Ознакомительная версия.
– Если бы ты был моим пленником, – сказал Рено, вскинув голову и ощерившись, – я бы отрубил тебе голову.
Ни мгновения не медля больше, Салах ад-Дин шагнул вперед; с сухим шелестом вылетел из ножен сверкающий меч и обрушился на шею Рено де Шатильона. Фонтан крови ударил из его разрубленного горла; кровь забрызгала султана и тех, кто стоял рядом. Александра зажала рот рукой, король отшатнулся. Магистр тамплиеров вполголоса выругался. Тело Рено стало заваливаться на бок, и его подхватили верные слуги султана. Салах ад-Дин наклонился, смочил кровью врага палец и провел им по лицу в знак того, что месть свершилась.
– Отрубите ему голову и вздерните на копье, – велел султан. – Я уже решил, что с нею сделаю.
Воины поволокли тело прочь, и все проводили глазами то, что уже не являлось Рено де Шатильоном – злым, дерзким, не признающим законов.
Салах ад-Дин обратил свой взор на остальных.
– Ты поторопился, – произнес султан, глядя на короля, – но, несмотря на то что ты сделал, я готов говорить с тобой и обсудить условия, на которых тебя отпущу.
– А мои воины? – спросил Ги де Лузиньян, бросив выразительный взгляд назад. – Их ты тоже отпустишь или выкуп потребуешь? Или казнишь, как Шатильона?
– Я буду говорить с ними. С каждым. Что каждый выберет, то и получит. Обещаю быть справедливым, но не обещаю быть милосердным. А теперь войди в мой шатер, враг мой, и посмотри, что я решу.
И тут Александра увидела.
Она увидела, что идет Фарис, за ним – два воина-мамелюка, а между ними – ее супруг, граф Гийом де Ламонтань.
И Даниэль тоже увидел.
Король и магистр вошли в шатер, сели, куда им указали, и приготовились ждать. Ги де Лузиньян бросил на Александру безразличный взгляд и отвернулся – то ли не узнал, то ли был занят своими мыслями. Салах ад-Дин же, увидав Фариса и тех, кто шел с ним, усмехнулся и обратился к Даниэлю:
– Что ж, Тайр, ты просил выслушать тебя, если этого человека отыщут. Так это он?
– Это он, – подтвердил Даниэль и посмотрел на Александру.
Она сделала шаг вперед, и тут Гийом тоже увидел ее. Глаза его вспыхнули такой отчаянной злобой, что Александра остановилась, будто споткнулась. Как тогда, в полуразрушенном крестьянском доме близ деревушки Рабиун.
– Это мой супруг, граф де Ламонтань, – произнесла она тем не менее четко и громко, и тут уже все посмотрели на нее – и король, и магистр тамплиеров, и те пленные рыцари, что стояли ближе. – Мой супруг, который бросил меня в пустыне и сказал, что я мертва для него. Мой супруг, который прислал убийцу, когда понял, что я жива и могу возвратиться и все рассказать.
– Моя дорогая жена, – сказал Гийом, и губы его скривились. Султана он словно бы и не замечал, все внимание графа было приковано к Александре. – Как странно встретить вас здесь, в шатре нашего врага.
– Ты враг мне, это верно, – вмешался Салах ад-Дин, – а женщина эта и ее спутник – не пленники мои, но гости. Я отпущу их, как только завершу мои дела здесь. И моя гостья рассказала мне, как ты с нею поступил. Это недостойно мужчины.
– Она опозорила меня! – бросил Гийом. Одежда его была забрызгана кровью, уже засохшей на такой жаре, и на щеке красовался глубокий порез. – И она заслуживает смерти.
– Ты не вправе убить женщину и не вправе так решить.
– Вправе я или нет, решать моему королю!
