— Она закрыла крышку, чтобы поставить меня на место.
— Да, это в ее стиле.
Глядя во время разговора на корзину, Белла заметила, что крышка приподнялась, кошка встала, а потом, полностью откинув крышку одной задней лапой, Табита сказала:
— Ах-ии-о-ии, — обращаясь, конечно, к Роузу, и это походило на «Как поживаете?».
Пусть пообщаются друг с другом, решила Белла и направилась в спальню, чтобы причесаться.
Увидев в зеркале свое обиженное лицо, она расхохоталась, а когда успокоилась, обнаружила, что капитан Роуз улыбается ей в зеркале.
У него на лице было какое-то странное, почти нежное, выражение, от которого у Беллы затрепетало сердце.
— У вас ко мне какое-то дело? — не оборачиваясь, спросила она.
— Нет. Просто мне нравится смотреть, как женщина расчесывает волосы.
— Неужели это для вас в новинку? — язвительно поинтересовалась Белла, но он ответил:
— Да.
— Вы постараетесь убедить меня, что станете следующим святым?
— Ничего подобного. Вам помочь?
— Причесываться? Сомневаюсь, что у такого, как вы, мужчины есть необходимые навыки.
— Я умею завязывать узлы.
— А мне нужно как раз обратное.
Белла снова сосредоточилась на своем отражении, пораженная тем воздействием, которое оказывал на нее Роуз.
— Вы уже заказали завтрак? — спросила Белла резче, чем следовало.
— Сейчас займусь этим, ваше величество, — отозвался он и скрылся из виду.
Белла на секунду приложила руку к груди, чтобы успокоить сердце.
Быстро закрутив волосы и заколов шпильками, она закрепила парик и сверху надела чепец. Ну вот, так лучше, но ее глаза все еще сияли, и Белла надела очки — они немного приглушили блеск, но, пожалуй, недостаточно.
А почему она хотела его скрыть?
Неужели капитан Роуз как-то по-особенному смотрел на нее?
Услышав, что кто-то вошел в соседнюю комнату, Белла встала. Видимо, принесли завтрак. Белла расправила юбки и еще раз взглянула на себя в зеркало: жаль, что она не изумительная красавица, но можно было бы по крайней мере одеться помоднее. А затем она поправила свои совиные очки и вышла к нему.
— Есть чай и шоколад. — Он жестом пригласил ее занять место за столом. — Если хотите, принесу кофе.
— Нет, шоколад — это великолепно.
Сев, Белла смотрела, как он наливает себе чай. Это был прозрачный янтарь, и капитан не стал добавлять ни молоко, ни сахар. А еще она заметила на столе маленький деревянный ящичек.
— Вы привезли собственный чай? — удивилась она.
— Моя слабость.
— До сих пор удивляюсь, что вы любитель чая.
— Что отличает любителя чая? — улыбнулся он.
— Бесхарактерность? — осмелилась пошутить Белла.
— Вы несправедливы к самому восхитительному напитку, какой только знает мир, Белла. Вы позволите такое обращение наедине?
— Конечно, — согласилась она, хотя подозревала, что следует отказать ради спокойствия собственного сердца. — А вы Калеб?
— А-а… — Он некоторое время разглядывал свою чашку с чаем, а потом взглянул на Беллу. — Друзья называют меня Торн. Понимаете, это связано с фамилией Роуз.
— Это имя кажется таким… таким личным.
— А как вы называли брата? — спросил он, принявшись за бекон.
— Огастус. Мы никогда не были так дружны, чтобы пользоваться уменьшительными именами.
Белла посмотрела на него.
— Я знаю, что вы незаконнорожденный сын герцога Айторна и брат теперешнего герцога.
— Ах это, — смутился Торн, но потом пожал плечами. — Я этого не стыжусь.
— Я слышала, нынешний герцог добр к вам.
— Я получил во владение «Черный лебедь». Я не завидую ему, если вас это беспокоит. Быть герцогом — чертовски хлопотное дело.
— Большинство так не считает.
— Большинство понятия не имеет, что это значит.
— Он обсуждает с вами свои дела?
Торн сосредоточенно наливал себе чай.
—Мы же братья.
— Он щедрый человек? — спросила Белла, вспомнив, как ее озадачило пожертвование в тысячу гиней.
— Айторн? — Он с удивлением взглянул на нее. — Я бы сказал — да.
— Он поддерживает какие-то благотворительные организации?
— Хотите получить пожертвование? На что?
— О нет, — пожала плечами Белла, поняв, что пробудила в нем любопытство. — Вы, наверное, считаете герцогов вполне обычными людьми, а для меня они необыкновенные.
— Он такой же человек, как и я.
— Сомневаюсь, — усмехнулась она. — Ему, наверное, десять слуг помогают одеваться, и четыре цирюльника следят за чистотой его лица.
— Ему действительно нравится быть чисто выбритым.
— Вот видите. И никогда ни пятнышка грязи на сияющих ботинках.
— Именно так!
Его губы слегка подрагивали.
— Знаете, я его видела, — призналась Белла. — Издали, конечно. Он всегда безупречен.
— На людях. Но у него есть тайное «я». — Наблюдая за ней, Торн отпил чаю. — Он не такой плохой парень, Белла. Поверьте мне.
Белла поняла, что он тепло относится карату и, возможно, даже любит его, и ей стало стыдно за свои подшучивания.
— Возможно, вы говорите правду и ему нелегко занимать такое высокое положение.
— Да, вероятно, побочному сыну в этом больше повезло. — Торн на мгновение задумался. — Пожалуй, я бы вашего брата ласково называл Слизняком.
Белла чуть не поперхнулась шоколадом.
— Превосходно. Отныне он сэр Слизняк Барстоу.
Они чокнулись чашками в знак обоюдного согласия и вернулись к своему завтраку.
— Сколько у нас времени, чтобы устроить разоблачение сэру Слизняку?
Выражение его лица внезапно изменилось, и Белла поняла, что Торн смотрит, как она слизывает с губ масло.
— Говорят, теплое масло вредно для здоровья, — смутившись, сказала она, — но оно такое вкусное.
— Те, кто говорит так, просто отравляют другим удовольствие.
Он продолжал смотреть на нее и не притрагивался к своей еде.
— Неужели правда? Ешьте! — приказала она. — Что вы любите — яйца, сыр?..
— Вы собираетесь стать мне матерью? — Белла взглянула на него, и он добавил: — Или женой?
— Нет! — непроизвольно вырвалось у нее, и, усмотрев в его вопросе скрытый смысл, она почувствовала, что щеки покраснели. — Нет, — повторила она, — сейчас не время и не место для подобных шуток.
— Вы правы, Белла. Приношу свои извинения.
— Что вы узнали этой ночью?
— «Старый дуб» — в значительной степени закрытое заведение. Большинство играющих там мужчин также пользуются и услугами женщин. Вам неприятно слушать?
— Нет, мне жаль женщин, вынужденных заниматься таким ремеслом.
— У вас добрая и заботливая душа.
