Несколько минут спустя, когда Колин вошел в хижину, Хелена притворилась спящей, лежа неподвижно на кровати, спиной к двери.
Ведро с грохотом ударилось о пол, за ним последовал табурет.
— Очень смешно, — протянул он.
Хелена приготовилась, сдерживая смех. Его шаги приближались, пока Колин не навис над ней.
— Ты испорченная маленькая дикая кошка.
Он поставил колено на кровать, пришпилив ее под одеялом. Ее глаза распахнулись, и он поставил другое колено с противоположной стороны, поймав ее между ног.
— И ты должна заплатить за свою выходку.
Любого другого мужчину Хелена сбросила бы с кровати одним мощным рывком. Но Колин уже изучил ее уловки. Он знал, что она рассчитывает на внезапность и увертки, поэтому был готов противостоять каждому ее движению.
— Отстань от меня, — проворчала Хелена, стараясь высвободить руки, которые так же оказались зажаты под одеялом.
Но было трудно бороться с Колином, когда она одновременно боролась со смехом. Каждый раз, когда она представляла его с ведром и табуретом, пытающегося найти вымя у лаханбернского быка, хихиканье поднималось в Хелене, как пузырьки в бочке с элем.
— О, ты думаешь, что это смешно, да?
Голос Колина был суров, но глаза весело блестели.
Она прикусила подрагивающую губу.
— Как я полагаю, ты смеешься надо мной, — укорил он.
Хелена замотала головой, но у нее вырвался визг, когда она представила себе удивление быка.
— Ага! Так ты смеешься!
Она снова отрицательно замотала головой, на этот раз еще сильнее.
А потом Колин раскрыл один из ее тщательно хранимых секретов, тот, который она старалась скрыть любой ценой. Его пальцы легко пробежали по ее ребрам, и он начал щекотать Хелену.
У нее было время прокричать «Нет!» один раз, прежде чем она растворилась в потоке хихиканья, а ее тело содрогалось в беспомощных спазмах.
Несколько минут он беспощадно изводил ее, потом остановился, чтобы дать ей перевести дыхание.
— Ты сожалеешь о своем поступке?
Хелена изобразила свой самый серьезный взгляд — не самое простое дело посреди хохота — и отрицательно покачала головой.
И тогда Колин начал снова. Он как будто знал все самые чувствительные места, от подмышек и ребер до ложбинки у шеи и ягодиц.
Она вертелась, хохотала и мотала головой, пока от смеха не закружилась голова.
Колин снова дал Хелене передышку, озорно улыбаясь ей сверху вниз.
— Извиняйся, пленница, и тогда я прекращу твою пытку.
Она улыбнулась в ответ:
— С чего это я должна извиняться? Это была твоя собственная глупая ошибка, что…
Хелена взвизгнула, когда Колин коснулся пальцами местечка над ее бедром, которое было особенно чувствительно к щекотке.
— Ты должна извиниться, — сказал он сквозь смех, — потому что я мог погибнуть. — Он прервал пытку, чтобы театрально содрогнуться. — Ты бы видела дикие глаза этого зверя, когда я начал тянуть его за вымя.
Сдавленный смех Хелены взорвался хохотом от его вульгарности, и Колин возобновил ее наказание, щекоча ее до тех пор, пока она не ослабела, задыхаясь. В конце концов, она уже не могла больше терпеть.
— Я сдаюсь! — выдохнула она.
Колин остановился.
— Что это было? — Он повернулся к ней ухом, чтобы лучше слышать. — Что ты сказала?
— Ты слышал меня. — Хелена сдула растрепавшиеся пряди с лица. — Я сдаюсь.
— A-а. И просишь прощения?
— Я прошу прощения, — согласилась она.
Колин слез с нее, победоносно улыбаясь.
— Я прошу прошения, — повторила Хелена, поворачиваясь на бок, и лукаво добавила: — За твою глупость.
Он смачно шлепнул ее по попе, прежде чем она успела увернуться.
— Идем, дикая кошка. Нам надо искать яйца.
Ей следовало бы рассвирепеть. Никто не смел шлепать Воительницу Ривенлоха. И все же как она могла обидеться, когда он смотрел на нее с таким веселым блеском в глазах?
Когда точно произошло это превращение Колина из врага в друга, Хелена не знала, но что-то между ними определенно изменилось. То ли из-за трюка, который она так успешно проделала над ним, то ли просто от долгого хохота весь остаток дня у нее было прекрасное настроение. Хелена больше не чувствовала себя похитительницей, а его заложником. И действительно, у нее было ощущение, что они с Колином соратники по оружию, которые вместе переживают это захватывающее приключение в лесу.
Хелена нашла несколько кладок перепелиных яиц, спрятанных в густой траве, и Колин взбил их и приготовил омлет с щепоткой тимьяна и остатками сыра Шеда. Он даже нашел несколько грецких орехов на старом дереве в фермерском саду, и они раскололи их камнем и с удовольствием съели сердцевину. Когда они доели последние крошки омлета со сковороды, Хелена стала задумываться, сможет ли теперь она когда-нибудь есть сухие овсяные лепешки.
После еды Колин взял удочку и при помощи волокон молочая переделал ее в силок для птиц. Вместе они отправились в ту часть леса, где гуще всего росли кусты. Пока Колин прятался за дубом, выставив палку с петлей над самой землей, Хелена пробралась за соседние кусты и встряхнула листву. Пара перепелок в панике вылетела из кустов, но Колин был недостаточно быстр, чтобы поймать их, и они убежали по тропинке.
Это заняло почти весь день, но, в конце концов, им удалось поймать пару куропаток, а по пути домой Колин срезал несколько побегов горчицы и собрал несколько горстей дикой зелени и фиалок. Хелена занялась ощипыванием птиц, приказав ему дать отдохнуть ноге, потому что было понятно, что он перенапрягся. К ее удивлению, Колин не стал спорить с ней, и вскоре она услышала, как он храпит на кровати.
Хелена улыбнулась, на мгновение перестав работать, чтобы посмотреть на Колина.
Пока она смотрела на него, он проснулся, и в этот момент она догадалась: он знал, что она наблюдает за ним, потому что его глаза самодовольно блестели.
— Вы позволили мне спать слишком долго, миледи.
— Кто мог бы разбудить тебя? — поддразнила его Хелена, возвращаясь к ощипыванию куропатки. — Ты спишь как мертвый.
— Напротив, — возразил Колин, томно потягиваясь, как кошка. — Я проснулся только от взгляда восхищения в женских глазах.
Хелена почувствовала, что краснеет.
— Я не… восхищалась.
Он улыбнулся и осторожно сел. Боже, даже растрепанный и насмешливый, Колин был красив, как Люцифер!
— Боже мой, миледи, а не румянец ли это на ваших щеках?
Она заметно вздрогнула:
— Нет.
Он медленно поставил ноги на пол.
— Знаешь, тебе не обязательно ждать, пока я усну. Ты можешь свободно восхищаться мной в любое время…
