— Ты убьешь его?
Пендери-старший испытующе глядел на брата, словно хотел открыть что-то затаившееся под его благочестивой внешностью.
— Похоже, ты нисколько не огорчишься?
— Нет, конечно.
— Ты мягкосердечный человек, а готов вот так избавиться от своего недруга.
Кристоф ответил, и слова его были мудры:
— Есть люди, от которых можно освободиться, только лишив их жизни.
И ты считаешь, Ансель один из них?
— Да.
— Как и я.
Юноша поднял брови:
— Зная о нем все, почему ты еще ничего не предпринял?
И вновь Максен изучающе смотрел на брата. Неужели хромота Кристофа так повлияла на его характер. Или же причина кроется глубже, в смерти Нильса, в ужасах Гастингса, хотя саму битву он не видел, но много о ней слышал? Томас? Максен в раздумье ответил:
— Еще не пришло время.
— А когда оно придет?
— Я жду, когда сам Ансель скажет: «Пора!»
Брат вытаращил глаза:
— Объясни!
— Он сам выберет время, когда ему умереть.
Кристоф покачал головой:
— Тогда ты позволишь ему подобраться ближе? И вновь испытать судьбу?
— Да, именно таков мой план.
— А вдруг ему повезет?
Максен кивнул:
— Возможно. Но скажи, это тебя очень расстроит?
Недоумение на лице юноши сменилось гневом:
— Я уже потерял двух братьев. Думаешь, я хочу потерять еще одного?
— Подумай, что из себя представляет этот брат?
С каким-то чувством внутреннего спокойствия Максен стал перечислять свои пороки:
— Жестокосердный, себялюбивый, упрямый, беспощадный Пендери, кровожадный воин Гастингса. Эти эпитеты даны мне недаром. Но при Гастингсе я только исполнял долг, защищая своего суверена, поэтому некоторые оценки не совсем справедливы. Я, подобно многим, хотел доказать всем и самому себе, что я воин и мужчина. А я, Кристоф, неисправим. Два года, проведенных в молитвах, нисколько меня не изменили, не избавили от грехов прошлого.
— Ты ошибаешься, Максен, — успокаивающе пробормотал Кристоф и положил руку на плечо брата. — Ты уже не тот человек и доказал это, сохранив жизнь пленным саксам.
— А может, только доказал, что нуждаюсь в плотских утехах?
Он тут же пожалел о сказанном. Что заставило его открыться Кристофу, наивнейшему из живущих людей? Желание выговориться, доверить тайну сердца?
— Райна? — догадался юноша. Почувствовав к себе неприязнь, Пендери-старший сбросил руку брата с плеча и отступил в сторону.
— Да, — неохотно признался он. — Она извела меня.
— Тогда это правда, что она подтолкнула тебя к такому решению.
Как подмывало рыцаря отрицать это! Но ему хотелось выговориться. А кто лучше поймет его, как не собственный брат, в чьих жилах течет родная кровь?
— Не спорю, — согласился он. — Она просила, чтобы я пощадил саксов и отпустил их в деревни. И, Боже, — ударив кулаком по ладони, воскликнул Максен, — я так и сделал. И поделом мне, если они взбунтуются.
— Думаешь, они восстанут?
— Я не склонен им доверять, тем более что Эдвин все еще хозяйничает в лесу.
Кристоф, обдумав его слова, возразил:
— Похоже, он уже ушел отсюда. Максен покачал головой:
— Нет, сакс все еще здесь, я чувствую… Этот парень хочет получить то, что по праву принадлежит ему.
— Землю?
— И Райну.
— Ты вернешь ему его собственность, чтобы покончить с враждой?
«Землю и Райну?»
— Нет, ведь земля принадлежит Пендери согласно решению короля Вильгельма, и я не имею права дарить ее. Даже ради мира.
— Но ты можешь вернуть ему Райну.
«Скорее я отдам ему землю, чем девушку», — неожиданно подумал Максен, но сразу же одернул себя. На такую жертву он не пойдет. Одной ночи с ней вполне довольно, а после девушка имеет право вернуться к Эдвину, если захочет. Конечно, возвращение может для нее стать смертью, если сакс по-прежнему держит при себе старую колдунью, которая чуть не погребла Райну.
— Может, ты любишь ее? — внезапно спросил Кристоф.
— Люблю?! — рявкнул брат. — Как Томас хотел ее, так и я. Вот и все.
— Он любил ее, — возразил юноша. — Любил по-своему. Правда, она не отвечала взаимностью.
— Эта своеобразная любовь и привела его к могиле.
— Да, но не забывай, что Райна неповинна.
— Ты уже говорил об этом, — пробурчал Максен.
— И буду говорить, пока ты не перестанешь в этом сомневаться.
Пендери-старший протяжно застонал:
— Разве мало того, Кристоф, что между нами, наконец, воцарился мир? Довольствуйся этим. Не убеждай меня в невиновности Райны. У нее тут не последняя роль.
— Ты отвел мне такую же, когда я помогал Райне бежать.
Выйдя из себя, Максен махнул рукой и рявкнул:
— Ну хватит! Я доволен установившимся миром и не собираюсь рушить его. Прекратим бесполезный спор.
Как-то легко Кристоф пошел на попятную:
— Хорошо, но осталось еще много недосказанного…
— Я уверен, что доскажем, — пробормотал Пендери-старший и, сделав знак Кристофу следовать за собой, спустился во внутренний двор.
Райна выгрязнилась до неузнаваемости во второй раз в жизни. В первый — когда ее хоронили заживо, и во второй — при строительстве стены. От усталости, скопившейся за пять дней тяжелой работы, девушка едва переставляла ноги. Она прислонилась к забору, радуясь передышке. Трудясь бок о бок с людьми, которые уже вычеркнули ее из списка своих соплеменников, она месила раствор, таскала тяжелые корзины на стену, разравнивала раствор по камням и убирала все лишнее. Никогда еще ей не приходилось так работать. Даже Эдвин не заставлял ее упражняться с мечом до такого изнеможения. Но все это окупалось душевным подъемом. Игра стоила свеч.
Медленно, но верно Райна находила путь к сердцам саксов. Первые три дня ей еще приходилось слышать упреки и оскорбления. А потом все стало изменяться к лучшему. Саксы словно перестали ее замечать. Но в какие-то минуты девушка ощущала себя неотделимой частицей целого. Как-то она пошла за водой, чтобы развести слишком густой раствор, и оступилась. Облившись с головы до ног, Райна хохотала вместе со всеми. А еще был случай с подъемной корзиной, в которую грузили камни и втаскивали их на стену. Девушка увидела быстро спускавшуюся корзину и отскочила, однако огромный камень все же угодил в нее. Несколько саксов кинулись к ней, и испуг и участие на их лицах сменились радостью, когда они убедились, что она лишь ушиблась. Тогда она вновь принялась за работу. Райна понимала, что это могло быть и покушением, но ее радовало, что хоть кто-то проявил к ней участие.
«Ради Бога, Максен, задержись еще на несколько дней», — молилась Райна ложась спать. Внутренний двор опустел, там осталась только стража. Почему сэр Гай разрешил ей участвовать в строительстве, она не знала, но Максен этого не одобрит и запретит ей работать с саксами. А если он возвратится слишком быстро, то она может потерять все, что с таким трудом завоевала. Еще несколько дней…
