Ася подошла. Он показал пистолетом на вход в шалаш. Ася вошла. Посреди шалаша на тряпках, набросанных поверх соломы, лежала женщина. Даже не подходя близко, Ася поняла, что у той сильный жар. Женщина металась, что-то бессвязно бормотала. Лицо ее было покрыто испариной.
– Что с ней?
– Это вы мне скажите, что с ней! – отозвался Анатолий. – Вылечите ее!
Ася подошла поближе, посмотрела. Затем вышла на воздух, где ее ждал Зорин.
– Я ведь не врач. Помогаю в больнице, но…
– Мне все равно. Если вы ей не поможете, я вас убью.
– Да что это за угрозы! – не выдержала Ася. – Вы ведь образованный человек! Ей доктор необходим. Или хотя бы фельдшер. А я всего лишь сиделка!
– Фельдшер ваш сбежал, зараза. Скажите, что у нее?
– Скорее всего тиф. Понимаете вы, что это такое?
– Я без нее жить не могу, ясно вам? – Скулы лесного разбойника дернулись. – Говорите, что нужно.
Ася огляделась. Ей хотелось накричать на Зорина, взорваться, но она понимала, что это бесполезно. Что можно сделать здесь, в лесу?
– Ее бы в село отвезти…
– Это исключено. Вы же видите, в каком она состоянии. Лечите здесь.
– Нужно жаропонижающее. Наберите листьев лесной малины, что ли… Холодной воды из ключа. Ее бы переодеть в чистое и сухое, а старую одежду лучше сжечь. Нужен самогон и, пожалуй, деготь.
Зорин послал одного из мужиков в село за одеждой. Весь день Ася делала холодные компрессы на пылающее жаром лицо больной. Женщина бредила – торопливо и бессвязно говорила. Иногда открывала глаза, но, когда Зорин обращался к ней, не узнавала его, продолжая бормотать свое.
Вечером привезли одежду. С помощью Зорина Ася раздела больную. На сгибах локтей, на животе у той розовела пятнами тифозная сыпь – Ася не ошиблась.
– Она выживет? – шепотом спросил Зорин, увидев охваченное болезнью тело любимой женщины.
– Будет ясно через несколько дней, – так же шепотом ответила Ася. – Две недели держится жар. А после – либо человек начинает выздоравливать, либо…
– Ясно.
Зорин выбрался на воздух, сел у костра. Ася обработала тело больной самогоном.
Когда Ася вышла, он сидел неподвижно, то ли глядя в костер, то ли не видя перед собой ничего. Сосны шумели в вышине, разлапистые ели казались черными суровыми стражниками.
– Подойдите, – приказал он.
Ася подошла и села на бревно напротив Зорина.
– Поговорите со мной.
– О чем же пленник может говорить со своим тюремщиком?
– Не иронизируйте. Мы все сейчас пленники и тюремщики. Разница невелика. Сегодня мы убиваем, завтра нас убивают…
Зорин криво усмехнулся, и Ася заподозрила, что он пьян.
– А вы не убивайте.
– Не получится. Разве вы сами не видите – иначе нельзя! Они отобрали мой дом – память о родителях, детстве. Они отобрали у меня все права. Я бесправен, милейшая! Даже если я смирюсь, стану жить, как они придумали, они не оставят меня в покое!
Ася вспомнила, как уводили на рассвете Владимира, и промолчала.
– Может быть, вы, женщина, знаете, как надо жить? Подскажите мне! Я, Анатоль Зорин, дворянин и офицер, не знаю.
– Я тоже не знаю, – призналась Ася.
– Вот! – подхватил Зорин. – Все мы несемся по воле волн, а корабль наш разбит в щепки. Кто ваш муж?
– Как и вы, офицер. Поручик.
– В самом деле? И на чьей же он теперь стороне?
– Я не знаю. Мы не виделись больше двух лет.
– Любите?
Ася ответила не сразу. Затем призналась:
– Я любила другого человека. А замуж вышла без любви.
