Аннабелл спрятала улыбку. Даже герцог должен бы знать, что у портних нет бальных платьев.
— Сегодня на балу мне все время хотелось, чтобы ты тоже была там. Я представил тебя, одетую в голубой шелк, с каштановыми волосами, рассыпанными по плечам, твои серые глаза сияют. Каждый захотел бы пригласить тебя на танец, Белл, но только мне единственному выпала бы честь держать тебя в объятиях и кружить в вальсе.
Вот уж странно. Аннабелл открыла было рот, чтобы сказать ему об этом, но…
О Господи! Он вдруг помассировал ей сзади шею, потом мышцы плеч, не торопясь, мягко, как раз так, чтобы снять напряжение и не причинить боль.
Веки Аннабелл сомкнулись, плечи расслабленно опустились, голова наклонилась вперед. Какое наслаждение!
Оуэн обрабатывал каждую точку, которая требовала к себе внимания. Стоило Аннабелл только захотеть, чтобы он помассировал ей шею или голову, и он делал это. Достаточно было подумать, чтобы он прошелся руками вдоль позвоночника, он делал и это. Его руки задерживались на особо чувствительных местах, например, в области талии или на затылке.
— Расслабься, — прошептал он, потянув за ворот ее ночной рубашки.
Словно в трансе, Аннабелл подчинилась. Прохладный воздух коснулся оголившихся плеч, и она задрожала, наслаждаясь прикосновениями его рук.
— Вот так, Белл. — Пальцы Оуэна спустились от ее затылка вниз, прошлись по плечам. За ними по тому же пути проследовали его губы, влажные и горячие.
Аннабелл захотелось, чтобы это очарование никогда не кончалось.
— Распусти волосы, — выдохнул Оуэн в ее плечо.
Она и это сделала, лишь бы только не прерывать удовольствия. Лента развязалась легко. Аннабелл, расплетая косу, погрузила пальцы в волосы, которые мягкими прядями покрыли плечи.
Уткнувшись лицом в ее затылок, Оуэн сделал глубокий вдох.
— Как ты чудесно пахнешь! Мне хочется, чтобы ты всегда ходила вот так, с распущенными волосами.
Аннабелл усмехнулась.
— А я-то думала, ты в восторге от моего чепца!
— Я в восторге, когда ты без него.
— М-м-м…
Оуэн перебросил ее волосы вперед и продолжил свой массаж. Он гладил Аннабелл по плечам поверх ночной рубашки, спускался вниз по рукам, потом по бокам поднимался вверх и снова двигался вниз вдоль позвоночника. От удовольствия Аннабелл покрылась мурашками и, выгнув спину, думала только об одном — чтобы он не останавливался.
— Ты такая красивая! — Его руки спустились еще ниже, обхватили ее ягодицы и помяли их. Ей показалось, что еще секунда, и она расплавится и растечется по одеялу.
Он был так близко, но вне поля зрения. Она могла только чувствовать жар его тела у себя за спиной и его руки, которые, казалось, были повсюду.
— Как… хорошо! — Аннабелл задохнулась от удовольствия.
— Представь себе, это только закуска, чтобы заморить червячка перед жареной уткой. — Он легко коснулся ее бедер, потом обхватил их спереди в самом верху. Между ног у Аннабелл стала накапливаться влага, и забился тоненький пульс наслаждения. — Я исключительно рекомендую жареную утку. Хочешь попробовать?
Она откинула голову назад, на его плечо. В этом мягком свете так просто было забыть о разнице в их общественном положении! Сейчас они были обычными мужчиной и женщиной, которые нравились друг другу и которым, естественно, хотелось быть вместе. Последствия того, что она уступает ему, будут слишком серьезными. И дело не в том, что ей еще несколько месяцев придется работать на него или что в результате может появиться ребенок. Она не желала отдавать свою невинность мужчине, который никогда не женится на ней и даже не задумается над этим. У нее была своя гордость.
Со вздохом Аннабелл погладила его по волосам, пока он, уткнувшись в ее обнаженное плечо, согревал его своим дыханием.
— Я не могу заниматься с тобой любовью, Оуэн. Это чересчур рискованно.
— Знаю. Просто позволь мне ласкать тебя, чтобы ты почувствовала, насколько это… изумительно. — Он поцеловал ее за ухом, и она вздрогнула.
Аннабелл не хотелось, чтобы он ушел. Пока не хотелось. Зная, как Оуэн верен своему слову, она смягчилась:
— Думаю, мы можем позволить себе еще одно блюдо.
Довольно хмыкнув, он задрал до бедер край ее ночной рубашки. Под ней ничего не было, прохладный воздух коснулся голой кожи и добрался до слегка влажных завитков волос внизу живота. Оуэн погладил ей бедра, а потом сунул руку под рубашку. Медленно, не торопясь, словно в их распоряжении оказалось время всего мира, он погладил ее плечи, спину и ягодицы. В этот раз ткань не мешала Оуэну, и Аннабелл испытала настоящее блаженство от прикосновения его рук.
— Господи, ты само совершенство! Хочется осмотреть каждый дюйм твоего тела. — Не отрывая взгляда от ее грудей, он так же медленно повел руками вверх вдоль боков. — Тебе нравится?
Аннабелл прерывисто задышала.
— Да.
— Тогда подожди. — Оуэн переменил положение, и Аннабелл оказалась у него между бедер, руками обняв свои колени. Он продолжал осторожно гладить ее, стараясь не касаться грудей. Это было так мучительно, что ей показалось, что еще немного, и она умрет, если он не поласкает их.
Наконец, взяв ее груди в свои ладони, Оуэн подержал их на весу, мягко теребя большими пальцами напрягшиеся соски. И все это время он нежно покусывал ей плечо и ухо.
Аннабелл тихо вскрикнула. Такое утонченное удовольствие, такая сладостная близость были для нее внове. О, конечно, она пожалеет об этом утром, но не сейчас. Оуэн искренне хочет дать ей радость наслаждения, и она не станет сопротивляться.
За две недели пребывания Аннабелл в доме герцога ее грудь увеличилась и потяжелела. Благодаря отличной еде девушка слегка набрала вес, и линии ее тела приобрели свою природную изысканность. Судя по всему, это очень нравилось Оуэну.
Но Аннабелл требовалось нечто большее, чем просто ласки, только она не знала, что именно. Она повернулась, чтобы оказаться к нему лицом, однако Оуэн остановил ее.
— Я хочу поцеловать тебя, — прошептала она.
Он тихо засмеялся:
— Мы с тобой еще нацелуемся всласть. Позже. А сейчас ляг на спину.
Глубоко вздохнув, Аннабелл так и сделала.
— Вот и хорошо. Теперь не открывай глаза и думай о том, как это приятно. И как нам хорошо вдвоем.
Оуэн еще выше поднял рубашку Аннабелл, и теперь ее ноги были обнажены полностью. Он медленно провел рукой от колена вверх, поглаживая бедро Аннабелл легкими круговыми движениями. Мышцы у нее в ответ напряглись. Его другая рука сжала ей грудь, лаская ладонью сосок.
— Раздвинь бедра, — хрипло попросил Оуэн.
Аннабелл сглотнула. Она еще никому не позволяла трогать ее там. Она даже сама не трогала себя там. Но сегодня ей пришлось переступить столько границ… Одной меньше, одной больше — не важно.
