– Это ее дом, – глухо произнесла она, продолжая водить пальцем по столу.
– Понятно, – осторожно сказал он и выпрямился. Что ж, возможно, миссис Рейберн и ее дочь не были столь близки, как старалась представить мадам. – Я думаю… Вы ведь совсем не такая, какой кажетесь, не так ли?
Она оторвала взгляд от стола.
– Простите, не поняла?
– Я говорю неразборчиво? – спросил он, сонно причмокивая.
– Вполне разборчиво, но вы зеваете, и это мешает разобрать слова.
– Ага. – Он ненадолго прикрыл глаза и почувствовал, как комната вокруг завертелась, но уже не так сильно, как раньше. – Господи, как же я устал.
– Я могу попросить кого-нибудь отвезти вас домой?
Немногие друзья, допущенные в его дом, относились к числу тех, кого приглашали на вечера миссис Рейберн. Он открыл глаза и попытался подмигнуть, но в сложившихся обстоятельствах подмигивание обернулось медленным морганием.
– Нет никого, чье общество могло бы мне доставить такое удовольствие, как ваше. Вы уверены, что не выйдете за меня замуж?
– Да.
– Жаль, – ответил он совершенно искренне.
Как только станет известно о его изменившемся положении, свобода, которой он наслаждался как далеко не самый завидный жених, исчезнет. Ни одну леди не привлекала возможность выйти замуж за безалаберного младшего брата совершенно здорового виконта. Но сам безалаберный виконт в качестве жениха… это совсем другое дело. Он был обречен стать желанным трофеем незамужних дам из приличных семей, пока сам не выберет невесту. Как забавно будет разочаровать их всех, женившись тайком на прелестной, очаровательной и совершенно неподходящей ему мисс Райз.
– Если вы передумаете…
– Не передумаю.
– Но если это случится, я обещаю вам купить прелестный домик в деревне.
Ее губы изогнулись в легкой улыбке.
– И собаку?
– И собаку.
– А зачем вам это, лорд Дейн?
– Каждый должен получить хотя бы частичку желаемого, – произнес Макс, понимая, что чем дольше он сидит здесь, глядя в волшебные глаза мисс Райз, тем больше осознает, что в данный момент именно она нужна ему больше всего. – Мне нравится, как вы улыбаетесь. Очень приятная улыбка. И этот маленький клык справа, немного неровный, но чертовски привлекательный.
– Прошу прощения?
Он понял, что снова зевает.
– Полный зал обаятельных джентльменов, похожих на вас, так вы говорите? Понятия не имела, как много я теряю.
Неожиданно мысль о том, что она будет общаться с другими джентльменами, стала ему неприятна.
– Возможно, я преувеличил привлекательность джентльменов в зале, и вам действительно лучше оставаться здесь.
– Я это всегда подозревала.
– Причем именно в моей компании. – Он хотел обосновать сказанное, но в настоящий момент это выглядело бы как вызов. – Я приду к вам с визитом завтра.
– Завтра у вас могут возникнуть другие дела, милорд.
– Вы правы. Тогда на следующей неделе. Я нанесу вам визит на следующей неделе.
Она усмехнулась. Его сестра обожала так делать, когда они были моложе, и он высказывал свое намерение бросить вызов отцу.
– В конце концов я этим займусь, – пробормотал он.
– Что вы сказали?
– Я этим займусь, – произнес Макс более отчетливо. – Как только закончу дела с похоронами брата.
Мисс Райз хмыкнула и улыбнулась, слегка наклонив голову. Но для новоиспеченного виконта все это не имело никакого значения. На следующей неделе он сможет показать себя. А сейчас Макс был слишком измучен, чтобы даже думать об этом. И слишком пьян. И очень сердит на брата за то, что тот и в последний раз пытался что-то и кому-то доказать.
– Вы знаете, как он умер, мисс Райз? Мой брат?
Она покачала головой.
– Дуэль. Чертова дуэль. И даже не из-за женщины. Какой-то дурак-молокосос обвинил его в шулерстве, и мой братец не придумал ничего лучшего, как вызвать мальчишку на дуэль. И вот теперь его жена, точнее вдова, четыре дочери и поместье оказались на попечении никчемного бездельника. А все говорят, что он погиб с честью… Или защищая свою честь, не помню точно. В любом случае честью брата будут играть, как детским мячиком, когда мальчишка, оставив больную мать, благополучно сбегает на континент, мои племянницы рыдают в подушки, а поместье Дейнов понемногу приходит в запустение.
Он попытался поднять руку, чтобы провозгласить тост, но вспомнил, что у него в руке нет бокала, а главное – совершенно нет сил, чтобы поднять его.
– За честь, – пробормотал он.
– Порой жизнь прерывается при попытке достичь менее привлекательной цели, чем защита чести.
– Нет. – Он вздохнул и откинулся на спинку крошечного стула. Голова казалась свинцовой. – Нет, я так не думаю.
– Разве у вас нет чести? – тихо спросила мисс Райз.
Он на мгновение позволил глазам сомкнуться и, тяжело вздохнув, пробормотал:
– Если быть откровенным, мисс Райз… меня это не слишком волнует.
Это был малоизвестный факт – мисс Анна Райз не знала своего истинного возраста.
По словам миссис Рейберн, ее единственной дочери в апреле исполнится девятнадцать. Однако Анна прекрасно помнила, что ей дважды исполнялось семь и девять, а пятнадцатилетие отмечалось три раза – дважды летом и один раз осенью. Значит, ей должно было исполниться как минимум двадцать четыре, а день рождения приходился на некую дату, затерявшуюся между июлем и ноябрем.
Как-то раз она спросила матушку, когда же у нее настоящий день рождения, и услышала в ответ, что дата рождения не имеет никакого значения, важно лишь то, на сколько лет ты выглядишь.
– Я не смогу производить впечатление молодой женщины, если все будут знать, что у меня взрослая дочь, – сказала миссис Рейберн. – Будь умницей и подыграй мне.
Анна, конечно же, уступила, хотя в глубине души сомневалась, что им удастся кого-то одурачить. Потом, после некоторого размышления, она решила, что матушка просто забыла дату рождения дочери.
«Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения», – подумала Анна. Будь ей двадцать один или двадцать четыре – в любом случае она уже взрослая. И не просто взрослая, она уже балансировала на грани перехода в категорию старых дев. Хуже того – в категорию тех старых дев, которые, имея самую неприглядную репутацию, в то же время считались самыми занудными во всех отношениях.
Она была вполне взрослой леди, которой довелось жить в Андовер-Хаусе, где имеющие определенную репутацию дамы полусвета, в основном вдовы, устраивали самые развратные вечера в Лондоне. Вот только до сегодняшнего вечера ей не доводилось так долго разговаривать ни с одним джентльменом. Она вообще мало с кем разговаривала, кроме матушки, своей гувернантки и слуг.
