— Брат Иоанн, — очень мягко проговорил Ричард, — мой младший брат Иоанн… Это будет нетрудно… маленький обжора, липнущий к отцу потому, что у того ключи от кладовой! Что ж, посмотрим! Я заключу с ним сделку. Предложу перейти на мою сторону, передам ему власть на время, пока буду в крестовом походе. Если я стану королем — а я надеюсь на это… — сделаю его регентом Англии, а если нет, отдам ему Аквитанию. Пользуясь авторитетом повсюду, он сколотит себе состояние за полгода! А чтобы подсластить пилюлю, пообещаю, что не стану обзаводиться наследником до возвращения из Святой земли. Иоанну по крайней мере будет о чем молиться.
У меня тут же возникло столько серьезных возражений, что я не знала, с чего начать. Иоанн во главе Англии — это повлечет за собой волнения уже через две недели. Иоанн в аквитанском седле — это означало бы передачу моего герцогства Франции за неделю. Неужели Ричарду настолько недостает проницательности? Разумеется, предложенная взятка наверняка переманит Иоанна на сторону старшего брата, который, верный себе, не подумал ни о чем, кроме немедленной схватки. Он принимал Иоанна за человека, способного взяться за оружие, и я это понимала. Но пытаться переубедить его было опасно. Я решила отложить разговор до более подходящего момента и просто сказала:
— О, Ричард, раздавать обещания неразумно. На твою голову когда-нибудь возложат корону и дадут по меньшей мере двух крепких парней, прежде чем ты отправишься в очередной крестовый поход.
Он искренне рассмеялся, и в этом смехе не было ни капли горечи.
— Хорошее утешение для человека, только что потерявшего невесту!
— Невелика потеря! На свете полно девушек, — произнесла я с отсутствующим видом, потому что, снова подумав об Алис и Генрихе, кое о чем вспомнила. — Ричард, ты упомянул какого-то французского менестреля, оказавшего тебе помощь. Если мы хотим сохранить эту историю в тайне, рассказав всю правду только Филиппу, то как быть с ним. Возможно, сейчас он уже трубит об этом по всему Лондону? Многое ли ему известно?
— Во всяком случае, он не глухой. Парень сидел в передней — я позаимствовал у него лютню, и он ждал, когда я ее верну. Мы с королем говорили на самых высоких нотах, а миледи визжала, как свинья под ножом. Я и не думал о том, что кто-то об этом узнает или разболтает, — я сам был готов предать их связь огласке.
— Его нужно разыскать и немедленно перерезать глотку. — Мысль моя работала быстро. — Я займусь этим. У меня есть Альберик. Несколько дней назад он сообщил мне о твоем прибытии, и я попросила его никуда не уезжать, чтобы послать тебе письмо, если ты почему-либо не приедешь. Если юнец уже разнес эту историю по свету, от него все равно следует избавиться, и как можно скорее, чтобы другим неповадно было распространять слухи, которые в худшем случае могут превратиться в балладу, как сказка о Розамунде, уже ставшей легендой. Как выглядит этот менестрель?
— У него очень светлые волосы, — начал Ричард, нахмурив брови в попытке вспомнить. — Но он молодой. Я мало что заметил за один раз. Играет он великолепно, а по-французски говорит как настоящий француз.
— Найти его будет нетрудно. Альберик сегодня же отправится в Лондон.
— И я тоже, чтобы встретиться с Иоанном. — Ричард поднялся на ноги, приблизился и положил руки мне на плечи. — Не расстраивайся, мама. До того, как мы встретимся снова, многое может измениться. Если Бог действительно справедлив, то на сей раз я выйду победителем. И мы вместе отпразднуем твою свободу!
Я поймала себя на том, что вновь умоляла Ричарда быть осторожным и не слишком рисковать. Это вызвало у него некоторое раздражение, и наше прощание было кратким и вовсе не сентиментальным. Как только он ушел, я послала за Альбериком, под предлогом, что мне понадобились материалы для шитья. Он воспринял мое странное приказание с обычной невозмутимостью и отправился в Лондон.
Ему не удалось разыскать светловолосого менестреля, хотя он заучил его приметы и искал очень упорно. Но зато привез много самых разных новостей. Бедняжка маленькая французская принцесса настолько серьезно заболела, что от всякой мысли о ее браке пришлось отказаться. Она уехала из Лондона. Кое-кто говорил, что она возвращается на родину, другие болтали, что король готовит для нее постоянное место в Виндзоре, словно Алис была его родной дочерью. О настоящей причине расторжения помолвки Альберик явно ничего не слышал, и мои самые изощренные хитрости и наводящие вопросы, заданные после того, как я накачала его мне ненавистным элем — неизбежным спутником моих завтраков, сэкономленным специально для этой цели, — не дали никакого результата.
Менестрель исчез, ничего не разболтав. Соединив оба факта, я пришла к выводу, что Генрих принял меры, чтобы призвать его к молчанию.
Альберик привез и другую новость. По его словам, герцог Ричард снова поссорился с королем, на этот раз в связи с усилением королевского контроля над ним и расширением полномочий королевских чиновников.
— Говорят, что герцог кричал: «Если их не отзовут, то они разделят судьбу графа Солсбери и его подхалимов, которых направили в 1168 году к моей матери, чтобы не дать ей возможности подняться!» (В тот зловещий год Генрих отослал меня в мое герцогство якобы для усиления контроля и упрочения моего положения, но для фактического управлений им послал туда же Солсбери с целой ордой чиновников, и мой возмущенный народ, оскорбившийся и за себя и за меня, в один кровавый день восстал и превратил в мясной фарш и графа, и его прихлебателей.)
«Но если они разделят его судьбу — более того, если твои люди тронут хоть одного из них, — ты сам разделишь судьбу своей матери», — прорычал в ответ Генрих.
Таким был их последний разговор. Ричард вернулся в Аквитанию, а Генрих уже собирал войско и готовился покинуть Англию. Мне же предстояло как следует обдумать все это.
Скоро я перестала зависеть от Альберика в том, что касалось новостей. О них болтали все кому не лень. Юный французский король и молодой герцог Аквитанский, «объединившиеся как никогда раньше» — многозначительная фраза! — пошли в наступление. Генрих Английский устремился ответить на вызов, но у него что-то не ладилось с самого начала. Возраст? Утраченные иллюзии? Беспечность, порожденная долгими годами власти? В чем бы ни была причина, ему удалось собрать лишь крошечную армию, состоящую в основном из наемников, и молодые союзники очень быстро утвердили свое превосходство.
Может быть, с моей стороны это слишком сентиментально, но я была убеждена в том, что связь с Алис что-то разрушила в Генрихе. Соблазнить невесту сына, девушку, вверенную его попечению, почти дочь… В порыве страсти он мог идти на сделку с собственной совестью и со своим особым отношением к Богу — до тех пор, пока все оставалось в тайне. Но теперь он понимал, что Ричард все знает, и не мог не догадываться, что, поскольку оба молодых человека стали верными союзниками, Ричард наверняка рассказал Филиппу о причине разрыва помолвки. И я думаю, что Генриху было стыдно, чего никогда раньше с ним не случалось. Мне говорили, что все трое встретились в нелепой попытке решить дело миром, и Ричард с Филиппом, после пустого разговора, торжественным маршем вышли из комнаты, служившей местом переговоров, смеясь и взявшись за руки. Генриху наверняка было известно, над чем они смеялись и почему так решительно объединились против него.
