«Что подумал бы Люсиан, если бы могу видеть меня сейчас?»
Улыбка на губах ее отражения в зеркале несколько потускнела. За десятилетие, прошедшее после смерти Люсиана, эта мысль не впервые посещала ее. Обычно, как и сегодня, она возникала неожиданно, причем ответ на этот вопрос был всегда один и тот же. Вероятно, ее муж рассмеялся бы с неподдельной радостью и, одобрив ее усилия, стал бы уговаривать Джудит продолжать жить полной жизнью. Или, возможно, он пришел бы в ярость от ревности, что случалось с ним крайне редко и тем более производило ужасное впечатление. В таком случае он, скорее всего обозвав ее проституткой, показал бы ей, как поступают мужчины с такими женщинами, как она.
Она тряхнула головой и стала вспоминать. Воспоминания относились к далекому прошлому и едва ли стоили того, чтобы воскрешать их сейчас в памяти. К тому же за три коротких года их брака она наблюдала вспышки его ярости всего несколько раз. А вообще-то он был человеком веселым и любящим жизнь. Наверняка, решила она, Люсиан рассмеялся бы и одобрил ее поведение и мужчин, которых она выбирала. Нет никакого смысла считать иначе и ломать себе голову над тем, что он мог бы сказать. Сейчас ей надо было подумать о своей интрижке с лордом Уортоном.
«Но все-таки что бы он подумал, если бы увидел меня сегодня?»
Она наморщила носик. Носик был несколько островат, чтобы считаться породистым, но тем не менее это был хорошенький носик на лице с правильными чертами, широко расставленными синими глазами и румянцем на щечках, лишь слегка усиленным с помощью пудры. Вплоть до сего времени комбинация этих черт позволяла ей считаться весьма миловидной. Некоторые даже называли ее внешность воплощением английской красоты. По правде говоря, пока еще, смотрясь в зеркало, она не замечала особых изменений, хотя иногда думала о том, сколько еще осталось ждать до того, как вместо «миловидной» ее будут называть «интересной», а потом кто-нибудь скажет: «Глядя на нее сейчас, трудно поверить, что в юности ее считали чуть ли не красавицей». Придет время, когда, взглянув в зеркало, она заметит одну-две морщинки, а то и все двадцать. С этим, конечно, ничего не поделаешь. Хочешь не хочешь, а ей уже тридцать лет. Придется мириться со старением, как и со многим другим в жизни, что является неизбежным, воспринимая все с достоинством и юмором. К тому же интересные женщины с годами становятся еще интереснее. И если Джудит даже в детстве была хорошенькой, то интересной она стала только тогда, когда повзрослела и приобрела опыт. Она считала это качество горазда более ценным, чем внешность. И все же было бы очень приятно сохранить привлекательную внешность, став при этом интересной.
Фигура у нее пока тоже была ничего, хотя сама Джудит считала ее далеко не идеальной. Она была значительно ниже ростом, чем хотелось бы, со слишком полной, на ее вкус, грудью. И все же у нее была узкая талия, изящная шея и безупречная кожа. В целом все было совсем неплохо. По крайней мере на данный момент.
«Интересно, он тоже так подумает?»
Странно, что она с таким волнением ждала сегодняшнего вечера. Или всему виной предвкушение, вызывавшее дрожь внизу живота? Она не видела Уортона после встречи у Сюзанны, то есть целых пять дней. Она, разумеется, не искала встреч с ним, но и не пыталась прятаться от него. В один из вечеров, например, она присутствовала на обеде, который давала миссис Уинем и который можно бы было считать маленькой частной вечеринкой, если бы на нем не присутствовали примерно две сотни человек из числа самых близких друзей этой леди. На следующий день она заглянула на музыкальный вечер лорда и леди Карлайл, программа которого была гораздо более изысканной, чем у Сюзанны. А еще один вечер она провела в компании друзей в театре на представлении какой-то сразу же забывшейся пьесы. Однако там играла одна актриса, которая ей нравилась, и уже одно это обстоятельство несколько искупало недостатки спектакля. Следует признаться, что одна из причин ее полного невнимания к пьесе заключалась в том, что Джудит в течение вечера то и дело незаметно окидывала взглядом театр в надежде отыскать его сиятельство.
