— Я и есть королева во всем, кроме официального имени, — понизив голос, добавила Анна.
Празднества начались. День был солнечным, воздух — свежим. Анна устроила гонки барок. Состоялось несколько заплывов, пока наконец в состязания не вступила королевская барка. Придворные собрались на берегу, заключая пари и взволнованно вопя. Барочники, обнажившись по пояс, работали веслами. Вперед вырвались королевская барка и барка герцога Норфолка. В последний момент первая обогнала последнюю. Послышались приветственные крики.
Рядом с дворцом расставили столы, стонавшие под тяжестью блюд. Как и обещала Анна, подавали жареного павлина в перьях, лебедей, кур и уток, пироги с крольчатиной, дичью и угрем, форель и семгу с лимоном и кресс-салатом. Гости наслаждались бычьим боком, обвалянным в соли и медленно жарившимся на вертеле над огнем, олениной, деревенской ветчиной и бараньим рагу. На серебряных блюдах лежали любимые королем артишоки. В мисках зеленели молодой горошек и латук в белом вине. Хлеб был еще горячим. Слуги разносили сливочное масло, головки выдержанного чеддера и французского бри.
После обеда остатки раздали беднякам, толпившимся у ворот дворца, а на столах появились чаши с земляникой и сбитыми сливками, подносы с крошечными сахарными вафлями, фруктами из марципана и засахаренным миндалем. Вино и эль текли ручьями из больших корчаг, стоящих на газонах.
Во второй половине дня начались состязания лучников. Элизабет стреляла достаточно метко, но приз достался ее сестре Филиппе. Сам король вручил ей золотую брошь с маленьким рубиновым сердечком. Филиппа была очень довольна и жалела только о том, что Криспин не видит ее маленького триумфа.
Наступила очередь джентльменов, и тут Элизабет, впервые за весь день, увидела Флинна Стюарта. Он оказался лучшим стрелком и получил приз: небольшой кошель с золотыми монетами, который вручила ему Анна Болейн.
Когда спустились сумерки, слуги зажгли фонари. Появились музыканты, и начались танцы. К восторгу Элизабет, Флинн пригласил ее на контрданс.
— Стоит ли разрешать им танцевать? — прошептала Филиппа Томасу.
— Она воображает, будто влюблена в него, верно? — усмехнулся он. — Но это не важно. Он шотландец и не подходит нашей девочке. Она знает это, поскольку далеко не глупа. И через несколько дней мы возвращаемся во Фрайарсгейт. Ты поедешь с нами?
Филиппа покачала головой:
— Я еду в Вудсток. К королеве.
— Так ли это мудро? — засомневался он.
— Возможно, и нет, но я все равно поеду, — твердо сказала Филиппа. — Пока что мои планы никому не известны, и все решат, будто я возвращаюсь домой, что потом и сделаю. Но я не могу покинуть ее, дядя.
— Какая же она глупая женщина, — вздохнул лорд Кембридж, — и невероятно горда. Ей ни за что не выиграть эту битву, и в конце концов все выйдет так, как хочется ему.
Он снова стал рассматривать танцующих.
Когда совсем стемнело, король взял лютню и запел песню, сочиненную в честь мистрис Болейн. Мелодия показалась Элизабет довольно красивой, и она стала вторить королю. Генрих Тюдор улыбнулся, потому что хорошо помнил чистый голос ее отца. Теперь песенка зазвучала еще лучше. Король вдруг ощутил себя совсем молодым.
— Ты хорошо поешь, — сказал он Элизабет.
— Надеюсь, ваше величество не обиделись? Я не смогла устоять. В моем доме мы часто поем по вечерам, чтобы развлечься.
— У тебя прекрасный слух, Элизабет, — похвалил он.
Танцы прекратились, но музыканты продолжали играть, услаждая слух собравшихся.
— Благодарю ваше величество и мистрис Анну за прекрасный день. Я никогда его не забуду, — тихо проговорила Элизабет.
— Твоя дружба с мистрис Анной радует нас, — заметил король.
— Я польщена ее добротой, — заверила его Элизабет, затем поклонилась и отошла.
Она уже добралась до газона, когда перед ней вырос высокий джентльмен в маске волка.
— Мои приветствия, ягненочек, — прошептал Флинн Стюарт.
— Пришли меня съесть? — рассмеялась Элизабет.
— Хотелось бы, но не могу, — тихо ответил он.
— Потому что преданы своему королю, — ответила она ему в тон.
— Если вспомнить, где вы живете, и связи вашей семьи, моя национальность не может помешать нам оставаться друзьями, ягненочек.
Он положил ее руку себе на сгиб локтя.
— Мы никогда не станем врагами, Элизабет Мередит, каковы бы ни были разногласия между нашими странами.
— Разумеется, — согласилась она, — но…
Его палец лег ей на губы. Глаза их на мгновение встретились.
— Пусть эти слова останутся непроизнесенными, ягненочек. Наверное, так будет лучше.
К удивлению Элизабет, по ее щекам скатились две слезинки. Но она храбро кивнула.
— Первая любовь, — мягко наставлял он, — редко бывает последней, ягненочек. Вы должны доверять мне, поскольку я человек опытный.
Он убрал ее руку.
— Я никогда не признавалась вам в любви, — выдохнула Элизабет.
— Конечно, не признавались, — кивнул он.
— Будь вы простым шотландцем, а не братом короля… — грустно пробормотала она.
— Но я — брат короля. И теперь я прощаюсь с вами, ягненочек, потому что считаю это правильным. Больше мы не увидимся.
Он сжал ее плечи и поцеловал в лоб. Она не успела опомниться, как он повернулся и исчез в темноте.
Элизабет расплакалась. Как все это несправедливо! Сегодня ее день рождения, и она должна была получить все, что пожелает, но ничего не вышло!
— Я хочу домой, — прошептала она в ночь. — Хочу во Фрайарсгейт.
Кто-то обнял ее за плечи. Повернувшись, она уставилась в лицо лорда Кембриджа.
— Ооо, дядюшка, — всхлипнула она.
— Он мудрее тебя, Элизабет, но это не означает, что его сердце не разбито.
— Но это несправедливо!
— Жизнь, дорогая девочка, редко бывает справедливой. Твое положение хозяйки большого поместья должно было научить тебя этой истине. Ты ведь не относишься к числу этих легкомысленных придворных. Да и он тоже. Значит, нужно ехать домой.
— Во Фрайарсгейт?
Томас кивнул.
Вместе они ушли из дворца. Лунный свет серебрил воду, а фонари уже начали мигать и гаснуть.
На следующий день Элизабет, проснулась поздно. Ей больше не хотелось появляться при дворе. Но мудрость Филиппы возобладала над всеми другими соображениями.
— Ты должна остаться до конца месяца. Нельзя уезжать, пока не уедет король, — объяснила она.
— Я не вынесу… я больше не увижу его… — снова всхлипнула Элизабет.
— Что это с тобой? — пожурила ее Филиппа. — Ваше знакомство было очень коротким. Он совершенно не подходит тебе и знает свое место. Этот человек — шотландец и, что еще хуже, незаконнорожденный сын Стюарта. Ты ведешь себя как влюбленная девчонка. Надеюсь, ты не настолько глупа, что позволила себя совратить?
