Несмотря на свое огромное восхищение герцогом и глубокую любовь к другу, Гарри все же удивлялся, что Счастливчик родился столь богато одаренной натурой.
Природе не следовало давать так много одному мужчине, чтобы он никак не мог найти женщину себе под стать.
Это было несправедливо по отношению к нему.
Но тем не менее он всегда казался таким счастливым и наслаждался жизнью так, что заражал этим любого, кто с ним общался.
Когда герцог появлялся в комнате, общий ритм жизни, казалось, ускорялся. Женщины становились ярче и оживленнее, мужчины — остроумнее и интереснее.
Гарри часто думал, что присутствие герцога может преобразовать самую обычную скучную вечеринку.
Вот почему каждая хозяйка званого ужина молилась о том, чтобы он принял ее приглашение, и ощущала искренний восторг при его появлении.
«А теперь — в Египет! — воскликнул про себя Гарри. — Почему Счастливчику пришло в голову отправиться именно туда?»
Лично его угнетал вид древних развалин. Не могли заинтересовать Гарри и женщины в виде мумий, которые были мертвы уже много столетий.
И все же эта поездка сулила какую-то новизну!
Он никогда не был в Египте, так же как и герцог, и плавание на паровой яхте «Наяда» вверх по Нилу обещало быть интереснее, чем охота на лис или участие в весеннем стипль-чезе, на котором превосходные лошади Счастливчика слишком легко приходили первыми.
«Так или иначе, Лили он, конечно, пригласит!» — подумал Гарри.
Он закрыл глаза и погрузился в сон.
Лили Кэрнс вышла из старомодного экипажа, в котором она каталась в парке, и, неся свою муфту из собольего меха, медленно поднялась по ступеням в холл дома на Белгрэйв-сквер.
Дворецкий, седовласый и слегка согнутый от старости, сказал ей громким голосом, которым обычно говорят глуховатые:
— К вам с визитом герцог Дарлестонский, миледи!
Лили на мгновение замерла. Затем со сдержанностью, не соответствующей ее чувствам, она спросила:
— Его светлость в гостиной?
— Да, миледи.
Поколебавшись секунду, она так же быстро, как застучало ее сердце, взбежала по лестнице в свою спальню, сбрасывая на ходу свое длинное, отороченное мехом пальто.
Она бросила пальто и муфту на кровать и торопливо присела к туалетному столику, чтобы снять свою очень привлекательную шляпку.
Лили Кэрнс смотрела на свое отражение в зеркале, и ее глаза, широко раскрытые от возбуждения, немного сузились, когда она сосредоточилась на предстоящей встрече.
Она ожидала этого визита. Она молилась о нем!
И теперь герцог ожидает ее внизу, и она совершает первый шаг к своей цели.
Лили Кэрнс была расчетливой, трезвой и ненасытно честолюбивой. Уже в пятнадцать лет она решила, что не примирится с жизнью в неизвестности и бедноте, затерявшись в Пертшире.
Ее отец, Роланд Стэндиш, был обедневшим джентльменом, которому из-за недостатка средств и большой любви к лошадям пришлось принять место управляющего большим поместьем сэра Эвана Кэрнса, когда Лили было двенадцать лет.
До этого они жили на Юге, однако ее отец уже не мог содержать лошадей для скачек и охоты и все труднее было состоять членом лучших спортивных клубов и даже оплачивать проживание в Лондоне.
Мать Лили умерла в молодом возрасте.
Будучи смышленым ребенком, Лили вскоре догадалась, что с ее матерью была связана какая-то тайна, по причине которой родственники отца говорили о ней, сурово поджимая губы.
Другие люди тоже полагали, хотя не высказывали этого вслух, что Лили и ее отцу даже лучше от того, что ее матери нет больше с ними.
Все ее тетушки на расспросы Лили отвечали лишь, что ее мать «ушла к Богу».
Однако, судя по тону их ответов и выражению глаз, они полагали, что она скорее всего отправилась в совершенно иное место.
Лишь повзрослев, Лили узнала, что ее мать была дочерью виноторговца, которому отец Лили сильно задолжал.
Мать была чрезвычайно привлекательна, и, когда виноторговец узнал, что его дочь соблазнил один из его самых крупных должников, он оказал на него давление, заставив спасти ее честное имя, женившись на ней. Этим должником был отец Лили.
Виноторговец предложил списать его долг и помогал Роланду Стэндишу и его новой семье деньгами.
К сожалению, эти деньги иссякли со смертью дочери виноторговца.
Именно тогда Роланд Стэндиш принял предложение сэра Эвана Кэрнса жить в его поместье в Шотландии, чтобы, воспользовавшись этим поводом, всучить свою дочь одной из своих родственниц, пока он будет привыкать к жизни, совершенно отличной от той, которую он вел до этого.
Он был спортсменом по своей природе и, хотя поначалу не проявил себя хорошим стрелком на охоте в Шотландии из-за нехватки навыков, однако вскоре преодолел этот недостаток.
Ему пришелся по душе большой, комфортабельный дом из серого камня на краю торфяников, а также понравилась общительность пригласившего его хозяина дома.
Они охотились в полях поместья, ловили лосося в реке и угощали у себя местных помещиков и их жен, готовых приезжать к ним издалека ради компании близких им по духу людей.
Лишь когда Роланд Стэндиш сказал, что должен возвращаться на Юг, сэр Эван предложил ему дом в поместье и жалованье, от которого тот не мог отказаться, Это означало для отца Лили потерю друзей в Лондоне, однако утрата не была очень огорчительной, если учесть, что у него осталось там много долгов, которые могли забыться, если он на длительный срок осядет на Севере.
Согласившись наконец на это предложение, он послал за своей дочерью и обрадовался, когда обнаружил, что Лили не только выросла за прошедшее время, но и стала очень хорошенькой.
Для Лили же, ненавидевшей скучную жизнь с кузиной ее отца, которая, казалось, задалась целью выискивать недостатки во всем, что она делала или думала, жизнь в Шотландии означала новую свободу и вначале представлялась ей сплошным восторгом.
Но со временем она начала понимать, насколько все вокруг нее зависело от прихоти и доброй воли хозяина ее отца.
Ему было уже за пятьдесят, однако сэр Эван, благодаря активному образу жизни, выглядел здоровым, энергичным мужчиной. Он был автократом, гордящимся своей древней шотландской родословной.
Подобно древним племенным вождям, он ожидал не только повиновения у себя в поместье, но и обожания, как в былые времена.
Хотя перемены в жизни горцев проходили очень медленно, слуги уже не были склонны проявлять раболепство, обязательное в прошлые годы.
Лили вскоре поняла: сэру Эвану нравится, что ее отец полностью зависит от него, а значит, и она тоже. Лили стало очевидно, что, если ей хотелось чего-нибудь особенного, она получала это не от отца, а от сэра Эвана.
