Лаура Паркер - Буря страсти

— В Гринвиче, в береговых конторах, найдешь некоего мистера Секстона и доставишь ему сундук. Он отдаст тебе вторую половину вознаграждения. Постарайся нигде не задерживаться.

— Полечу как стрела, милорд. — Пыхтя и отдуваясь, Харрис протиснулся обратно в каморку.

Квинлан улыбнулся: план удался.

Завтра или послезавтра леди Хиллфорд обнаружит, что сундук Рейфа исчез. Еще через несколько дней она начнет получать послания с указаниями о местопребывании ее мужа. Какие шаги она предпримет дальше — ее дело.

Квинлан не верил в любовь, но они верили. Интересно посмотреть, куда заведет двоих любовь, если обычная преданность лишила его душевного спокойствия.

В одном он был уверен: из-за того, что произошло здесь сегодня ночью, он больше не сможет жить в Лондоне и притворяться, будто Рейф мертв, а его жена — вдова.

Его губы приподнялись в слабой улыбке. За последние несколько недель он так изменился, что теперь не узнаёт себя. К примеру, сегодня преданность вынудила его солгать леди Корделии и обворовать ее. Неделю назад подозрительность побудила его пробраться в контору Лонгстрита. Самолюбие заставило его оторвать человека от работы. Он позволил похоти одержать над ним верх и едва не изнасиловал беременную женщину.

Квинлан вздохнул. Даже через неделю после той ночи он не забыл своих необычных ощущений и огненно-рыжих волос бедняжки. Какая она стала красивая, когда самозабвенно целовала его! Она все еще занимала его мысли: очевидно, потому, что любовный пыл не лишил ее остроумия. Более того, оказалось, что она сведуща в области драматургии, и у них начала завязываться интересная беседа. В ее удивительных ярко-зеленых глазах он заметил странное сочетание целомудренности, подкрепленной тонким умом, и дерзости, достойной опытной соблазнительницы. Какая жалость, что они познакомились в ту пору, когда у него нет желания заводить новую любовницу, а она, находясь в деликатном положении, не в состоянии принять на себя эту роль!

Увы, он последует совету Лонгстрита — не важно, дан он из лучших побуждений или нет — и уединится в Шотландии. Он продолжал подозревать Лонгстрита в каких-то махинациях, но сейчас, когда он принял решение уехать на север, это не имело значения.

Возможно, весной к нему вернутся его чувство юмора и талант. Пусть его усилия помочь друзьям не привели к желаемому результату, но им двигало стремление содействовать влюбленным.

Укладываясь в постель, Квинлан спросил себя, куда любовь — если она когда-нибудь придет — заведет его.

Италия, ноябрь 1815 года

В ясный день из бухты Порто-Венере открывался изумительный вид на разбросанные по отвесным скалам виллы. Путешественники усматривали нечто величественное в том как возвышающиеся над голубой водой горные пики чередуются с глубокими пропастями. Байрон писал своего «Корсара» на вершине одной из таких скал в море. В непогоду ветры с яростью набрасывались на этот горный хребет, делая любое путешествие опасным.

Леди Корделия Хиллфорд ехала в похожей на бочонок четырехместной коляске, которой, кажется, было не менее полувека. Дабы не упасть при тряске, она держалась за ременную петлю. Ее надежда на то, что они скоро прибудут к месту назначения, таяла с каждой минутой. Далеко внизу, скрытое туманом и надвигающимся мраком, ревело и пенилось море, напоминая вырвавшееся на свободу сказочное чудовище.

Неожиданно высокая волна захлестнула каменистый берег, грозя сбросить в бездну беспомощный экипаж. Коляска закачалась. Ее оси жалобно заскрипели, а лошади заржали.

— О, миледи! Боюсь, мы совершили ужасную ошибку. Здесь не место для богобоязненных христиан! — воскликнула Сара Диксби, компаньонка графини Хиллфорд.

— Пожалуйста, помолчите! — осадила ее Делла, теряя терпение после тяжелого испытания. — Полагаю, мы уже близко.

— Час назад кучер-лихач заверил нас, что мы всего в нескольких минутах езды от места назначения, — возразила Сара, ни в малейшей степени не обескураженная резким ответом своей новой хозяйки.

— Верно, — согласилась Делла.

За три короткие недели она успела привязаться к маленькой пухленькой женщине средних лет с мелкими чертами, которые будто бы собрались в центре ее круглого лица. Сара была дочерью бедного приходского священника. Оказавшись вдали от родного прихода в Умбрии, она в самых трудных ситуациях проявляла удивительную стойкость.

— Разве непогода может помешать нашему замечательному приключению? — Делла все же выдавила из себя улыбку.

— Признаюсь честно, миледи, не считаю наше приключение замечательным.

Когда коляска вновь обрела устойчивость, Делла откинулась на жесткие подушки, но тут же выпрямилась, так как получила укол пружины в поясницу. Содрогнувшись от отвращения, она подложила себе под спину гобеленовый несессер. Все тело ее ныло и болело.

С самого начала их тайное путешествие пошло не так, как она надеялась. Капитан корабля пообещал, что после бесконечного плавания по неспокойному морю им откроют свои объятия прославленные солнечные берега Средиземноморья. Но вместо этого их встретили осенний шторм и непогода; считавшаяся легкой поездка к месту назначения превратилась в кошмар.

Делла не была суеверной, однако сейчас опасалась, не является ли непогода предвестником неприятностей, которые ждут их в будущем.

А вдруг она попалась в ловушку и, как герой из сказки, отправилась искать «то не знаю что»? Или упрямство и самолюбие мешают ей верить в то, во что верят остальные?

Делла заправила за ухо выбившийся из-под шляпки темный локон. Несмотря на все свидетельства противоположного, она еще верила — в глубине души, там, куда нет доступа здравому смыслу, — что Рейф жив.

Она покосилась на Сару. Та, как ни странно, сидела с закрытыми глазами. Делла открыла сумочку и вынула письма, побудившие ее пуститься в эту авантюру.

По какому-то удивительному совпадению приключения начались в тот самый день, когда она, собравшись с духом, решила разобрать вещи Рейфа. Визит лорда Кирни и господина Хокадея убедил ее принять разумом то, что не принимало сердце: Рейфа нет и его последнее письмо должно служить ей утешением.

Сундук исчез. Открытие удивило, но не встревожило ее. Она решила, что его забрал лорд Кирни. Он же просил у нее что-нибудь в память о Рейфе. Она не осуждала его за это, благодарная за внимание и доброту. И все же ей хотелось иметь что-нибудь из вещей, которые были с Рейфом до конца, ну хотя бы его гребень.