– А что же ваш другой человек?
– Жизнь развела. Я ничего о нем не знаю. Неужели вам это интересно?
– Ах, женщины… Пасть на поле брани, зная, что жена не любит тебя… Да знаете ли вы, что это такое? Стоять лицом к смерти и знать, что любимая женщина не зарыдает от того, что тебя больше нет…
– Но разве же в моей власти полюбить?
– В вашей! Конечно же, в вашей! – горячо возразил Зорин. – Обещайте мне, когда вы встретитесь, то научитесь любить его, как он любит вас!
Ася поняла, что чем-то, не нарочно, задела его за живое.
– Если, конечно, вы оставите мне эту возможность, – усмехнулась она.
– Идите спать, – сказал Зорин, поднимаясь. – Вон в том шалаше вам будет удобно. И возьмите самогон.
Он толкнул в ее сторону бутыль, плотно закупоренную пробкой. Ася быстро испуганно взглянула на него.
– Оботритесь сами-то, чтобы не заразиться.
Ася забралась в пустой шалаш, где на землю был брошен ворох душистой сухой травы.
Сделала, как велел Зорин, – тщательно обтерлась вонючим самогоном.
Долго сидела, глядя в проем на догорающий костер, – боялась ложиться. Мужики, охраняющие лагерь, и сам Зорин не внушали ей доверия. Одна, беззащитная перед чужой волей, пленница, рядом с тифозной заразой, Ася вновь чувствовала рядом с собой дыхание смерти. Воздух летнего леса, сырой и ароматный, был пропитан опасностью. Ухающий в вышине филин усиливал это ощущение. Мороз пробегал по спине, когда хруст ветки или шорох мыши в траве вклинивались в равномерный шум леса. Только под утро, вконец истерзанная страхом, Ася сумела забыться сном, но вскоре проснулась от утреннего холода.
Неделю Ася ухаживала за больной и со страхом ожидала малейших перемен в ее состоянии, но перемен не было. Женщина бредила, говорила бессвязно и только лишь изредка отчетливо называла Зорина по имени. Он сидел у шалаша – угрюмый, заросший щетиной, никуда не отлучаясь и ни с кем не разговаривая. Один из мужиков готовил на всех похлебку и мыл котелок. Другой был приставлен смотреть за Асей и кругом следовал за ней, куда бы она ни отправилась.
Ася, не переставая, думала о собственной участи. Она уже не сомневалась, что женщина не выживет. Что будет тогда с ней, с Асей? Зорин убьет ее не раздумывая. Жестокость лесных банд обрастала в народе неслыханными подробностями. Ася слышала, что у одного пленного комсомольца, совсем молодого мальчишки, зоринцы вырезали на спине пятиконечную звезду. Она не комсомолка, но она – пленница. Нужно бежать. Но как? Куда бы она ни пошла, за ней следовал охранник – бородатый дюжий мужик. Его присутствие поначалу очень напрягало Асю, но потом она притерпелась. И все же однажды не выдержала, сказала Зорину, что хочет вымыться и чтобы никто за ней не ходил. Тот пообещал, что никто ей не помешает, и она в одиночестве спустилась к ручью. Стоял спокойный летний вечер. Солнце уже катилось к закату, лучи его продирались сквозь нижние ветки деревьев и ложились наискосок. У ручья росли осины, трепетали своими круглыми листьями. Кусты красной смородины были усыпаны ягодами. Ася набрала ягод в лопух, положила под куст на берегу, затем разделась и осторожно вступила в холодную воду. Поначалу вода показалась ледяной, но затем ноги притерпелись. Наклонилась и стала мыться. Вскоре вода уже казалась теплой. Она подумала о том, что сейчас с удовольствием переоденется в чистое – по приказу Зорина ей доставили из деревни личные вещи. Но прежде чем успела одеться, почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Резко обернулась – на склоне за осинами стоял ее охранник и во все глаза пялился на нее.
