– Повторяй за мной. Я, леди Бринна Ризанде, жена лорда Брэнда Ризанде из Эверлоха, даю клятву верности герцогу Вильгельму Нормандскому. Клянусь быть верной своей честью и жизнью пред лицом Господа.
Когда Бринна закончила, герцог взял ее руки в свои, поцеловал одну, потом другую. Она вздохнула.
– Я чувствую себя глупой.
– Non, – прошептал он. Такую искреннюю страсть она видела только у еще одного человека. – Бринна, ты когда-нибудь слышала о маленькой деревне на юге под названием Гастингс?
Брэнд метался по замку в поисках лорда Ричарда, надеясь, ради пользы старого рыцаря, что у того была веская причина отпустить свою дочь на верховую прогулку в сопровождении одной только собаки. Бринна слишком долго не возвращалась, и с каждой проходившей минутой возрастал гнев Брэнда. Конечно, он был слишком груб с женой, когда сказал, что удалит ее из зала. Но черт побери, ему требовалось время, чтобы все обдумать, а разве мог он ясно мыслить, если она постоянно твердит о его любви к Колетт? Боже правый, глаза жены полыхали такой зеленью, что ему хотелось навеки сгореть в них. Он видел там печаль и вызов. Неужели она думала, что, впустив Колетт в замок, он собирался и бежать с нею?
Брэнд вспомнил гнев жены, когда она увидела, что его моет служанка Ребекка. Она даже обвинила его, что он хочет Алисию. Проклятие, она совсем ему не доверяет! Он должен поговорить с ней об этом. Она любит его, и нужно ее заверить, что он не предаст эту любовь.
При мысли, как она его любит, Брэнду стало теплее. Когда он впервые увидел Бринну, она показалась ему прекрасной, но сочетание в ней страсти и нежности заставило его забыть прошлое, не думать больше ни о ком, кроме нее.
Спускаясь по лестнице, он увидел лорда Ричарда, входящего в замок.
– Где вы были? – резко спросил Брэнд, замерев на ступеньке.
– В конюшне. – Лорд Ричард бесстрастно взглянул на него и пошел в большой зал.
– Где моя жена? Питер сказал, что она уехала без всякого сопровождения, взяла только одну из моих собак.
Вид Брэнда слегка нервировал Ричарда Дюмона. Живя вместе с ним в замке, деля вино и шутки, он почти забыл того безжалостно воина, с каким встретился на поле битвы.
– Куда она поехала?
Твердый взгляд Брэнда удерживал Ричарда на Месте, зять вплотную подошел к нему.
– Поехала кататься верхом. – Ричард следил за каждым движением молодого рыцаря.
– Кататься верхом? – с чуть заметной улыбкой повторил его зять, явно не поверив.
– Моей дочери нужно оправиться от оскорбления, которые вы ей сегодня нанесли, лорд Брэнд, – процедил сквозь зубы Ричард, не заботясь о последствиях.
На миг Брэнда захлестнуло раскаяние, которое он тут же подавил, как врага на поле битвы. Может, он и влюбился в свою жену, но больше не позволит чувству ослепить его. Да, он должен положить этому конец, пока еще не поздно.
Лорд Ричард с удивлением наблюдал за внутренней борьбой зятя. Но она длилась лишь миг, и снова перед ним был решительный воин, который не скрывал свой гнев.
– Куда ваша дочь уехала и почему до сих пор не вернулась?
– Вы спрашиваете почему? – Ричард угрожающе прищурился. – Вас же не интересует, вернется она или нет.
В эту минуту он ненавидел себя за то, что вынужден был отдать Бринну этому бессердечному негодяю. Он надеялся, что норманн полюбит его дочь, что она сумеет растопить лед в сердце Брэнда. Теперь все надежды исчезли.
– Разве не этого вы хотели все время, лорд Брэнд? Вы же мечтали избежать женитьбы на моей дочери?
– Я не позволю, чтобы жена опозорила меня своим бегством лишь потому, что оскорблены ее чувства.
Ричард с удовольствием бы пронзил норманна мечом, сердце у него разрывалось от боли за дочь.
– Если она так сильна, какой я учил ее быть, то никогда к вам не вернется.
Не ослепи Ричарда гнев, он бы увидел в глазах молодого рыцаря панику.
– Молитесь, чтобы она вернулась, – ледяным тоном предупредил Брэнд. – Иначе вам не видать Нормандии.
– Вы мне угрожаете, Брэнд?
– Oui, и на этот раз не ждите пощады.
Два часа спустя в залах и коридорах Эверлоха слышались только приказы Брэнда. Он велел Данте с двумя оставшимися собаками немедленно приготовиться к выезду. Сожалея, что оскорбил чувства жены, Брэнд не мог позволить ей покинуть его. Он разыщет Бринну и сначала придушит за то, что она заставила его целый день вышагивать по зубчатым стенам, а потом будет целовать до беспамятства, черт бы ее побрал!
Колетт вышла из замка, когда мужчины готовились выехать со двора. Она плотнее запахнула плащ и накинула капюшон, но пока бежала к сидящему на жеребце Брэнду, ветер сдул капюшон, и ее волосы развевались вокруг головы, словно нимб.
Глядя на нее, Брэнд вспомнил тот день, когда уезжал на битву с людьми барона Хоторна и разлука с Колетт разрывала ему сердце. Она выбежала из Грейклиффа, чтобы попрощаться, и выглядела так жеs как сейчас. Тогда он спрыгнул с боевого коня, обнял ее, прошептал ей в ухо слова любви. Теперь он стиснул зубы, досадуя на задержку.
– Брэнд! – Она положила маленькую руку в перчатке ему на ногу. – Я буду скучать по тебе, мой любимый.
Он засмеялся, но в его смехе не было и следа радости.
– Зачем ты гонишься за этой женщиной? Пусть едет, Брэнд, останься со мной.
– Иди в дом, Колетт.
– Ты не ответил на мой вопрос. Почему ты гонишься за ней? – повторила она, стараясь не выдать раздражения.
– Потому, Колетт, что ее запах приводит меня в восторг.
Брэнд понял, что его слова произвели действие, на которое он рассчитывал. Но красавица в долгу не осталась.
– Вильгельм тоже ушел, милорд. Вы не заметили? Может, они сейчас вместе?
Жеребец протестующе заржал, почувствовав, как ноги всадника ни с того ни с сего тисками сжали ему бока.
– Это не имеет значения, – ответил Брэнд. – Не все женщины страдают из-за отсутствия любовников. – Он дернул поводья, затем едко прибавил: – И еще, Колетт, если ты снова назовешь меня «любимый», я отрежу тебе язык.
Пропустив угрозу мимо ушей, Колетт де Марсон обворожительно улыбнулась брату Брэнда. Данте ответил презрительной улыбкой. Резкий порыв холодного ветра швырнул ему волосы в лицо, скрыв отразившееся на нем отвращение.
Лес впереди напоминал тысячу открытых дверей, зовущих… манящих. Брэнд тряхнул головой, прогоняя воспоминание о длинных коридорах, но вместо них возникло лицо Колетт. Лицо ангела, посланного, чтобы погубить его. Брэнд думал о Колетт с растущим раздражением. Уже не было слез по ней, это когда-то они лились дождем, затопляя его сердце и душу. Не было желания кричать, словно древнескандинавский витязь, доведенный до безумия подавленным гневом. Боль, поглощавшая его целиком, прошла. Осталась только бесчувственность, защищавшая его сердце от любви. Предательство стало его самым ненавистным врагом.
