— Сначала я поставил на то, что у меня было. Потом — на то, чего у меня не было. Может быть, я хлебнул эля вот настолько больше, чем нужно. — Папа вытянул большой и указательный пальцы, показывая излишек выпитого.
Маленький Фредди широко развел руки, поправляя явное отцовское преуменьшение. Ирвин прикрыл рот пухлой рукой, стараясь не рассмеяться. Маленький Фредди притворился, что потягивается, когда взгляд отца упал на него.
Папа пожал плечами.
— Там я потерял мое богатство. Когда мой старый друг обнаружил мое безденежье, он, боюсь, вышел из себя. С его проклятой памятью победителя он вспомнил, как я хвалился восемью сильными парнями, которые заботятся о моем замке, пока я ищу свою удачу. Так что в итоге один из вас пойдет служить к графу на один год. Ну разве не редкое везенье? Такой шанс! — Он смотрел на них с сияющей улыбкой, и его яркие поросячьи глазки светились ожиданием бурных проявлений радости с их стороны.
Ответом ему была тишина.
— Ты поставил на кон одного из своих детей? — Маленький Фредди протолкался через стену плотно сдвинутых плеч, встав прямо перед своим отцом.
Улыбка сошла с лица Линдсея Фордайса. Он растерянно провел руками по редким волосам, прикрывая лысину, появление которой очень его огорчало.
— Не совсем так. Выбор был не за мной. — Он мрачно оглядел их, отбросив наконец притворную радость. — Он сказал, что либо сам приедет в Ревелвуд выбрать одного из моих парней для службы, либо привезет в Ревелвуд мою отрубленную голову.
— О, дядя! — выдохнул Ирвин, побледнев так, что стал почти зеленым.
— Счастье твое, что он не твой враг. Есть имя у этого добродетельного рыцаря? — Глаза Маленького Фредди стали как узкие щелки.
Фордайс вытер лоб рукавом. Ему вдруг стало невыносимо жарко, хотя слабое пламя в очаге почти не давало тепла. Вдруг грохот копыт разнесся эхом по двору замка, и все застыли на месте. Наступила тишина. Затем дверь распахнулась от мощного удара, который чуть не сорвал ее с петель.
Ровена вбежала в зал, яркая, радостная, подобная лучу солнечного света. Сладкий запах диких трав торфяника пропитал ее волосы, кожу, тунику ручной вязки, которая была на ней. После бега ее щеки были тронуты розовым румянцем; глаза горели избытком молодых жизненных сил.
Она подбежала прямо к отцу, торопясь многое сказать ему. Слова сыпались из нее быстрее, чем яблоки из ее перевернутого мешка.
— О, папа, я так счастлива, что ты опять дома! Где ты прятал такого роскошного жеребца? Похоже, в этот раз ты действительно нашел свою вечно ускользающую счастливую судьбу?
Опустившись на колени рядом с его креслом, она вынула из кармана помятый букетик вереска и положила его на колени отца. Не давая ему и секунды, чтобы ответить, Ровена продолжала быстро и возбужденно говорить:
— Я принесла твои любимые цветы, а Маленький Фредди обещал запечь яблоки на углях. Они будут горячие, сладкие и сочные, как раз как ты любишь. Это в сто раз вкуснее, чем какой-нибудь жесткий старый подгоревший заяц. О, папа, ты опять дома! Мы думали, что ты никогда не вернешься.
Она обхватила его руками, и от резкого движения шапка упала с ее головы, выпустив на волю целый каскад золотистых пшеничных локонов.
Руки Фордайса не поднялись, чтобы привлечь ее к себе. Он сидел, напряженно выпрямившись, и глядел куда-то в сторону. Ровена недоуменно взглянула на него, потом обвела взглядом зал, почувствовав необычную тишину, нарушаемую лишь потрескиванием дров в очаге. Отец избегал ее взгляда. Ей даже показалось, что его нижняя губа дрожит. Ровена совсем растерялась.
Она проследила глазами направление его взгляда. Ее братья стояли, выстроившись с необычной для них строгостью. В середине ряда сиял нелепой улыбкой Ирвин.
В круг яркого света перед очагом вышел незнакомец, залитый теперь ярким светом огня. Ровена охнула. Ей вдруг показалось, что она смотрит вверх со дна глубокого колодца и там, наверху, стоит этот человек и не сводит с нее взгляда алчных черных глаз. Его взгляд пронзил ее первобытным страхом, приковывая к полу, как будто Ровена глядела в лицо самой смерти.
— Папа, — произнесла она, гладя холодную, дрожащую руку отца.
Он провел рукой по ее волосам, глядя куда-то в пространство за ее спиной.
— Ровена, я думаю, что тебе лучше подождать снаружи, пока мы не закончим наши дела.
— Ты ничего не говорил о дочери, Фордайс. — Незнакомец переводил взгляд то на отца, то на его дочь.
Рука отца обняла плечи Ровены, как будто прикрывая ее щитом. Издевательский смех незнакомца эхом прокатился по залу. Только Ровена могла слышать ругательства, которые пробормотал папа, осознавший, в какую он попал ловушку.
— Тебя интересуют мои сыновья, — прошипел папа, и на его виске начала биться крошечная вена.
— Но ты-то беспокоишься не о них. Это сразу видно.
Мужчина подошел, и Ровена поднялась, выпрямившись и упрямо задрав подбородок. О нет, она не хочет оставаться на коленях у ног странного незнакомца! Вся одежда этого странного человека была так же черна, как и его глаза. Ровена встретила его жгучий взгляд и подумала: «А не так ли черна и душа его?!»
Хотя, когда он подошел ближе, глаза его оказались вовсе не черными, а просто темными, с бархатно-карим оттенком. Их непроницаемая темная глубина не позволяла даже отдаленно постигнуть мысли незнакомца. Густые изогнутые брови придавали лицу выражение насмешливого удивления. Его черные волосы слегка вились. Массивность фигуры спасала его правильные черты от излишней красивости. Да и рост только подчеркивал общее впечатление мужественности. У Ровены мелькнула мысль, что, если бы не жестокое, даже безжалостное выражение лица, этот мужчина был бы по-настоящему красив.
Он протянул руку и приподнял прядь ее волос, как будто изумленный их яркостью. Нежный локон обвился вокруг его пальцев.
Ровена привычно скользнула рукой туда, где у нее всегда висели ножны, но прежде, чем она успела занести оружие для удара, запястье ее оказалось зажато и вывернуто с такой страшной силой, что нож выпал из руки и со звоном покатился по каменному полу. Она прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Мужчина отпустил ее.
— В ней больше огня, чем во всех вас, вместе взятых. — Незнакомец шагнул обратно к очагу. — Я беру ее.
Зал взорвался яростными протестами. Папа глубже опустился в кресло, прикрыв глаза рукой.
— Вы не получите мою сестру! — взвился к потолку срывающийся голос Маленького Фредди.
Незнакомец усмехнулся:
— Не шуми зря. Она послужит у меня всего год. Ровена взглянула на отца. Губы его двигались, но он не произносил ни звука. Ее братья сыпали яростными угрозами, при этом смирно стоя на месте, словно приросли к полу. «Уж не лишились ли они все разума?» — подумалось Ровене. Но сверкающие глаза незнакомца не сулили ничего доброго. Казалось, в них светилась радость от того, что все ведут себя именно как он и предполагал. Он как будто подмигивал Ровене, устанавливая между ними особую, непристойную близость, отчего вся сцена становилась еще более ужасной. Страх парализовал ее. Ничего не понятно, но какие уж тут вопросы, когда язык прилип к гортани.
