– Как это произошло? – отчитывала она Джанфеду, – как? Я же приказывала следить за ней и докладывать мне о малейших подозрениях.
– Султанша, та хатун все делала как надо, но она…
– Что?
– Видимо, по наущению Нергис-калфы Ниса-хатун скрывала свою беременность… Простите нас, госпожа! – Джанфеда виновато опустила голову.
– Знаешь, как это называется? Это называется халатное отношение к своим обязанностям, Джанфеда, а ведь ты знаешь, халатности я не терплю, – она повысила голос, а затем и вовсе перешла на крик. – Все мои поручения должны быть выполнены! Всегда, слышишь? Если бы на твоем месте была любая другая, я бы уже давно назначила для нее соответствующее наказание. Только моя благодарность за годы твоей безукоризненной службы спасает тебя.
Нурбану нервными шагами измеряла комнату, ее сердце, казалось, готово вы прыгнуть из груди. Неужели она потеряла контроль над ситуацией? Может, излюбленная выжидательная тактика ее подвела? Может, нужно было, повинуясь первому желанию, сразу же избавиться от этой змеи, пока Михримах-султан не предприняла должных мер безопасности? Теперь все стало намного сложнее, к ней не подобраться – ее охраняют верные Михримах люди, которые не отходят от нее не на шаг. Что если Нурбану потеряла драгоценное время? Она полагала, что ее положение незыблемо, ведь она мать первого наследника, и Селим не раз заверял ее, что любит сына и никогда не предпочтет ему никого другого. Но ведь других шехзаде, кроме Мурада, не было, а теперь есть. И это не просто шехзаде, это ребенок женщины, которая стала для султана любимой. Нурбану усмехнулась про себя. Действительно, она рано успокоилась. Удержаться на вершине значительно сложнее, нежели достичь ее. Махидевран-султан тоже полагала, что ее положению ничего не угрожает. Она видела своего Мустафу в роли султана, а себя – в роли валиде и не допускала и мысли о том, что может быть иначе. Нет, она не позволит, чтобы ее сына, ее льва, ждала участь шехзаде Мустафы! Она не повторит судьбу Махидевран, никогда не будет пропадать в безвестности. Она, Нурбану, урожденная Сесилия Веньер-Баффо, получит то, что принадлежит ей по праву, то, за что она боролась много лет! И никакая смазливая одалиска ей не помешает!
По сути, еще ничего не потеряно. Нурбану занимает достаточно высокое положение, за те месяцы, что она находится во дворце, она не только не растеряла своих позиций, но и наоборот – успела наладить нужные связи. Все-таки брак ее Эсмахан с Мехмедом-пашой был огромным подспорьем. Нурбану знала практически все о том, что происходит в Топкапы и за его пределами. Знала она и о неожиданном рвении, с которым Селим занялся государственными делами. Знала она и о том, что Селим практически перестал принимать у себя своего закадычного друга Иосифа Наси. Все эти изменения казались ей странными. Неужели все дело в этой девчонке? Неужели она сумела покорить сердце султана? Неужели чувства к ней изменили его? Эта мысль привела Нурбану в ужас. Сознавать, что какая-то другая женщина не просто делит ложе с ее султаном, но и оказывает на него влияние, было невыносимо. Надо было что-то делать, но что?
Первый вариант – попросту убить ненавистную соперницу. Но ведь она сейчас носит ребенка, возможно, будущего шехзаде. Смерть беременной фаворитки наделает много шума, начнется расследование, и если все выяснится, ее в лучшем случае ждет ссылка, а в худшем – шелковый шнурок. Второй вариант – избавиться от ребенка, как только он родится. Да, это звучит ужасно, бесчеловечно, но зато вероятность быть пойманной почти равна нулю. Детская смертность и так очень высока, новорожденный беззащитен и слаб, и его смерть не вызовет подозрений. Однако где вероятность, что Повелитель, желая утешить свою любимую икбал, вновь не призовет ее к себе на ложе? Если же родится девочка, это и вовсе ничем не грозит – убивать ее было бы бессмысленно. Нет, нужно избавиться от самой Нисы, и уже после того, как она родит. Тогда Нурбану найдет способ утешить Повелителя, и ублюдок этой хатун ни при каких обстоятельствах не сможет претендовать на трон. Но действовать необходимо очень осторожно. Все должно получиться само собой, без ее видимого участия, так чтобы она не оказалась главной подозреваемой. Желательно подстроить что-то вроде несчастного случая… Или же…
Мозг Нурбану лихорадочно заработал. Ей не впервой было составлять коварные планы.
– Джанфеда! Иди сюда! Мне пришла в голову одна мысль. У тебя будет шанс реабилитироваться и вновь заслужить мое доверие.
– Я к Вашим услугам, госпожа. Все, что прикажете.
Казалось бы, Михримах-султан должна быть полностью удовлетворена. Все случилось так, как она хотела: у Повелителя появилась фаворитка, которую он предпочел Нурбану, эта фаворитка недавно родила ему сына, которого нарекли Абдуллой, этот мальчик объявлен вторым наследником, следующим в очереди сразу за шехзаде Мурадом. Династии ничто не угрожает, более того, при определенных обстоятельствах шехзаде Абдулла может оказаться на престоле, и тогда с ненавистной Нурбану будет покончено навсегда. Но осознав, в чем заключаются эти «определенные» обстоятельства, Михримах пришла в ужас.
Приступая к выполнению своего плана, луноликая султанша думала только об одном – досадить невестке, по вине которой погиб ее любимый брат и которая, вероятнее всего, приложила руку к смерти ее супруга Рустема-паши (но то уже отдельная история). Она сама не ожидала, что сумеет зайти так далеко. Ее шансы изначально были невелики, и она это понимала, как и то, что рано или поздно ей придется уступить гарем ненавистной невестке. Однако теперь от казалось бы незыблемого положения хасеки Нурбану-султан не осталось и следа. Нет, султан по-прежнему оказывал ей знаки уважения, но любил он Нису. И рождения шехзаде Абдуллы ждал с нетерпением. И не отправил Нису в старый дворец после родов, по-прежнему предпочитая ее общество. В гареме даже шептались, что она околдовала Селима так же, как когда-то его отца околдовала Хюррем, и что, вероятно, совсем скоро она отправит Нурбану на покой. Что ж, возможно так бы и случилось, если бы Ниса обладала умом, хитростью и честолюбием. Однако Михримах не видела в девушке ни одного из этих качеств. То есть, Ниса была умной, но ее ум был направлен на добро и созидание, а не на интриги и разрушение. Луноликой султанше вновь стало стыдно за то, что втянула во все это бедную хатун, которая абсолютно не подходит на данную роль и никогда не станет достойной соперницей Нурбану – не потому, что не сможет, а просто потому, что не хочет. Она была напрочь лишена каких-либо амбиций, и посему лучше б было сделать из нее калфу или же попросить об обучении девочек языкам и рукоделию, а потом даровать ей свободу и выдать замуж за сына какого-нибудь паши. Да, тихое семейное счастье, а не вечная изматывающая борьба за трон – вот что нужно было Нисе. Михримах вспомнила свою покойную валиде. Да, та была в гареме как рыба в воде. В этом плане они с Нурбану похожи. Михримах усмехнулась про себя, вспоминая, что Хюррем-султан сначала во всем поддерживала молодую венецианскую наложницу, поскольку видела в ней себя в молодости. Более того, Хюррем-султан сама дала ей имя, Нурбану, «дарующая свет». Не знала она, что эта «дарующая свет» погрузит весь ее род во тьму.