Но, поскольку именно она назначила, когда и где они будут ужинать, было бы неразумно винить его в том, что они за это время не увиделись, хотя в связи с этим и возникали всякого рода неприятные мысли. Ждал ли он их встречи с таким же нетерпением, как она? Правда, этому человеку следовало отдать должное: даже не появляясь лично, он заставлял ощущать свое присутствие. На следующий день после вечера у Сюзанны ей доставили томик стихов Китса с запиской, в которой его сиятельство выражал надежду, что это подарит ей большее удовольствие, чем творчество племянника леди Динсмор. Два дня спустя она получила еще одну записку из нескольких строк, где говорилось, что он с нетерпением ждет новой встречи с ней. Записка была очень вежливая, в ней не было ничего неподобающего, однако ей показалось, что в этих словах чувствуется предвкушение, от которого у нее по спине пробегала нервная дрожь. Разумеется, это радостное волнение могло не иметь никакого отношения ни к его словам, ни к его намерениям, а имело отношение к ее собственному состоянию. Вчера ей были присланы две дюжины роз, причем желтых, что несколько удивило Джудит. Ей почему-то казалось, что лорд Уортон должен был предпочитать красные розы. И теперь, пожалуй, придется отбросить все предположения, которые она сделала раньше об этом обворожительном виконте.
Пропади все пропадом. Она снова взглянула в зеркало. Пока что между ними ничего не было, кроме одного момента на балу и разговора зимней ночью, а этот мужчина заставляет гулко биться ее сердце и думать о разных вещах, основываясь исключительно на предположениях. А вдобавок ко всему продолжает бесчинствовать эта стая диких гусей, поселившихся в ее животе. Может быть, будет еще хуже, если они и впрямь проведут некоторое время вместе? Или… Она медленно улыбнулась. Или будет лучше?
Она взглянула на часы. Пора. Она, конечно, могла заставить его подождать еще дольше, но это означало бы играть в игру, в которую ей не хотелось играть. Она сделала глубокий вдох. Несмотря на то что они с самого начала были искренними по отношению друг к другу, между мужчинами и женщинами неизбежно начинаются своего рода игры.
Джудит улыбнулась своему отражению. То, что она заставила его ждать, не было одной из этих игр.
Гидеон подавил желание взглянуть на французские позолоченные часы, стоявшие на каминной полке. Это произведение искусства с его золотыми фигурками было практически невозможно не заметить. Но при этом он не делал вид, будто не чувствует, как течет время. Хотя и показывать, что он нервничает и теряет терпение, он тоже не хотел. Ситуация ему явно не нравилась, и он не мог припомнить, когда в последний раз испытывал нечто подобное. Это было хорошее упражнение для совершенствования умения владеть собой, и Гидеон, как всегда, был доволен своей способностью держать в узде собственные желания. А кроме того, ему не нужны были ни карманные, ни каминные часы. Гидеон всегда отличался уникальной способностью без них точно определять, сколько прошло времени. Он знал, что ждал леди Честер ровно шесть минут, и полагал, что придется подождать еще столько же. В конце концов, она была женщиной. К тому же, если бы она ждала его прибытия, это бы его несколько насторожило. Однако он ничуть не сомневался в том, что она ждет встречи с ним с таким же нетерпением, как и он с ней, но ей было бы неприлично встретить его сразу по прибытии. Такие вещи делаются подобающим образом.
Но это в том случае, если она, конечно, вообще не передумала встретиться с ним снова.
Вздор. Он отмел эту мысль. Он был все-таки богат, привлекателен и пользовался немалым успехом у представительниц слабого пола. Его считали завидным женихом, хотя в данном случае речь отнюдь не шла о браке. А кроме того, пусть он и недостаточно хорошо знал леди Честер, – вернее, совсем ее не знал, – она была из тех женщин, которые, решив прекратить с ним знакомство, обязательно предупредили бы его об этом задолго до того, как он появился бы на пороге. Она была не робкой, застенчивой девицей, а опытной женщиной, которая знает, чего хочет. Если бы она его не хотела – в своем доме или в своей постели, – то так или иначе дала бы ему это понять. Ему это нравилось. С леди Честер не потребуется никаких глупых игр. Между ними все будет честно и открыто.
