Герцогиня готова была рвать и метать от ярости.
Не обращая на нее внимания, Энтони увлек друга на второй этаж, громко расспрашивая о путешествии.
Прежде чем переодеться к обеду, герцог успел побывать на конюшне. Она располагалась там же, где держали лошадей еще в средние века, — во внешнем дворе замка, вдоль южной крепостной стены.
По приказу шестого герцога конюшни были полностью перестроены. Таким образом, дед Энтони позаботился не только о парке, но и об удобных помещениях для лошадей.
Увы, все эти новации стоили таких огромных денег, что для покрытия долга шестой герцог, изрядно пострадавший из-за рискованных недальновидных вложений, был вынужден потратить немалую часть основного капитала. И, как совершенно справедливо заметила леди Линфорд в разговоре с мистером Паттерсоном, за разбазаривание родового состояния дома Селбурнов несли ответственность ее отец и брат.
Энтони не спеша шагал по дорожке, ведущей к конюшням, и любовался кружившими над головой шумными чайками. Прохладный, влажный и соленый воздух свободно вливался в его легкие, и от этого у герцога становилось легче на душе.
Он вернулся домой. И наконец-то стал хозяином Че-виота.
И теперь не ему, а его мачехе предстояло убраться отсюда восвояси.
Некогда конюшни вплотную примыкали к крепостной стене, но во время реконструкции их перенесли немного в глубь двора, чтобы избежать сырости. Теперь это были не каменные, а кирпичные строения, а деревянные окна и двери поблескивали свежим слоем краски.
Войдя в конюшню, герцог увидел своих братьев, стоявших возле одного из денников. Молодые люди распахнули верхнюю половину дверцы денника и внимательно разглядывали тамошнего обитателя.
Им оказался Родриго — молодой жеребец гнедой масти, купленный Энтони два года назад. Конь, стоя неподвижно в глубине денника, отвечал на восхищенные взгляды с тем неподражаемым равнодушием, на которое способны животные исключительно чистой породы.
«Я здесь главный, а вы мои слуги!» — говорил его надменный вид.
Герцог тихонько свистнул.
Прядая ушами, конь шагнул вперед.
— Как дела, малыш? — окликнул его Энтони.
Жеребец негромко заржал. Теперь, когда он вышел на свет, можно было свободно полюбоваться его сухой, плосковерхой мордой (свидетельство арабской крови), яркой белой звездочкой: на лбу и умными глазами, обращенными на хозяина.
Энтони достал из кармана припасенную морковку и протянул Родриго. Поразительно изящным движением тот выгнул атласную шею и принял подношение.
— Черт, ну и красавец! — вырвалось у Лоренса. Его восхищение гнедым было абсолютно искренним.
— Он совершенно с тобой согласен! — с улыбкой заверял Энтони.
— Что ты с ним будешь делать? — поинтересовался Лоренс, по-прежнему не в силах оторвать жадный взгляд от жеребца.
— Я уже участвовал с ним в бегах. Во Франции. Он очень резвый.
— Ты участвовал в бегах? — Лоренс во все глаза уставился на брата. — И как он себя показал?
— Он выиграл.
— Сколько ему лет? — продолжал расспросы Лоренс, возбужденно сверкая глазами.
— Четыре.
— А в Англии ты будешь участвовать в бегах? — Внимание среднего брата вновь обратилось к Родриго.
— Вряд ли у меня найдется для этого время.
Все трое надолго замолчали, любуясь великолепным животным, повернувшимся к ним спиной и лениво теребившим сено в кормушке.
Наконец Лоренс, все еще не смея заглянуть брату в лицо, набрался храбрости и грубовато спросил:
— Твоя жена… по словам леди Линфорд, ты выбрал невесту с приданым, Чевиот. Это правда?
— Да, — безмятежно ответил герцог. — Правда.
— Ну что ж, это неплохо, — процедил Лоренс. — Тебе наверняка известно, что дела у нас аховые. Отец спустил все до пенни. Если хочешь знать, почему у нас пусто в конюшне, — причина именно в этом, он продал все, что мог. Оставил одну клячу для меня, пони для Патрика и пару старых одров для маминой кареты. — Лоренс настолько вошел в раж, что смело сверлил Чевиота гневным взглядом. — Все заложено и перезаложено! — с горечью продолжал он. — Если бы не майоратное наследование, он и Чевиот бы заложил — не постеснялся!
— Я расплатился по всем закладным, — негромко промолвил герцог.
На мрачной физиономии Лоренса вспыхнуло недоумение.
— По всем?!
— По всем.
— Даже по арендаторским фермам?
— Да. Кое-какие участки, приписанные к другим домам, оказались проданными, но те фермы, что относятся к Чевиоту, чисты от закладных.
— Да у твоей жены, похоже, прорва денег! — искренне поразился Лоренс. Герцог промолчал. — Ох, прости, — покраснел Лоренс. — Конечно, не мое дело считать твои деньги!
Почувствовав, что внимание хозяина больше не приковано к его редкостной персоне, Родриго подошел к двери денника и с любопытством уставился на братьев. Патрик не удержался и осторожно погладил его по бархатному носу. Жеребец с достоинством принял эту ласку.
— Только ты имей в виду, Чевиот, — сердито заметил Лоренс, — когда будешь прогуливаться по окрестностям, вид многих ферм может показаться тебе не очень-то приятным! Я делал все, что мог, но отец почти не оставил мне денег. Земля запушена, дома требуют ремонта — не говоря уже о прочем!
— Мне казалось, что управляющим в Чевиоте служит Уильямс, — озабоченно нахмурился герцог.
— Уильямс вел себя как плаксивая старуха! — с брезгливой гримасой сообщил Лоренс. — Где ему было спорить с отцом!
— Энтони, — горячо поддержал брата Патрик, — пока тебя не было, Лоренс трудился ради Чевиота, не щадя себя! Если бы он не погонял тех слуг, которые еще оставались в замке, то и здесь все пришло бы в такое же запустение, как на фермах!
Открытое лицо Патрика побледнело от волнения. Энтони понимал, что он переживает за своего брата и считает несправедливым то, что все плоды его труда достанутся Чевиоту.
— Понятно, — негромко промолвил герцог. И снова обратился к Лоренсу:
— Нам с тобой следует немедленно обсудить самые неотложные дела. Хотя я уже успел побеседовать с Уильямсом, однако, судя по всему, ты гораздо лучше разбираешься в ситуации!
— Да, мне есть что сказать тебе, Чевиот. — Впервые за все время Лоренс позволил себе слегка расслабиться. В эту минуту они услышали бой часов.
— Черт побери! — воскликнул Лоренс. — Посмотрите, который час. Мама страшно разозлится, если мы опоздаем к обеду!
— Но ведь всего пять часов! — удивился герцог.
— Обед подают ровно в шесть, — пояснил Патрик.
— В Чевиоте не придерживаются городских порядков. — В голосе Лоренса снова зазвучало раздражение. — Хотя, конечно, при желании ты можешь все изменить. Ты волен поступать так, как захочешь. Ведь теперь ты у нас герцог.
