лес? Как ты узнал, что они там обитают?
– По заметкам Мишеля… Боже… он жил здесь когда-то… пожалуйста, отпустите, я все скажу!
Ренар и не думал повернуть рычаг в другую сторону. Вместо того он лишь сильнее натянул веревку. Амори снова закричал.
– Кто еще заинтересовался этим исследованием?
– Никто! Только я! Он доверял только мне! Он никому бы больше не сказал, потому что только я был ему близок.
Вивьен прищурился.
– В каких отношениях ты состоял с этим человеком?
– Я любил его!
Ренар изумленно приподнял брови. Вивьен поморщился и покачал головой.
– Поэтому вы покинули монастырь, – скорее утвердил, чем спросил он.
– Да… Боже, умоляю, отпустите!
– Признаешь ли ты свою вину в том, что поспособствовал болезни четырех жительниц этой деревни, перед лицом Господа и Его верных слуг?
– Признаю! – отчаянно закричал Амори, тут же тяжело застонав. – Признаю! Я делал это! Я приводил их в лес. Разных. А потом ждал, заболеет ли кто-нибудь! Болели не все, только некоторые… Боже, как же больно! Прошу вас…
– Продолжай.
– Клещи кусали многих… Некоторые оставались под кожей… другие отваливались сами… я не знаю, в чем разница, я пытался понять! И Мишель пытался. Я обещал ему, что выясню. – Снова тяжелый протяжный стон. – Прекратите, прошу!
Вивьен посмотрел на Ренара.
– Отпускай, – спокойно сказал он.
Ренар резко ослабил веревку, и Амори с криком рухнул на колени. Ренар и Вивьен схватили его, подняли на ноги и – обессиленного и хнычущего – подтащили обратно к столбу, к которому привязали цепями.
Вивьен улыбнулся Ренару.
– Похоже, мы здесь закончили. Отчет я допишу, мне все равно не уснуть.
***
Наутро, посовещавшись, Вивьен и Ренар, имея на руках письменное согласие епископа Лорана поступать с подозреваемым по своему усмотрению, решили передать Амори в Лилльбонн в руки светских властей, после чего его должна была ждать казнь в виде варки в кипятке как отравителя.
На оглашение приговора позвали Леона ЛеГрана и еще нескольких крепких парней, которым надлежало выполнить инквизиторский указ. Озвучив свое решение, Вивьен и Ренар встретили небывалое негодование на лице Леона.
– Вы не сожжете его прямо здесь?! – возмущенно воскликнул он.
Измотанный болью и бессонницей Вивьен совсем не хотел что-то доказывать этому невежде, но пришлось пересилить свое нежелание.
– По закону этот человек за совершенное им преступление должен быть передан в руки светских властей. Он не исповедует ересь, его делом должен заниматься светский суд. Не мы.
Леон побагровел от ярости.
– То есть, он убил мою жену из-за своих… жуков, а я должен выделять ему сопровождающих до Лилльбонна?! – воскликнул он.
Вивьен ожег его взглядом.
– Именно, – коротко согласился он.
– Это я – здесь светская власть! На моем суде этот подонок должен гореть! – Леон, забывшись, шагнул в сторону конюшни, где все еще содержали Амори, однако в горло ему уперся быстро извлеченный меч Вивьена Колера.
– Что ты сказал? Повтори, – тихо произнес он.
Злость вперемешку с усталостью взметнулась в нем, и он едва подавил желание проткнуть наглецу горло и отправить его на встречу с недавно почившей женой.
Ренар сделал шаг вперед и положил руку на плечо Вивьена.
– Мы проследим за тем, чтобы Амори подготовили к отправке в Лилльбонн со всеми сопроводительными документами и повезли в назначенное место, – угрожающе произнес он. – Надо ли напоминать, что будет с любым, кто воспротивится этому решению?
Напоминать не понадобилось.
***
Всю дорогу до Руана Вивьена занимала мысль о том, допросил ли судья Лоран Элизу или все же оставил историю с проповедником в прошлом. Помимо этого его беспокоила боль в боку.
За время расследования он заметно осунулся, а боль – теперь уже непрекращающаяся – донимала его все сильнее. Он ощущал легкий озноб и понимал, что ничего хорошего это ему не сулит. По большому счету, стоило бежать к лекарю сегодня же – сразу по приезду в Руан. Однако разговор с судьей Лораном и выяснение общего положения дел все еще стояли на первом месте.
Ренар замечал, что состояние друга ухудшается, и скрипел зубами от злости на свое нынешнее бессилие.
В пути Вивьен держался молчаливо и мрачно. Сжимающая поводья правая рука плотно прилегала к корпусу в попытке придержать раненый бок. Иногда, когда он силился удержаться в седле и чувствовал отдачу от удара копыт о землю, Ренар видел, как он закусывает губу, чтобы не позволить себе застонать от боли.
Попытка немного отвлечь его в дороге разговорами о минувшем деле ничем хорошим не обернулась. Вивьен лишь отмахнулся от Ренара, который и впрямь не совсем понял, как его друг догадался об экспериментах Амори – и уж тем более, о его наставнике, с которым они оказались любовниками.
Для Ренара дорога до Руана растянулась на невообразимо долгий срок, словно родной город, как назло, отдалялся с каждым шагом, а время превращалось в липкую патоку и не желало бежать быстрее.
Наконец, инквизиторы добрались до епископского двора и спешились.
Вивьен, соскочив с лошади и приземлившись на ноги, вдруг согнулся от боли и застонал, придерживая раненый бок. Ноги его едва не подкосились, и ему потребовалось сделать шаткий шаг и ухватиться за стену здания, чтобы не потерять равновесие.
Ренар мигом оказался подле него. Лицо Вивьена, как оказалось при ближайшем рассмотрении, блестело от пота.
– Черт! – сплюнул Ренар, морщась и оценивая измученный вид друга. – Ты плохо выглядишь, в курсе?
Вивьен натянуто улыбнулся.
– В курсе.
– Неужели от лекаря и теперь отпираться станешь? – с надеждой на отрицательный ответ, спросил Ренар. Выражение лица Вивьена сделалось виноватым. Похоже, теперь ему и самому собственное упорство не казалось смешным.
– Боюсь, визит к лекарю все же вынужден буду отложить. Ненадолго.
Ренар закатил глаза.
– Матерь Божья, теперь-то почему?!
– Лоран, – качнул головой Вивьен.
– Что – Лоран?
– Мы должны явиться к нему с докладом. Я – должен. Это задание он дал в первую очередь, чтобы я реабилитировался перед ним. Повел себя, как подобает. Он хотел меня проверить, это ясно, как Божий день.
Ренар вновь поморщился.
– И ты пойдешь к нему в таком состоянии? Да ты вот-вот свалишься в обморок!
Вивьен неопределенно повел плечами, не спеша распрямиться.
– Хуже, – невесело усмехнулся он, левой рукой небрежно коснувшись своего лба, чтобы подтвердить догадку. – Я впаду в бред.
Ренар чуть округлил глаза.
– Лихорадит?
– Есть немного.
– Твою мать!
Он снова сплюнул на землю, напряженно размышляя, как может помочь другу. Вивьен на этом не остановился, решив описать все увиденные им перспективы:
– Поэтому к лекарю из наших городских мне идти нежелательно. Лоран все еще может пытаться отыскать