– Нет, – сказал Салах ад-Дин, – не сегодня. Сегодня твой король – мой пленник и не станет решать, а я делаю подарок тому, кого знаю. – И он вновь посмотрел на Даниэля. – Ты волен выбирать, Тайр. Чего ты хочешь? Чего хочешь ты, госпожа?
Александра покачала головой; она до сих пор не знала, как поступить. Что значит – справедливость? Что значит – попросить Салах ад-Дина о милости? Он способен на все; только что на ее глазах он убил Рено. Значит, и Гийома убьет, если Александра так скажет. Но она не сможет жить дальше, так сказав, ибо чем она тогда будет лучше своего супруга? Это путь в темноту.
– Александра, – тихо сказал Даниэль, – ты знаешь, как поступить?
– Нет! – в отчаянии прошептала она. – Нет, я не знаю!
– Хорошо, – сказал он уже громко, и в глазах его вдруг вспыхнули огоньки, которых Александра никогда дотоле не видела, – потому что тогда я знаю.
Даниэль шагнул к Салах ад-Дину и, коротко поклонившись ему, произнес:
– Господин, я хочу восстановить справедливость. Для этого я здесь. Позволь мне сразиться в честном бою с этим рыцарем, и пускай Бог решает, кто из нас прав.
– О нет, – выдохнула Александра.
– Сражаться с тобой? – презрительно бросил Гийом. – Я не стану.
– Ты трусишь? – спокойно спросил у него султан.
– Трусость тут ни при чем. – Гийом сплюнул, совсем как Рено несколько минут назад. – Этот человек – обычный вор, шваль. Я рыцарь, подданный короля Иерусалимского. Я не унижусь, выходя на бой с тем, кто даже удара моего недостоин.
– Это так, – заговорил вдруг Ги де Лузиньян, и все взгляды обратились к нему. – Сюзерена графа де Ламонтаня сейчас тут нет, но я могу решить за него. Никто не бьется с ворами в поединке, никто не выходит с мечом против человека из низших. Это против законов чести.
Салах ад-Дин, еле заметно улыбаясь, посмотрел на Даниэля.
– Ты можешь решить этот вопрос, Данияр Тайр?
– Разве что кто-то выйдет биться за него, – сказал магистр де Ридфор, которого происходящее, похоже, даже забавляло. – Если какой-то рыцарь согласится сражаться за этого вора, как вы его зовете, поединок может состояться. За честь дамы.
– Господин, – обратился Даниэль к султану, – позволь мне ненадолго покинуть лагерь, и я обещаю: когда я вернусь, вопрос будет решен.
– Я дам тебе сопровождение, – бросил Салах ад-Дин, ничуть не удивленный просьбой.
– Позволь мне, господин, – сказал Фарис, и султан кивнул.
Даниэль повернулся к Александре и негромко сказал ей:
– Жди. Я вернусь.
После чего быстро ушел, словно растворился среди воинов, окружавших шатер. Фарис ушел вместе с ним.
Александра, обессиленная, вновь опустилась на стул. Гийом пожирал ее мерзким взглядом, и она старалась не смотреть на него.
Что задумал Даниэль? Наверное, у него есть какой-то знакомый либо среди пленных, либо среди тех, кто плена избежал. Рыцарь, который согласится выступить против Гийома в поединке. Сам Даниэль сражаться не сможет, ведь он действительно никто для знатных людей, восседающих здесь сейчас. Даже то, что Гийом в плену, а Салах ад-Дин может решить его судьбу, как захочет, ничего не дает. Это будет… просто убийством. А Даниэль, как понимала Александра, хотел справедливости.
Откуда в нем это? Зачем он так поступил?
Ведь если бы даже он мог выйти против Гийома, он не умеет сражаться так, как Гийом. Он вор, который привык биться кинжалом. Даниэль сам смеялся, говоря, что у него даже меча нет. Значит, он отыщет человека, который рискнет своею жизнью, чтобы Александра могла уйти отсюда с гордо поднятой головой…
Ознакомительная версия.
