. Ее одолевала слабость. – Примите мои извинения, сэр.
– Когда я сказал, что девушки вроде Берты мне неинтересны, я говорил правду. Но теперь твоя очередь сказать мне кое-что: почему ее поведение так сильно задело тебя за живое?
Она вскинула голову.
– Задело за живое?
– Господи, Джордж! Ты не заболел ли? – Он опустился на одно колено возле ее кресла и приложил ладонь к ее лбу. – Проклятие! Ты же белый как мел. Пригни голову к коленям. Ну же!
Она попыталась приподнять тяжелые веки и взглянуть на него, но комната вдруг завертелась, как корабль, захваченный бурей.
Берта сбежала по ступеням и отодвинула засов черного хода. Кружева, аккуратно сложенные, лежали у нее в кармане. Выйдя на ледяной воздух, она зябко передернула плечами и пошла к конюшне, где всегда темно и холодно. Гнедой мистера Давенби тихонько заржал, и девушка испуганно остановилась.
– Не очень-то любишь лошадей, а? – спросил Таннер Бринк на вполне сносном французском.
– Нет, сэр, не очень-то.
Цыган наклонился ближе и улыбнулся ей.
– А ты бы лучше доверяла лошадям побольше, а мужчинам поменьше.
Берта так и взвилась:
– Да с чего вы взяли, что я мужчинам доверяю? Я и не думала доверять мистеру Давенби. Я с ним разговаривала.
Таннер засмеялся.
– Только разговаривала? И что же ты ему сказала?
– Только то, что договорились говорить. То же, что и вы.
– Умница. – Цыган полез в карман и вытащил несколько монет. – И что дальше?
– Он дал мне кружева.
– Но ты кружева не отработала, верно? Потому и злишься?
– Он сказал, что я заслуживаю хорошего парня, а не такого повесу, как он.
– Заслуживаешь, заслуживаешь, девочка. – Таннер Бринк вложил монеты в ее ладонь. – Вот тебе за труды.
Осмотрительная Берта попробовала монеты на зуб, затем удовлетворенно кивнула и незаметно возвратилась обратно в дом.
Первое, что увидела Сильвия, очнувшись, – движение теней. Тени тихо ходили с другой стороны балдахина кровати.
Парик с нее сняли. Шпильки и тряпица, которой она повязывала голову, тоже отсутствовали. Она лежала в постели. В постели Дава. Ее голова оказалась точнехонько в той самой вмятине, которую оставила голова Берты, а ее волосы, рассыпавшиеся по подушкам, тщательно расчесаны. Какое-то время она просто переваривала случившееся. Итак, ее обман обнаружен!
– Блондинка, – произнес прекрасный, соблазнительный, демонический голос. – Я так и думал, но никак не ожидал, что твои волосы будут так прелестны, как шелковые нити, как золотая паутина. Ты упала в обморок.
Сильвия закрыла глаза и провела рукой по своей голой шее.
Ее тайна раскрыта, а ведь она взяла на себя выполнение миссии. Нельзя допустить, чтобы что-либо отвлекло ее от обязанностей.
– Когда вы несли меня к постели, тогда вы все и поняли? – спросила она. – Однако скромность моя не оскорблена. Вы прикрыли меня покрывалом, но и панталоны, и рубашка по-прежнему на мне. Спасибо и на том.
– Если бы я не подхватил тебя, ты упала бы в камин. Сильвия повернула голову. Дав стоял возле камина.
– Вы меня выставите? – спросила она.
