Райна пропустила мимо ушей эту колкость.
— Здесь хватит еды и питья для всех. Берите! — девушка понимала, что бесполезно распространяться по поводу своей невинности. Пусть они когда-нибудь сами убедятся в ее честности. Время и терпение.
Бросив деревянную лопату, которой она замешивала раствор, Лиган неторопливо подошла к корзинам. Другие наблюдали за ней и выжидали.
— Хм, — хмыкнула она, переведя взгляд с корзины на корзину. — Нас кормит рука врага.
— А враг предложил вам путь к миру, — с вызовом сказала Райна.
— Ты так думаешь?
Что это значит? Неужели они солгали Максену и задумали мятеж? Вторично спасти саксов ей не удастся, даже если она разделит с Пендери ложе. «Боже, сделай так, чтобы эти слова были просто словами, сказанными в гневе», — взмолилась Райна.
— Нет, я верю этому, — стараясь придать голосу твердость, возразила она.
Хмыкнув и уперев руки в бедра, Лиган вышла вперед и язвительно спросила, взглянув на ее одежду:
— Хозяин скуповат, а? Видать, ему дороже то, что под одежей.
Засмеялись не только саксы, но и наблюдавшие за ними норманны.
Райна непроизвольно подняла руку, чтобы поправить платье, но тут же опомнилась и опустила ее. Конечно, можно объяснить этим людям, откуда взялся такой наряд, сказать, что у нее еще меньше прав, чем у них, что после окончания строительства их освободят, а она по-прежнему останется рабыней Максена Пендери. Но девушка не хотела, чтобы ее жалели.
— Одежда как раз для меня. Чем она тебе не нравится?
— Легко одевается, легко снимается, а? — продолжала Лиган.
Смех перешел в хохот. Он вызвал у Райны прилив гнева, который она испытывала только в стычках с Максеном. Скрестив руки, она спросила:
— Вы будете есть?
Лиган неожиданно для Райны бросилась на нее. Женщины покатились по земле. Лиган была сильнее и оказалась наверху.
Райна не успела опомниться, как кулак угодил ей в левый глаз. Не обращая внимания на боль, она, отбросив руку соперницы, нанесла ей ощутимый удар. Ей еще никогда не приходилось защищаться таким мужским способом. И мишень была отличная — нос Лиган.
Вскрикнув, женщина упала набок, прижав к лицу ладонь. Между пальцев сочилась кровь. Теперь Райна смогла, закинув ногу на соперницу, сесть на нее:
— Хочешь еще?
Убрав руку с лица и обнажив зубы, уже окрасившиеся кровью, Лиган посмотрела на девушку.
— Да, — вытянув руку, вцепилась в ее светлые волосы. Райна вскрикнула. Оттолкнув ее, женщина вскочила на ноги.
Слезящимися от боли глазами Райна смотрела на соперницу, которая знаком приказала ей встать. Очевидно, Лиган упражнялась с мечом. Она встала в позу воительницы, высоко подняв голову и вызывающе поблескивая глазами. За своей спиной Лиган ощущала поддержку саксов, которые бросили работу, наблюдая за стычкой.
Норманны-охранники уже успели заключить пари и были заинтересованы в продолжении поединка, а не в его прекращении.
Отступать было некуда. Райна убеждала себя, что силы их равны.
— Очень хорошо. Пора положить этому конец. Женщина тут же бросилась на нее, размахивая кулаками. Несколько раз Райна плашмя падала на землю, не выдержав напора, но и сама отвечала ударами. Ей казалось, что драка продолжается несколько часов, хоть длилась она несколько минут. Тут неожиданно Райне помогла бочка с раствором. Отлетев к ней, она сумела устоять и отскочить в сторону. Вошедшая в раж женщина не смогла остановиться и перелетела через бочку. Райна не преминула воспользоваться этим и, подбежав к сопернице, заломила ей руки за спину. Подняв ее пинками, она подвела Лиган к бочке:
— Хочешь взглянуть поближе?
И саксы, и норманны, похоже, не ожидали такого поворота событий. Девушка, конечно, неплохо дралась, но преимущество все же имела ее соперница.
— Сдаюсь, сдаюсь! — кричала Лиган.
Но разгневанной Райне этого было мало. Она наклонилась к уху женщины:
— Так легко ты не отделаешься. Я хочу большего.
— Большего? Говори!
— Никогда не называй меня шлюхой, не затевай споров и потасовок. Согласна?
Лиган замешкалась с ответом, и Райна выше подняла сцепленные за спиной руки соперницы, согнув ее над бочкой. Женщина застонала и неохотно буркнула:
— Согласна…
Не успела Райна отпустить ее, как Джон, главный на укладке стен, подошел к ним и спросил на ломаном англо-саксонском:
— Что случилось?
Райна как бы взглянула на себя со стороны. Ну и вид у нее! Платье порвано, на лице грязь, глаз заплыл. Но все же она храбро шагнула вперед:
— Маленькое недоразумение, только и всего!
— Правда? — Джон взглянул на Лиган, на Райну. — Мне и так хватает забот с этими буйными саксами. Иди на кухню и не раздражай меня.
Райна покачала головой:
— Нет, я останусь.
— Иди, иди!
— Я…
— Еще одна пара рук не помешает тебе, мастер Джон, — неожиданно вмешался в разговор новый голос.
Все повернулись и, приставив ладони ко лбу, смотрели на крепостную стену: сэр Гай. Расставив ноги и скрестив руки на груди, он стал похож на знатного барона. Его обычный, хмурый вид скрашивала улыбка. Странно, что он заговорил на англо-саксонском языке.
— Нет, сэр Гай, — возразил мастер Джон. — Посмотрите, что она натворила. Боюсь, эта девица принесет больше вреда, чем пользы.
— Разве ты не видишь, что спор разрешен? — спросил сэр Гай.
— Да, но…
— Тогда тебе не о чем беспокоиться.
— Не думаю, что лорд Пендери одобрит ваше решение, — не сдавался Джон.
— Это уж моя забота!
— Ладно. Вы в ответе, — и повернулся к саксам. — Обедайте побыстрее.
Саксы смотрели на принесенные корзины, Райна не отрывала глаз от сэра Гая. Ведь именно он должен был первым отправить ее на кухню, но не сделал этого. Почему? Рыцарь тоже смотрел на нее и знаком приказал присоединиться к остальным саксам.
— Значит, ты не сделаешь сэра Анселя лордом Блэкстера, как хотел Томас? — удивился Кристоф.
Глядя на стены замка, Максен был доволен тем, что сделано для его укрепления, хотя можно было сделать и больше: ведь Блэкстером занялись раньше, чем Этчевери. Он не сразу отвел взгляд от стены:
— Но это собственность Гая, если, конечно, ты сам не хочешь ее получить.
Юноша, не задумываясь, покачал головой:
— Это не для меня, Максен, ты же знаешь.
— Да, но я бы хотел этого.
— А я — нет.
— Пусть его берет Гай, — раздраженно бросил Максен.
— А сэр Ансель?
На внутреннем дворе рыцарь взглядом отыскал норманна, блаженно растянувшегося на нежарком осеннем солнце.
— Да, нельзя ему доверять. Это он оставил на подносе кинжал. Он желает мне смерти.
— Ты убьешь его?
