— Вижу, вам не терпится тоже уйти, господин Спрингер, — игривым тоном проговорила вдовствующая графиня. — Не будем удерживать вас, но рады будем видеть вас у себя.
Спрингер откланялся и оставил Даммлера в затруднительном положении: на пути к мисс Маллоу появилось одним препятствием больше — соперник, пользующийся преимуществом давнего знакомства, и человек с незапятнанной репутацией.
Он повернулся к графине:
— Мистер Спрингер, насколько понимаю, поклонник мисс Маллоу?
— Да, его часто с ней видят. Он обычно провожает ее домой из зала вод. Честно говоря, я желаю ему успеха. Сейчас, когда я с ней лично познакомилась, она мне показалась милой девушкой. По крайней мере, не наглая. Может, чуть-чуть ветреная, но не распущенная.
— Но о помолвке речь еще не идет? — забеспокоился Даммлер.
— Это дело решенное. История романтическая. Они же были друзьями еще в Кенте. А когда такие друзья снова встречаются через много лет, нередко дружба переходит в нечто иное. Думаю, если она выложит свои карты, он будет ее.
Эта идея настолько взволновала Даммлера, что он решил на время расстаться с маской респектабельного скучного джентльмена. В этот же день он явился к Пруденс, которую застал чуть ли не за завтраком, и пригласил ее на прогулку.
К огорчению Пруденс, она уже обещала Спрингеру поехать с ним.
— Сегодня я занята, — сдавленным голосом сообщила она.
— Заняты? — переспросил он упавшим голосом. — Понимаю. Что ж, прощайте.
— Нет-нет. До четырех я свободна. А сейчас чуть больше двух. До четырех у нас есть время.
В углу одобрительно кивал и улыбался Кларенс; миссис Маллоу хмурила брови в другом углу. А кабинета для уединенной беседы о литературе здесь не было, и положение казалось безвыходным.
— Может, немного прокатимся? — предложил Даммлер, понимая глупость своего предложения, поскольку Пруденс в четыре должна была поехать кататься.
— Прекрасная мысль, — подхватила она и пошла за шляпкой.
Обоим было что сказать друг другу, но вместо этого они обменивались пустыми фразами — говорили о погоде, о видах окрестностей Бата, о здоровье.
Четверть часа прошло в таких разговорах. Они выехали на Милсом-стрит, и Даммлер предложил немного пройтись. Поездка явно не удалась, и он боялся, что придется возвращаться ни с чем. Ей пора было на свидание со Спрингером, но спросить прямо об этом ему не хотелось.
Они проходили мимо библиотеки, и Даммлер остановился, чтобы посмотреть на портрет Пруденс в витрине.
— Вашему дядюшке это очень понравится. Можете рассчитывать на новую полку.
— Какой там! Вы же у меня забрали все книги, так что мне и двух более чем достаточно.
— Это я забрал все ваши книги? — подхватил Даммлер, радуясь, что удалось вернуть шутливый тон их бесед.
— А кто же? И это с вашими-то десятью тысячами томов. Постыдились бы!
Перед витриной, где были выставлены три романа мисс Маллоу, стояли люди. Одна дама, которую привлекла внешность Даммлера, сообразила, что рядом с ним стоит мисс Маллоу. Она только что купила «Кошку в саду» и с извинением попросила ее автограф.
— Я читала все ваши книги, мисс Маллоу, и они мне очень нравятся.
— Спасибо, вы очень добры, — проговорила Пруденс, подписывая книгу.
— Удивительно, что вы приехали работать в Бат. После Лондона жизнь здесь вам, наверно, кажется очень однообразной. Правда, я слышала, что к нам приехал и лорд Даммлер, только мне не верится.
Пруденс повернулась к Даммлеру, желая представить его, но он слегка покачал головой.
— Действительно, что его может привлечь сюда? — продолжала дама. — Ни гаремов, ни индийских княжон. — Она поблагодарила мисс Маллоу и отошла.
— Велико падение сильных, — продекламировал Даммлер.
— Это все из-за повязки. Без нее она вас не узнала, — утешила его Пруденс.
— Но сказала, как припечатала. Гаремы, индийские княжны… Только она ошибается — я же здесь, в этом царстве скуки.
— Почему же вы здесь, если это царство скуки?
— А вы как думаете? — спросил он, пристально посмотрев на Пруденс, отчего та уставилась на портрет.
— Вы остановились у графини Клефской, да?
— Да, она моя кузина. Весьма респектабельная кузина.
— Она наводит ужас на весь Бат. Впрочем, вы, должно быть, не очень водитесь с ее кругом.
— Что вы! Я от них без ума.
— Вы ни на йоту не меняетесь! — со смехом воскликнула Пруденс, качая головой и радуясь, что он опять тот же Даммлер, которого она знала.
— Что вы, Пруденс, изменился, и еще как. Просто мне надо выпустить немного пара, попробуйте, побудьте в компании моей кузины с мое. — Он произнес это очень серьезным тоном, так что Пруденс внимательно посмотрела на него.
Они вернулись в карету, и Пруденс решилась заговорить на тему, волнующую их обоих, — о том, что произошло в Ридинге.
— Вы видели в Лондоне мистера Севилью? — спросила она, чтобы начать разговор.
— Нет, но знаю, что он был с визитом у Хетти. Рассказал, что сделал вам предложение. Я был не прав по отношению к нему.
— Но самому ему вы это не сказали?
— Я это говорю вам, что важнее. Я вел себя как последний идиот и хочу извиниться за это.
— Верно, вы вели себя отвратительно, — согласилась она.
Даммлер ничего не ответил, но про себя решил продолжить самосовершенствование.
Пруденс надеялась, что он наконец объяснит причины своего поведения. Разумеется, причина была одна — ревность, а ревность коренилась в его любви к ней. Она подождала, когда он сам скажет об этом, но он промолчал.
— О, это сэр Генри Миллер, — проговорила она, кивая человеку, с которым поравнялся экипаж. — Он приехал сюда, чтобы приготовить дом для своей любовницы, актрисы из Ковент-Гардена. Вы, несомненно, ее знаете. Ее зовут Ивонн Дюпюи, хотя на самом деле она родом из Корнуолла. Самой ее еще нет.
Брошенный Пруденс камешек в его огород рассердил Даммлера, который из кожи вон лез, чтобы стать респектабельным.
— Мне странно слышать подобные вещи от вас, Пруденс. Такие вещи приличная девушка не обсуждает с джентльменом.
Пруденс сначала ушам своим не поверила, затем бросила насмешливо:
— Говорят, леопард не меняет пятен, Даммлер. Скажите, как путешественник, правда ли это или вы исключение из правил? Вы не были столь щепетильны в выборе тем для разговоров с приличной девушкой.
— Не укоряйте меня моим прошлым. Я пытаюсь исправиться…
— В поведении или разговорах?
— И в том и в другом.
— Но для писателей нет запретных тем, как говаривала ваша приятельница Молчунья Джесси. Признайтесь, вы изнываете от скуки в этом благопристойном Бате и мечтаете лишь об одном, как бы сбежать в Лондон к вашей белокурой красавице.
