— Именно этой озадачивает ученых, но если предположить, что Табита — результат спаривания кошки с кроликом, и что ее… гм, партнер был котом, тогда это может иметь смысл. Эти вещи проявляются непредсказуемым образом. Один ее отпрыск может быть полностью котом, а другой — частично кроликом.
Белла слегка покраснела, потому что это была не та тема, которую прилично обсуждать леди, тем более с джентльменом.
— А другие котята?
— К сожалению, выжили только два, а беззаботная персона, ухаживавшая за кошками в то время, не сохранила их тела.
— Вы всегда заглядываете так далеко вперед?
— Стараюсь. Например, я не забыл о вашем обручальном кольце.
Он полез свободной рукой в карман и, достав маленький тряпичный мешочек, протянул его Белле.
Открыв мешочек, она увидела простое обручальное кольцо.
— Оно не выглядит новым.
— Но и не должно ведь?
Сняв перчатку, Белла надела кольцо, которое оказалось немного маловатым. Значит, и он иногда ошибается, с некоторым удовлетворением подумала Белла…
Она достала носовой платок с завернутой в него серьгой. Сейчас волосы капитана были стянуты на затылке, и в ухе торчала простая золотая серьга в форме кольца.
— Возьмите обратно свой череп.
— Что? — Он взглянул на нее, а потом улыбнулся. — Берегите его.
Это прозвучало как-то неопределенно, но Белла вернула серьгу в карман.
— Апстон, — отрывисто сказала Белла, чувствуя необходимость сменить тему.
— Апстон? — переспросил он.
Она быстро рассказала ему то, что сообщила ей Пег, правда, сослалась на служанку, которая жила в тех краях.
— Однако я подумала об одном препятствии, — добавила Белла. — Мой отец заседал в суде Апстона, и Огастус, вероятно, тоже. Мы можем встретить его там. Я имею в виду на улице, в гостинице…
— Но не в притоне и не в борделе, — сказал капитан Роуз, возвращая котят их матери.
— В борделе?
— Место, по-видимому, идеальное. Если он часто бывает в «Старом дубе», это может облегчить нам задачу.
— Но как?
— Мы заманим его в ту же самую ловушку — в долг. — Он поставил корзину на пол покачивающегося экипажа. — Ваш брат не стал умнее, чем был прежде.
— Теперь у него много денег, — напомнила Белла.
— Тогда мы поднимем ставки.
— Ох, как я ненавижу игру! Какой в ней смысл? Что заставляет людей рисковать деньгами, играя в кости и карты?
— Азарт.
— Азарт выиграть? Но это означает, что кто-то другой должен проиграть.
— Выигрыш — это возбуждение, а страх проиграть для многих еще более сильное возбуждение. Игра без риска для них скучна, а игра с достаточно высокими ставками — это жизнь на острие бритвы.
— Но что в этом хорошего?
Он в ответ только улыбнулся.
— Вижу, вы тоже игрок.
— Нет, — просто ответил он. — Это может быть приятным способом провести вечер. Но я никогда не играю со ставками, которые могут вызвать у меня острые ощущения, будь то победа или поражение. Для этого у меня есть другое.
— Полагаю, контрабанда.
— Вы не отстанете, — вздохнул он. — Морская стихия, моя дорогая, морская стихия. Да, есть госпожа, которая может наполнять нас страхом или восторгом в зависимости от своего настроения.
— Просто заставить Огастуса влезть в долги не значит погубить или опозорить его, — сказала Белла, — но зато это погубит многих других: мою мать, незамужнюю сестру, всех слуг и арендаторов. Я не могу на это пойти.
— Мягкосердечный мститель, — криво усмехнулся он. — Вы все усложняете. Хорошо, нам придется захватить его пьяным, в обществе безнравственных, опустившихся женщин. Крайне безнравственных и крайне опустившихся женщин.
— Огастуса? — Белла от изумления раскрыла рот. — Он слишком… слишком высоко себя ценит, чтобы опуститься до безнравственных женщин.
— Вы так думаете?
Он улыбнулся.
— Держу пари.
— Какое?
— Ставлю пятьсот гиней за то, что он опускается до безнравственных женщин и что в этом, частично, привлекательность «Старого дуба».
— Пятьсот гиней… — пролепетала Белла. — Вы можете себе позволить потерять столько денег?
— Я не потеряю.
— Вы игрок! И азартный! Что ж, я, конечно, не могу столько поставить.
— Тогда не будем спорить об этом, а просто сделаем это. Подумайте. Не только игра, но и проститутки. Этого вполне достаточного, чтобы от его репутации не осталось невредимого клочка, под которым могла бы спрятаться мышка. — Он рассмеялся. — Это прольет бальзам на вашу душу. Странная вы все-таки девица.
Когда коляска въехала в Апстон, солнце уже село и тени стали темными. Капитан Роуз велел форейтору отвезти их в лучшую гостиницу города.
— «Олень и заяц», — прочитал он, когда они высадились. — Надеюсь, они никогда не пытались спариваться.
Белла подавила смешок, а он, отдав ей на попечение закрытую корзину с кошками, пошел заказывать комнаты. Однако когда они поднялись наверх, Белла обнаружила, что он заказал номер только с гостиной и спальней.
С одной спальней.
Хотя часть ее вскипела от возбуждения, Белла все же не потеряла рассудок.
— Нам нужно две спальни.
— Не будьте привередливой, отважная леди. Мы обычная пара, не особо богатая. Зачем нам брать две спальни?
— Потому что я храплю. Или вы.
— Придется потерпеть.
— Я не стану спать с вами в одной постели, капитан Роуз.
Белла, прищурившись, впилась в него взглядом.
— Это очень большая постель. — Он жестом указывал на кровать. — Можно спать почти полностью одетыми, — продолжал убеждать он. — Или вы можете спать на полу.
— Я?! — огрызнулась Белла.
— Но ведь это вы не соглашаетесь делить со мной постель.
Белла расхаживала по комнате, теперь по-настоящему негодуя. Несомненно, он хотел сделать ее своей любовницей, Белла Барстоу не годилась в жены.
Белла осторожно направилась к кровати, словно хотела силой воли изменить ее — вероятно, разделить на две.
Эта мысль заставила ее остановиться. Странно, но ей казалось вполне допустимым делить спальню с мужчиной, если бы в ней были отдельные кровати. Белла почувствовала, что медленно скользит к своей погибели.
— Кровать очень большая, — снова повторил он. — На ней, пожалуй, можно спать впятером.
— Прекрасно. — Она снова повернулась лицом к капитану. — Но вы останетесь в рубашке и брюках.
Он склонил голову, однако Белла знала, что он забавляется и торжествует победу, хотя изо всех сил старается это скрыть.
— А вы будете спать в корсете? Не советую.
— Я без корсета, — надменно улыбнулась она.
В его глазах вспыхнул легкий огонек, тревожащий, но в то же время восхитительно приятный. Она никогда не знала, что отсутствие на женщине корсета может возбуждать мужчину.
