— А как же шрам?
— С ним он тоже справится. Он настоящий волшебник, поэтому я его здесь и держу, — объяснил Томпсон.
Кейн кивнул.
— Когда мне можно уехать?
— Когда вернется проводник, — ответил Томпсон. — Он должен быть здесь через пару дней. Привезет нового гостя.
— Вы мне не доверяете? — пересилив себя, спросил Кейн.
— Не все сразу, — сказал Томпсон. — Я человек осторожный. Может, через несколько месяцев.
Несколько месяцев. Которых у Кейна нет. И у Томпсона тоже, подумал он, глядя на землистое лицо своего собеседника.
Кейн пожал плечами:
— Как вам угодно.
— Было бы неплохо, если бы вы прислушались ко всему, о чем там болтают, — продолжал Томпсон. — Меня интересует, что говорят о Логовище.
— Обязательно.
Томпсон протянул ему руку. Кейн, внутренне содрогнувшись, пожал ее.
— Что же, съездите с Ники на прогулку, устройте пикник. Сегодня чудесный день.
У Кейна не было причины отказаться. Он понимал, что Томпсон, покровительствуя им, желает с помощью Ники обеспечить преданность Кейна. Но провести несколько часов наедине с Ники было для него настоящим мучением.
Он попробовал уклониться от этой пытки.
— Я пообещал ребятам, что дам им возможность отыграть свои денежки.
— У вас впереди будет еще весь вечер, — сказал Томпсон. — Я слышал, вы опять в выигрыше.
— Я научился играть, когда был в заключении, — горько усмехнулся Кейн. — Там больше нечем было заняться.
Томпсон удивленно поднял брови:
— В Техасе?
Кейн покачал головой.
— В лагере для военнопленных, — сказал он. — В техасской тюрьме ко мне близко никого не подпускали.
— Кроме священника.
— Вряд ли теперь охрана повторит эту ошибку, — сухо возразил Кейн.
Томпсон улыбнулся натянутой улыбкой. О'Брайен понял, что ему очень больно.
— Хотел бы я посмотреть, как у них вытянулись физиономии, когда они обнаружили, что вас нет.
— Был там один человек, — сказал Кейн, наблюдая, как бледнеет лицо Томпсона, несмотря на сжатые в улыбке губы. — Жаль, что не он пришел в ту ночь. У меня с ним старые счеты.
— Может быть, вам еще представится возможность с ним встретиться.
— Может быть, — ответил Кейн. — Хотя я уже давно понял, что месть не стоит тех хлопот, которые она доставляет.
— Это вы из чувства мести переступили закон?
— Отчасти, — сказал Кейн. — У меня никогда не получалось играть по правилам.
— Как же вы тогда вытерпели армию?
— Скорее армия вытерпела меня, — ответил Кейн.
Томпсон поднялся.
— А как насчет… Ники?..
— Серьезные ли у меня намерения? — спросил Кейн. — Не слишком ли вы запоздали с вопросом?
Томпсон пристально посмотрел на него.
— Я, как правило, хорошо разбираюсь в людях. Надеюсь, что и на этот раз не ошибся.
В глазах Томпсона была мольба, и Кейн понял, что пора вложить шпагу в ножны. Он все еще не мог решить, нравится ему Томпсон или нет, но уважение его к этому человеку росло с каждой минутой.
— Я сказал ей, что мы с ней не пара. Но она мне дорога.
Томпсон улыбнулся. Кивнул. У Кейна возникло ощущение, что этот ответ был принят лучше, чем если бы он стал объясняться в любви.
— Ступайте, — сказал Томпсон. — Я попросил Хуаниту кое-что для вас приготовить.
Кейн повернулся, чтобы уйти, потом остановился и оглянулся на Томпсона.
— Я попытаюсь присмотреть за ними обоими — за Ники и Робином.
— Я вам верю — иначе бы вас здесь не было, — сказал Томпсон. Лицо его вдруг снова исказилось. — Идите.
Кейн аккуратно закрыл за собой дверь и на несколько мгновений задержался, прислушиваясь. Затем, тихо выругавшись, он отправился на поиски Ники.
* * *
Кейн проводил взглядом ускакавшего вперед галопом Робина. Они с Ники ехали медленно. Он смотрел прямо перед собой, избегая испытующего взгляда Ники.
Он не знал, сколько времени сможет еще продержаться, не глядя на нее, не давая ей понять, как сильно ее хочет. Его сдерживало только присутствие Робина. Когда он зашел к ним на кухню, Ники выглядела просто восхитительно. Ему захотелось схватить ее, сжать в объятиях и поцеловать. Ему хотелось сказать ей, что он в жизни так ничего не хотел и не любил, как ее. Он хотел объяснить ей, как много она ему дала.
Но ни то, ни другое, ни третье было невозможно. Он не хотел причинить ей больше вреда, чем уже причинил.
Поэтому он и пригласил Робина поехать с ними.
— Возьми с собой ястреба, — сказал он мальчику, — и немного мяса.
Робин даже не попытался скрыть своего удовольствия за подобающим мужчине безразличием. Он широко улыбнулся:
— А Энди как раз снял у меня с руки повязку.
— Понятно, — сказал Кейн и добавил:
— Тебе понадобится привязь для птицы. Иди попроси Энди ее приготовить. Для начала футов пятьдесят.
— Она уже готова. Я схожу за Дьяволом.
Робин выскочил за дверь прежде, чем Кейн успел что-нибудь добавить. Ники бросила на него взгляд, в котором смешались благодарность и разочарование. Она снова была в мужской рубашке и брюках. Вскинув руку, она смущенно провела по волосам. Какой милый, знакомый жест.
— Спасибо, что пригласил Робина, — сказала она. — Но…
— Я понимаю, — мягко произнес он. Да, он понимал ее. Еще как. Он хотел остаться наедине с ней не меньше, чем она с ним. Но тогда ему и в самом деле гореть в аду. — Я не должен прикасаться к тебе.
— Почему?
Опять эта проклятая прямота. Как она привлекательна. О боже, каким мерзавцем он себя чувствует. Он хотел бы дать такой же прямой и честный ответ, но из-за Дэйви ему приходится лгать:
— Я через несколько дней уезжаю.
— Но ты же вернешься.
— Я постараюсь вернуться.
Ее губы сложились в очаровательную улыбку:
— Значит, ты останешься?
Кейн тяжело сглотнул:
— На время.
Она вгляделась в его лицо, и улыбка ее исчезла:
— Что-нибудь не так?
Кейн передернул плечами:
— Мало ли что может случиться. Повсюду развешаны мои портреты, а меня чертовски легко узнать.
В ее глазах появилось замешательство, по которому он понял, что она не приняла его объяснений.
— Насколько я знаю твоего дядю, — сказал он, — Энди, наверное, уже приготовил и оседлал нам коней.
— Так вот в чем дело? — Ее озарила внезапная догадка. — Дядя Нат говорил обо мне? Он вынуждает тебя?.. — Голос ее испуганно сорвался.
— Никто меня ни к чему не вынуждает, — сказал Кейн. Он опять солгал. Все вынуждают его делать то, что противоречит его инстинктам. Но на этот раз он рад был своей лжи. Глаза ее прояснились, лишь в их глубине еще таилась крупица сомнения.
Ему захотелось наклониться к ней и, коснувшись ее щеки, прогнать прочь это сомнение, вернуть в глаза шаловливый огонек. Но не успел он протянуть руку, как в комнату ворвался Робин с ястребом на запястье.
