– А я настаиваю! Антонио, подержите мою лютню. Джакомо, возьмите шляпу и накидку, пока я сниму маску.
Под маской оказалось женское лицо – гладкое и худощавое. Темные брови сходились двумя арками над смеющимися серыми глазами. У нее был довольно приметный нос – длинный, но закругленный на кончике, с крупными ноздрями, и широкий рот. Волосы, заплетенные на затылке в косичку, имели прославленный Тицианом рыже-золотистый цвет, который по наследству или благодаря уловкам переходил у венецианок из поколения в поколение.
– Как он красив! – воскликнула женщина. – Но дрожит от холода, бедное дитя. Давайте набросим на него мой плащ и накидку. А теперь маску и шляпу. И дадим ему в придачу мою лютню! – Она просунула лютню между рукой статуи и ее пухленьким бедром. – Посмотрите, теперь он настоящий участник маскарада! Красивый юноша для вас, Антонио, как только я от вас устану.
– Клянусь, Фоска, – вздохнул Антонио, – его каменное сердце мягче вашего!
Фоска Лоредан с удовольствием рассмеялась и взяла под руку своего друга.
– О, дорогой, неужели я заставляю вас так страдать? Мне очень жаль! Обещаю, что впредь стану обращаться с вами ласковей. И с вами, Джакомо. – Она схватила руку своего второго друга и одарила его ослепительной улыбкой.
Весело смеясь, троица стала одолевать следующий марш. Когда им оставалось пройти всего несколько ступеней, они неожиданно остановились. Веселый смех приумолк, а потом и совершенно исчез, подобно искрам огня, прикрытым одеялом.
Над ними возвышался Алессандро Лоредан. Свет, падающий из расположенного за ним высокого окна, освещал лица трех весельчаков. Его же лицо оставалось в тени, что придавало Алессандро довольно зловещий и угрожающий вид.
«Он походит на ангела смерти», – подумала Фоска.
Черные брови Алессандро приподнялись, выражая удивление и надменность. Правда, темные глаза оставались бесстрастными. Впалые щеки подчеркивали заостренность носа, слегка тронутые сединой волосы были коротко подстрижены и зачесаны со лба назад. Он презирал парики и носил их, только когда этого требовало исполнение им каких-либо официальных обязанностей. Он был худощавым, подтянутым, сдержанным, напоминая испанского мистика или святого с картин Эль Греко. Было видно, что Алессандро сжигает некое внутреннее пламя, которое он пытается обуздать холодностью своего интеллекта.
Оправившись от неожиданной встречи, Фоска широко улыбнулась и направилась вверх по лестнице, чтобы поприветствовать Алессандро. Подойдя к нему, она протянула руку. Он поцеловал ей кончики пальцев.
– Доброе утро, синьора, – сказал он холодным, вежливым тоном. Потом поклонился ее спутникам. Его брови вновь поднялись в изумлении, когда он увидел причудливый наряд Джакомо из розового шелка и зеленой парчи. Джакомо, зная о дырках на коленях, покраснел от стыда. Он и Антонио ответили на приветствие Алессандро.
– О, синьор, да вы, судя по всему, ранняя пташка! – весело заметила Фоска. – А мы, трое бродяг, сегодня вообще не ложились в постель! Разве не ужасно?
Ее голос казался слегка напряженным и неестественно резким. Антонио Валир уставился на свои башмаки, вновь почувствовав сожаление, ибо вспомнил, к каким непредсказуемым последствиям могли привести их проделки. Он не мог выдержать ледяного взгляда Лоредана. Да и Джакомо Сельво нервно подергивался.
Алессандро бросил взгляд на изящную фигурку, оценивая ее наряд. Фоска была облачена в атласные мужские брюки цвета слоновой кости и измазанные в грязи чулки. Элегантные бальные туфли украшали атласные банты, вышитый жакет прикрывал пену превосходных кружев у шеи и на запястьях. Отметил Алессандро и ладно сидевшее на ней мужское пальто. Он ощутил у себя внутри некую пустоту.
