Слуги разошлись. Но прежде чем Брайди направилась в кабинет, к ней на плечо легла рука миссис Миллиган.
— Взгляните, — сказала она плачущим голосом. В руке экономки был адресованный ей конверт, уже вскрытый. — Облигации. Подумать только, эта добрейшая из женщин оставила мне свои облигации! Она пишет, что мне больше уже не придется работать. О, благослови ее, Боже! Мисс Брайди, благослови ее Боже! Она пишет, что теперь я смогу жить, как леди, смогу завести себе служанку, но желательно такую, которая тоже была бы неравнодушна к мистике и детективам. О, ваша тетушка была просто без ума от детективов! Помните, как она просила, чтобы вы читали ей вслух и как мы все гадали, кто же все-таки окажется убийцей? И как мы не могли…
Миссис Миллиган не могла больше говорить и горько заплакала, а Брайди, желая как-то утешить ее, помогла сесть в кресло и взяла руку экономки в свою ладонь.
— Принести вам воды, Ева?
— Нет, спасибо, — всхлипывая, ответила она и слабо улыбнулась. — Вы назвали меня по имени, и мне на какой-то миг показалось, что это не вы, а ваша тетушка. — Сказав это, миссис Миллиган вздохнула, и взгляд ее упал на конверт, выглядывавший из кармана юбки Брайди. — А это ваш!
Девушка утвердительно кивнула.
— Еще не распечатан? Так не лучше ли вам поскорее вскрыть его и прочитать?
Несколько минут спустя Брайди была уже в кабинете. Усевшись за широкий, красного дерева стол, она положила перед собой последнее послание тетушки. В этом тонком конверте облигации явно не окажется. Скорее всего там лежит лишь коротенькое письмо. Но что в нем может быть написано?
«Дорогая Брайди, надеюсь, ты простишь меня, но я решила оставить все деньги благотворительным организациям. Думаю, что ты получишь удовольствие от жизни в нищете. С любовью, Мойра».
Или такое:
«Дорогая Брайди, ты знаешь, как я люблю разного рода шутки и головоломки. Думаю, эта тебе понравится: твой миллион долларов находится в голубой шляпной коробке в глубине моего шкафа. Ха, тетушка Мойра».
— Вряд ли содержание письма будет именно таким, — усмехнулась Брайди, — хотя тетушка была горазда загадывать разные загадки.
Не нужно было далеко ходить, чтобы удостовериться в этом, стоило только взглянуть на крышку старинного стола, за которым сидела девушка: китайские головоломки из дерева, кости из нефрита; головоломки из меди, стали и гвоздей, которыми обычно подбивают подковы лошадям; коробочки внутри коробочек и шарики внутри шариков, скрывающие в себе приятный сюрприз — шоколадную конфету, игрушку или золотую вещицу.
В задумчивости, Брайди подперла голову рукой и зазвенели брелоки на новом браслете. «Потребуется время, чтобы к нему привыкнуть, — вздохнула девушка, — было бы забавно, если бы и этот браслет оказался ни чем иным, как очередной загадкой тетушки Мойры, разгадав которую, можно будет добраться до приятного сюрприза. Ну, например, найти затонувшие сокровища пиратов или еще что-нибудь в этом роде…»
— Размечталась! — презрительно сказала она самой себе, спохватившись. — Воистину, утопающий хватается за соломинку.
Перевела взгляд на конверт. И мороз по коже прошел от внезапной догадки. Что если тетушка Мойра знала историю с Джонни?! Вот сейчас будет вскрыт конверт, а там черным по белому написано: «Дорогая Брайди, мне прекрасно известно обо всем, что у тебя было с тем моряком. И я не могу оставить ни пенни своих денег грязной маркитантке».
Целых тринадцать лет прошло с тех пор, но больные воспоминания не давали Брайди покоя. И хотя о ее грехе знал лишь священник, но может быть, это каким-то образом стало известно и Мойре? Ведь она всегда все знала. Уж такой это человек!
«Но она любила меня, — подумала Брайди. — И потому не могла поступить со мной так жестоко. Не могла!»
— Однако, она сделала это. — Произнесла девушка вслух. — Почему? Почему ни слова мне не сказала? Ведь Мойра знала, что умирает. У нее было время, чтобы объяснить мне все.
«Теперь же ничего не остается, как только смириться», — вздохнула Брайди и, прикусив нижнюю губу, решительно вскрыла конверт.
Письмо было написано на плотное линованной бумаге, которой Мойра пользовалась всегда. В верхнем левом углу, как обычно, красовалась крошечная фигурка серебряного ангела.
«Моя бесценная Бриджет,
в ту минуту, как ты возьмешь в руки это письмо, я уже встречусь с Создателем. Ты, должно быть, чувствуешь себя сейчас одинокой и растерянной.
Если Толбот уже ознакомил тебя с моим завещанием, то ты, бесспорно, начала сомневаться в здравости рассудка своей старой тетушки. Но не спеши осуждать меня. Поверь, Брайди, милая, — и этот дом, и все, что в нем находится, — всего лишь вещи. Я же приготовила для тебя кое-что получше.
Тебя гнетет тень прошлого, Брайди. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Все совершают ошибки, но никто не бичует себя за них так, как ты. К тому же, ты стала такой ранимой и вспыльчивой, что, того и гляди, как бы жизненные бури не надломили тебя. Учись покоряться судьбе, моя милая.
Я знаю, что ты считаешь меня самой стойкой девственницей в мире и собираешься стать моей последовательницей. Если это так, то тебе понадобится достаточно сил и мужества. Но в моей жизни было немало такого, о чем ты и не подозреваешь. Многое будет ожидать и тебя.
Ты подарила мне свою молодость. Теперь же я хочу возвратить ее тебе: отправляйся в Аризону. Именно там, на Западе, прошла моя жизнь. Она была необычайно интересна и насыщена. Такой же может быть и твоя, а возможно, даже и лучше.
С любовью
тетушка Мойра.P. S. Помни, Брайди: с чего бы ты ни начала, обязательно придешь к заветной цели».
— И все-таки, в нем заговорила совесть! — удивилась Брайди, узнав, что Толбот взял ей билет в пульмановский спальный вагон.
— Мэм? — носильщик вопросительно посмотрел на девушку, загрузив последними ее чемоданами пятую ручную тележку.
— Это все, — сказала Брайди и, взмахнув рукой, отчего глухо зазвенели брелоки на браслете, указала в дальний конец платформы, где к поезду прицепляли ее вагон.
Нагнувшись, носильщик взялся за ручку тележки, пробуя ее сдвинуть.
— Интересно, сколько может стоить один такой вагон? — спросила Брайди.
— Не знаю, мэм, — пробубнил носильщик и тронулся с места, присоединяясь к веренице своих собратьев-носильщиков, перевозящих на ручных тележках темно-синие чемоданы Брайди.
Прикрыв рот и нос носовым платком, чтобы уберечься от миллионов микробов, которыми, по ее мнению, кишмя кишело это людное место, девушка, лавируя в толпе, поспешила за носильщиком.
