Хорошо дома, подумал Говейн, оглядывая три квадратные башни Истэма. Он и не мечтал о том, что когда-нибудь замок станет его собственностью. Когда Гарет объявил его хозяином Истэма, Говейн упрямо отказывался, так как до сих пор не было найдено доказательств того, что он законнорожденный наследник. Но тесть оказался упрямым во всем, что касалось справедливости.
– Я уверен, что Ранульф уничтожил брачные документы ваших родителей, – заявил Гарет. Граф позаботился и о том, чтобы король Ричард письменно удостоверил права Говейна на землю и титул.
Да, Гарет Соммервиль являлся образцом знатного лорда, и в своих действиях Говейн старался подражать ему. Всю зиму посыльные без конца сновали между Истэмом и Рэнсфордом: любящие дочь и родители обменивались письмами, а Говейн спрашивал совета у человека, которого он уважал и которым искренне восхищался.
– Кажется, у вас гости, – сказал Жан, когда они въехали во двор замка.
Говейн недовольно проворчал. Это означало, что он останется наедине с Элис лишь, поздно вечером.
За деревянной ширмой, перегораживающей большую залу, слышались разговоры и смех. Досада Говейна исчезла, стоило ему увидеть тестя, обнимающего за талию свою красавицу жену.
Его тут же окружила шумная семья Соммервилей. Гарет и братья Элис – Ричард и Вильям – кинулись его обнимать, а леди Арианна – целовать.
– Наши жены тоже хотели приехать, – сказал Ричард, – но они обе снова ждут младенцев.
– Примите мои поздравления, – улыбнулся Говейн, подумав про себя, что когда-нибудь и у них с Элис будет малыш. То, что она до сих пор не забеременела, омрачало их счастливую жизнь. – По какому случаю пожаловали? – спросил Говейн.
Гарет вдруг заинтересовался гравировкой на дне кубка, а братья уставились себе под ноги.
– Говейн, – сказала леди Арианна, – ты замерз и устал. Сядь к огню. – Голос ее звучал как-то неестественно весело.
– Элис что-то натворила? – с опаской спросил он.
– Ничего, – в один голос заявили все четверо.
– Где она?
– Она сейчас спустится. Она… пошла за Энид, – объяснила леди Арианна.
– Энид не заболела?
– Нет-нет! – Арианна закусила губу.
Говейн нахмурился.
– Я поднимусь и посмотрю…
По лестнице быстро спускалась Элис. Увидев Говейна, она остановилась.
– О, ты вернулся!
– Что-нибудь случилось? – уже тревожно спросил он.
– Нет… я просто ждала, когда все приведут себя в порядок.
– Ты что-то еще задумала? – недоверчиво спросил Говейн.
Элис вздохнула и, повернувшись к лестнице, сказала кому-то:
– Смотрите под ноги, миледи.
В залу, улыбаясь, спустилась женщина с Энид на руках. У обеих были одинаковые зеленые глаза.
– Мама? – хриплым голосом произнес Говейн. – Господи, мама! – и он кинулся обнимать ее. – Как ты сюда попала? – справившись с волнением, спросил он.
– Благодаря лорду Соммервилю.
– Мой двоюродный брат живет в Уэльсе, – объяснил Гарет. – При его помощи мы нашли твою мать.
– Господи, мама, как я счастлив! – Говейн засмеялся и снова обнял ее. Элис прижалась к нему с другой стороны. – Я окружен тремя любимыми женщинами, – сказал Говейн. – И моей второй семьей, – добавил он, глядя на ликующих Соммервилей. – О чем еще можно мечтать?
Элис вздрогнула, а Говейн прикусил язык. Он знал, о чем она подумала. Черт, им следует поговорить об этом, иначе из-за отсутствия ребенка в их семейной жизни может наступить разлад.
– Я люблю тебя, – прошептал ей на ухо Говейн. Только этим он мог ее утешить.
– А я – тебя, – прошептала в ответ Элис.
– Кушать подано, миледи, – объявила Вельма. Она стала экономкой в Истэме и очень этим гордилась.
– Пойдемте к столу. – Элис улыбнулась Говейну.
Обед прошел великолепно. Жареный барашек, бобы в масле, копченое мясо и соленая рыба, сдобренные прекрасным бордо, привезенным Соммервилями, способствовали непринужденной беседе.
На глаза Элис навернулись слезы, когда она смотрела, какими любящими взглядами обмениваются Говейн с матерью.
Когда спустя несколько часов они остались одни в своих покоях, Элис сказала нетвердым голосом:
– Хорошо, что мы поженились без церковного обряда – тебе будет нетрудно добиться расторжения нашего брака.
Говейн уронил полено, которое собирался подбросить в огонь, и взглянул на нее полными боли глазами.
– Ты хочешь от меня уйти?
– Так будет лучше… – Элис отвернулась и отошла к окну. Глаза ей застилали слезы.
– Я тебя не отпущу! – Он схватил ее за плечи. Его гнев и боль тут же передались ей, и она вскрикнула, словно ее обожгли.
– Любимая, прости! – Говейн нежно обнял ее. – Скажи, что ты не уйдешь от меня.
– Я… не хочу уходить, но тебе нужна жена, которая сможет родить тебе сыновей.
– Теперь все понятно. – Говейн повернул Элис лицом к себе и, нежно приподняв ее подбородок, поцеловал в дрожащие губы. – Даже если у нас с тобой никогда не будет детей, я никуда не отпущу тебя.
– Но…
– Никаких «но»! – Он подхватил жену и понес к кровати, торопливо стянул через голову ее верхнее платье и развязал шнурки на нижнем. Вскоре его ловкие руки освободили Элис от одежды.
– Ты так красива, что у меня голова кружится всякий раз, как я смотрю на тебя, – проговорил он.
У Элис дрожала нижняя губа, а грудь с коралловыми сосками поднималась и падала в такт с ее прерывистым дыханием.
– Кому это нужно, раз внутри я пуста? – прошептала она.
– Элис, ты говоришь ерунду. Ты – не пустая. В тебе много доброты и…
– Но не жизни!
Говейн вздохнул:
– Я понимаю, как ты страдаешь, но мы с тобой вместе всего лишь полгода. – Он прижал ее к себе, согревая своим телом. Руки Говейна гладили Элис по спине, успокаивая и возбуждая. – Все будет хорошо, любимая. Хочешь, мы останемся в постели до тех пор, пока ты не забеременеешь?
– Не шути так!
– Я не шучу. Никогда в жизни я не был таким серьезным. – Он провел ладонью по ее груди, коснулся сосков.
– А как быть с едой?
– Вельма будет приносить нам еду в постель. А пока что мне вполне хватает этой маленькой ягодки. – И он сомкнул губы у нее на соске.
Любовь Говейна обволакивала ее и снаружи и изнутри. Каждое его движение соединяло их так крепко, что невозможно было различить, когда удовлетворение, получаемое им, переходило в наслаждение, которое испытывала она, и наоборот. Кипящая страсть накрыла их своей волной.
– Я люблю тебя, – повторяла Элис и слышала в ответ такие же слова.
А потом Элис лежала под тяжелым телом Говейна, чувствуя, что вся онемела. Но каждое мгновение с ним было так драгоценно!..
– Я перевернусь, – наконец пробормотал он.