– Я вижу, вы наслаждались карнавалом, – не без ехидства сказал он.
Она насмешливо улыбнулась, и Алессандро тут же понял, как неудачно прозвучало его замечание.
Фоска ничуть не смутилась. Она стояла перед ним, положив руку на бедро.
– Да, синьор, я наслаждалась. Вам нравится мой наряд? Вчера вечером на маскараде в «Ридотто» я произвела истинный фурор. Несколько юных дам совершенно бесстыдно флиртовали со мной! Я, правда, не осмелилась вступить в беседу с ними, дабы не выдать себя, и моя холодность привела их в отчаяние.
Свои слова Фоска сопровождала взрывами смеха. Глаза же ее мужа выдавали явное неодобрение. И тем не менее она бесстрашно рвалась вперед.
– Мне кажется, мой наряд и практичен, и привлекателен. Не так ли? Никак не могу понять, почему женщины до сих пор не носят короткие мужские брюки? Правда, исключение составляют старенькие сестры Альвизо. Но, как всем давно известно, в них всегда было больше мужского, нежели женского начала. Синьор, позвольте мне сообщить вам адрес моего портного. Он воистину отличный мастер и берет за свою работу умеренную цену. Он даже однажды сказал, что готов работать для меня бесплатно, так как ему, дескать, никогда не приходилось шить для женщины с такой отличной фигурой.
Она рассмеялась и посмотрела на стоявших ниже ее Антонио и Джакомо, которые нехотя присоединились к ее смеху.
– Мне действительно хотелось бы узнать имя вашего портного, – сказал Алессандро. – Полагаю, мне следовало бы сходить к нему.
– Он уже старик и живет вблизи Сан-Джеремии, – вступил в разговор Джакомо. – Еврей по имени… – Глаза Лоредана впились в Джакомо. Тот окончательно потерял дар речи и в отчаянии обратился за помощью к Антонио.
– Его зовут Леоне, – быстро подсказал Антонио. – Он живет на Калле Чендон, вблизи гетто.
– Спасибо, – снисходительно поблагодарил Лоредан. – Если вы позволите, я откланяюсь. – Фоска протянула ему руку для поцелуя, и он слегка прикоснулся губами к кончикам ее пальцев. – Всего хорошего, господа. – Он кивнул обоим чичизбео и стал спускаться по лестнице. Фоска удалилась в бальный зал, и Джакомо поспешил вслед за ней. Антонио вынужден был пропустить Лоредана и только потом стал подниматься по лестнице. Он вдруг услышал тихий голос:
– Синьор Валир.
Скрываясь в тени, на нижней ступени лестницы стоял Алессандро Лоредан. Его голос звучал глухо и недобро.
– Я был бы счастлив, если бы вы и синьор Сельво посетили меня в моей палате сегодня в одиннадцать часов утра.
– Конечно, синьор, – пробормотал Антонио. – С удовольствием.
Он слышал, как Лоредан пересек двор, прошел к пристани и резко отдал приказ гондольеру. Через мгновение Алессандро впрыгнул в лодку и отчалил.
Антонио перевел дыхание, глубоко вдохнул и почувствовал, что весь покрылся испариной.
Три утомленных трубадура уселись напротив камина в будуаре Фоски. Они пили крепкий кофе, со смехом вспоминали свою столь ужасно завершившуюся авантюру и обменивались сплетнями о друзьях. Однако они изрядно устали и беседе явно не хватало живости. Антонио вновь зачитывал вслух любопытную статью из «Газзеттино», но и словом не обмолвился о предстоящей беседе с Лореданом, которая наверняка ничего приятного не сулила. Антонио не хотел огорчать Джакомо, испытывающего ужас перед этим человеком. Он решил, что скажет ему о назначенной встрече после того, как они простятся с Фоской.
