— Что это с тобой? — пожурила ее Филиппа. — Ваше знакомство было очень коротким. Он совершенно не подходит тебе и знает свое место. Этот человек — шотландец и, что еще хуже, незаконнорожденный сын Стюарта. Ты ведешь себя как влюбленная девчонка. Надеюсь, ты не настолько глупа, что позволила себя совратить?
— Флинн — настоящий джентльмен, — вознегодовала Элизабет. — И нет ничего плохого в том, чтобы быть шотландцем! И — да, но если первый человек, пробудивший во мне надежды, может считаться первой любовью, значит, так оно и есть. И — нет, я не из тех девиц, которые приезжают ко двору, сгорая от волнения и ожидая встречи с завидным женихом, только чтобы подарить свою добродетель какому-нибудь придворному распутнику. Если бы страсть терзала меня так, как когда-то нашу мать, я давно бы потеряла невинность, отдавшись какому-нибудь красавчику пастуху.
— Не говори так! — вскричала Филиппа.
Элизабет рассмеялась:
— О, сестрица, моя репутация чиста и не повредит твоей, так что если я сегодня не пойду во дворец, это не вызовет сплетен. Кто-то другой займет внимание придворных.
— Ты не можешь покинуть Гринвич, не попрощавшись с королем. Уверена, он захочет передать матери привет, — заявила Филиппа.
— Произнесет еще одну забавную тираду насчет ее мужа, — пробормотала Элизабет. — Как по-твоему, матушка была когда-то его любовницей?
— Такие слухи ходили. Но мать всегда это отрицала. Одна из испанок, фрейлина королевы, клялась, что видела их вместе, и по злобе все рассказала королеве, потому что завидовала ее дружбе с матерью. Мать уверяла, что это был Чарлз Брендон и что между ними не было ничего, кроме легкого флирта. Это было еще до того, как он женился на принцессе Марии. Испанку отослали на родину вместе с ее мужем, потому что королева поверила матери.
— А ты? — лукаво спросила Элизабет.
— Конечно. Так было лучше для всех. Какой бы я была дочерью, если бы усомнилась в собственной матери?
— А на самом деле ты считаешь иначе!
— Честно говоря, не знаю, — вздохнула Филиппа. — Есть несколько дам, к которым король питает самые теплые чувства, но явно их не вожделеет. По слухам у нее они в разное время делили с ним постель. Бесси Блаунт — мать его старшего сына. Графиня Лэнгфорд — его недолгая любовница. Ее прозвали мистрис Бескорыстие, поскольку она ничего не просила ни для себя, ни для семьи. Даже королева Екатерина ее любила. Но слухи о матери были мимолетными и легко забылись, тем более что она годами не бывала при дворе. Однако он едва не плачет от умиления при упоминании об этих леди. И добр к их семьям. Ты дочь Розамунды Болтон, подруги его детства. Он и королева были очень благосклонны к Бэнон, ко мне и моему семейству. Думаю, попроси ты, и он нашел бы тебе мужа. Поэтому ты не можешь покинуть двор, не попрощавшись с королем подобающим образом, не говоря уже о твоей подруге, мистрис Болейн.
Легкая улыбка коснулась губ Элизабет.
— Сама ты не захотела подружиться с ней. Но если это сделала сестра, значит, новая влиятельная связь не повредит твоим сыновьям при условии, что Анна в один прекрасный день станет королевой. Но разве мой племянник, Оуэн, уже не служит герцогу Норфолку?
— Да, благодаря королю Оуэн поступил на службу к кардиналу незадолго до того, как тот пал. И тогда король велел Норфолку взять его к себе, заявив, что лишний паж герцогу не помешает, Говарды — очень влиятельное семейство. Твои племянники служат двум самым могущественным в королевстве людям.
— Хорошо, я не уеду, не попрощавшись, — пообещала Элизабет. — Но сегодня хочу побыть наедине со своими мыслями.
— Прекрасно, — обронила Филиппа, поднимаясь и расправляя юбки. — Только не мечтай о том, что не может сбыться. Лучше подумай о необходимости найти мужа. Это тот редкий случай, когда матушка и я в чем-то согласны. Да и Бэнон нас поддерживает.
— Убирайся, — буркнула Элизабет и, улегшись, натянула одеяло на голову.
До нее донеслись шаги сестры. Дверь открылась и захлопнулась.
Элизабет выглянула из-под одеяла. В соседней комнате слышались голоса: это Филиппа, несомненно, дает Нэнси какие-то наставления. Элизабет устроилась поудобнее и стала размышлять, как лучше провести день. Утро было прекрасным. Слишком хорошим, чтобы оставаться в постели.
Она села и свесила ноги с кровати. Но и во дворец идти не хотелось. Может, покататься верхом?
— Нэнси! — позвала она.
На пороге появилась служанка:
— Да, леди?
— Дядюшка уже ушел?
— Еще нет и полудня, леди. Но думаю, он уже встал, потому что я видела, как мастер Уилл брал для него поднос.
— Пойди спроси, нельзя ли с ним поговорить, — распорядилась Элизабет.
Нэнси убежала, а Элизабет встала, подошла к окну и, взглянув вниз, увидела сестру, шагавшую к калитке. Филиппа не теряет ни минуты из майских развлечений! Она хочет повеселиться напоследок, поскольку через несколько дней двор уедет из Гринвича. Вот и прекрасно! Сестра извинится за нее, и она свободна! Неужели здесь, в Гринвиче, никто не ездит верхом? Она не сидела на лошади с тех пор, как приехала сюда.
— Его милость просил вас зайти, — объявила вернувшаяся Нэнси.
Элизабет, как была, в длинной сорочке поспешила вниз в покои дядюшки. Тот сидел на широкой постели в ожидании завтрака.
— Доброе утро дорогая. Филиппа уже ушла?
— Да, после того как прочла мне нотацию, — хмыкнула Элизабет, садясь на край кровати. — Дядюшка, я не хочу идти сегодня во дворец! Хочу кататься верхом!
— Превосходная мысль, дорогая, — согласился он. — Это даст нам передышку от скуки, которая, как я вижу, царит при дворе. Я буду рад уехать отсюда.
— Филиппа говорит, мы не должны уезжать, пока не отбудет король. Это так?
— К сожалению.
— Но мы не должны бывать при дворе каждый день, верно?
— Не должны, — кивнул он. — Я знаю чудесную тропинку у реки, где можно покататься сегодня днем. А вот и Уилл! Умираю с голоду!
Элизабет видела, как Уилл с легкой ухмылкой поставил поднос на колени лорда Кембриджа и сунул ему салфетку в вырез рубашки.
— Повар хотел, чтобы я принес вам горячий хлеб. Каравай только что вынут из печи, милорд.
— Уилл так заботится обо мне, дорогая девочка! Верно? — счастливо вздохнул Томас.
— Так оно и есть дядюшка, — согласилась Элизабет, ловко стащив кусочек бекона с тарелки дядюшки. — Сегодня мы собираемся покататься верхом. Хотите с нами, Уилл? Вы так усердно трудились, несколько раз ездили в Лондон, пока мы с дядюшкой развлекались при дворе. Скоро мы возвращаемся домой. Поедем сегодня с нами?
— С удовольствием, — поклонился Уильям.
