— И что, вы считаете, что этот медальон приведет вас к нему?
— Не исключено. Скажите, мисс Даршо, вы его не открывали?
— Послушайте, я была вынуждена бежать, чтобы спасти свою жизнь. По‑вашему, у меня было время забавляться с каким‑то дурацким медальоном, который мистер Фитцгелдер имел неосторожность уронить в карман моего фартука? — возмутилась Софи.
— Стало быть, вы не знаете, что там внутри? — терпеливо повторил Линдли.
— А вы? Вы знаете?
Линдли, по‑птичьи склонив голову набок, какое‑то время с любопытством разглядывал девушку.
— Я почти уверен, что внутри медальона спрятан список людей, которые симпатизируют вашему отцу и оказывают ему поддержку в его грязных делишках.
— Ах вот оно что! Неудивительно, что вы хотите его заполучить!
— Да. Вы даже не представляете, насколько хочу.
— А что насчет мистера Фитцгелдера? Какое он имеет ко всему отношение?
— Думаю, он получил медальон от его предыдущего владельца.
— Вы имеете в виду моего отца?
— Нет.
Он ответил, не раздумывая. Софи ждала, что за этим последует, но Линдли молчал. Софи была уверена, что если он и собирался посвятить ее в подробности этого дела, то почему‑то передумал. Судя по замкнутому выражению его лица, решила Софи, ей придется потрудиться, чтобы вытянуть их из него.
— Получается… мистер Фитцгелдер рассчитывал воспользоваться этим списком, чтобы навредить отцу?
— Вряд ли. Насколько я знаю, они сообщники.
— Что?! — взорвалась Софи. — Мой отец ни за что бы не опустился до того, чтобы иметь дело с таким человеком, как Фитцгелдер!
— Неужели? Тогда почему он допустил, чтобы вы жили в его доме?
— Потому, что он ничего об этом не знал! Он ведь умер, или вы забыли?
— Он не умер, и он прекрасно обо всем знал.
Тут он прав. Отец ведь действительно не умер. Кстати, он ведь и сам признался, что знал, что она поселилась у мадам, так что ему наверняка стало известно, что она ушла от Эудоры и поступила в услужение к мистеру Фитцгелдеру. В самом деле, почему же отец допустил, чтобы она оказалась под одной крышей с этим ужасным человеком?
Линдли, выразительно фыркнув, отошел к окну.
— Знаю, он ваш отец, и, естественно, вы считаете, что ваш долг — выгораживать его. Но, поверьте, мисс Даршо, Филипп д’Аршо — дурной человек. Вам лучше держаться от него подальше.
— В самом деле? — фыркнула Софи. — По‑вашему, мне безопаснее остаться здесь, в каком‑то Богом забытом городишке, где порядочная девушка даже днем не может появиться на улице, чтобы на нее не напал грабитель?
— Позвольте напомнить вам, что был уже вечер. И я уже говорил вам, мисс Даршо, человек, который напал на вас, знал, кто вы. Он охотился за медальоном.
— Еще одна веская причина, почему мне хочется поскорее найти отца.
— Послав меня к черту, я угадал?
— Или просто куда‑нибудь подальше.
Вот лгунья! Софи вдруг поймала себя на том, что ни о чем так не мечтает, как снова очутиться в объятиях Линдли. Бог свидетель, она действительно не хочет, чтобы он уходил!
— Я никуда не уеду. Я не оставлю вас, мисс Даршо.
— Конечно, уедете. Вы просто ждете, когда медальон окажется в ваших руках. А когда это случится, вы снова приметесь выслеживать моего отца. Скажете, нет?
— Конечно. Но это будет потом. Я уеду, но лишь после того, как позабочусь о вас.
— Позаботитесь? Обо мне? Бог мой, вы говорите об этом, словно я какой‑то букет, который нужно поставить в вазу с водой.
— Вы знаете, что я имел в виду. Может, вы и считаете меня чудовищем, мисс Даршо, но, уверяю вас, у меня и в мыслях не было гоняться за вашим отцом, зная, что я бросил вас тут умирать с голоду. Так что нет… я вас куда‑нибудь пристрою.
— Вы собираетесь найти мне место?
— Да, если вы именно этого хотите.
— А если нет?
— Но, позвольте, вы же сами только что сказали…
— Просто я имела в виду, что на этот раз буду очень разборчива!
— Конечно. Я позабочусь об этом.
— Вы ведь не отошлете меня к мистеру Фитцгелдеру, нет?
— Проклятие, что вы такое говорите? Я бы даже собаку ему не доверил!
Софи засомневалась, стоит ли ей понимать это как комплимент.
— Что ж, рада слышать, что в ваших глазах я имею не меньшую ценность, чем собака. Очень вам благодарна, милорд.
— Перестаньте дерзить, мисс Даршо. И дайте мне наконец взглянуть на медальон.
— Нет! — отрезала Софи, обхватив себя руками с таким видом, будто боялась, что платье само собой сползет с ее плеч, тем самым дав возможность Линдли без особого труда завладеть медальоном. — Если вы не намерены отобрать его у меня силой, тогда я хотела бы знать, что я получу взамен?
— Решили поторговаться, значит?
— А почему бы и нет? Одна ночь! — объявила Софи таким тоном, что Линдли при всем своем желании не смог бы притвориться, что не понимает, что она имеет в виду.
— Что?!
Вероятно, у нее не получилось выразиться так ясно, как ей хотелось.
— Одна ночь. Вы останетесь здесь на одну ночь. Это позволит моему отцу выиграть время, а вам… Вы получите свой медальон.
— По‑моему, вы уже согласились, что я могу просто отобрать у вас медальон?
— Тогда к чему весь этот разговор? Вы могли отобрать его у меня сразу же, как только убедились, что он при мне.
— Вот именно, при вас. Вы надели медальон на шею.
— Что? Как вы догадались?
— Если вы заметили, мисс Даршо, я мужчина. И весьма искушенный в подобных вещах.
— Вот как? Ну, значит, тогда вы зря тратите время, милорд. Сказать по правде, я считала, что столь искушенный мужчина мог бы давным‑давно оставить меня без платья и завладеть медальоном.
— Я решил, что вы будете признательны, мисс Даршо, если я не стану торопиться! — отрезал он, одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние. Боже милостивый, он набросился на нее, как… как дикий зверь! — Что ж, теперь я намерен действовать быстро.
Что он и доказал, схватив Софи в объятия. Девушка ахнула — Линдли с такой силой стиснул ее, что она почувствовала, как ее ноги оторвались от земли. Как ни странно, он не поцеловал ее… хотя Софи со стыдом призналась себе, что не возражала бы, если бы он это сделал. Вместо этого Линдли просто смотрел на нее… и очень сердито, надо сказать.
— Со мной опасно играть в подобные игры, мисс Даршо. Вы и понятия не имеете, насколько далеко я способен зайти, чтобы добиться своей цели.
— Так вы обещаете? Одну ночь?
— А вы обещаете, что отдадите мне медальон, если я соглашусь? — осторожно спросил он. — Кстати, а где вы собираетесь сами быть этой ночью? Наверное, сбежите, чтобы предупредить отца?
