Боже милостивый, спаси и помилуй… она не соврала. Она и впрямь не была голой… вернее, не совсем.
Но, черт возьми… что это на ней надето? Отшвырнув одеяло, Линдли ошарашенно разглядывал ее, не в силах выдавить из себя ни слова. При виде этого зрелища глаза у него едва не выпали из орбит.
— Что это? — просипел он.
— То, что на мне надето.
— Вижу, что надето… но что это такое?
— Эээ… не уверена, что для этого есть название.
И «это» явно было шелковым — оно мерцало и переливалось в свете свечи, заставляя Линдли изнывать от нестерпимого желания погрузить руки в его нежную пену, ощутить гладкость ткани. Гладкость шелковистой, теплой кожи мисс Даршо. Ее губ. Других… ммм… частей ее тела.
Тем более что это одеяние почти ничего не прикрывало. Собственно говоря, то, что разглядывал Линдли, представляло собой что‑то вроде сетки, точнее, изысканного кружева, сплетенного из шелковистых нитей, причудливую паутину, оплетавшую некое подобие узкого корсажа. Корсажа, который подчеркивал изящные изгибы ее тела, поддерживал бесподобную грудь, выставляя ее напоказ, — зрелище, от которого у любого нормального мужчины слюнки бы потекли… впрочем, Линдли не был исключением. Ему стоило невероятного напряжения сил, чтобы сдержаться и не наброситься на нее, чтобы утолить желание.
Чуть ниже груди полупрозрачная паутина становилась плотнее, превращаясь в тугой пояс, служивший, вероятнее всего, для того, чтобы наиболее выгодным образом подчеркнуть тонкую талию. Линдли заморгал — это мерцающее переплетение шелковых нитей, на его взгляд, сильно напоминало то ли рыбацкую сеть, то ли изысканное старинное кружево, плетением которого в свое время увлекалась его бабушка. Сердце стучало высоко в горле, намереваясь выпрыгнуть изо рта.
Мало того, этот туалет, один вид которого заставлял Линдли корчиться, словно грешника на медленном огне, отнюдь не заканчивался на талии. Нет, кружево из розовых нитей струилось вниз, обрисовывая изящные бедра и превращаясь в какую‑то полупрозрачную пенку, похожую на взбитые сливки. Линдли сглотнул — сквозь паутину кружев слегка просвечивал нежный живот, похожий на спелый персик. Во рту у него разом пересохло — Линдли мысленно застонал, борясь с желанием вонзить в него зубы.
Он даже вообразить себе не мог, что бывает такая одежда… Ни одна женщина не пробуждала в нем подобного желания. Убийственный эффект, который данное сочетание произвело на его разум, оказался поистине сокрушительным. Господи, спаси и помилуй… мисс Даршо выглядела как олицетворение соблазна… как видение, созданное распаленным воображением обезумевшего от похоти самца. И что ему прикажете делать, чертыхнулся Линдли, чувствуя, что начинает сходить с ума.
— Я подумала, что если надену это, то, возможно, милорд, мы с вами быстрее станем друзьями… — кротко объяснила Софи.
Линдли попытался продраться сквозь стоявший в голове туман, чтобы понять, о чем она говорит… тщетно. Смысл ее слов ускользал от него.
— А вам не пришло в голову посмотреть на себя в зеркало, мисс Даршо? — просипел он, слегка испугавшись того свирепого голода, который вдруг скрутил ему внутренности. — Ради всего святого… с чего вы взяли, что ваш… ваше одеяние поспособствует нашей дружбе?
— Ну может быть, «дружба» — не слишком подходящее слово, милорд, — дрожащим голосом пролепетала она. — Просто я не знаю, как это лучше назвать.
В отличие от Софи Линдли прекрасно знал, как это назвать, только сомневался, что выражение, пришедшее ему на ум, можно считать подходящим для нежных ушей мисс Даршо. Хотя сам он, если честно, был бы совсем не против. Очень даже не против. Пришлось срочно напомнить себе, что он джентльмен. Линдли шумно перевел дух, заставил себя отвести глаза в сторону и поднялся на ноги.
— В следующий раз поосторожнее экспериментируйте с туалетами, мисс Даршо! — прорычал он, натянув ей одеяло до подбородка. — Думаю, самое лучшее для вас — попробовать поспать.
— Ладно! — Что‑то пробормотав сквозь зубы, Софи стукнула кулаком по кровати. — Боже, какой тупица! Подумать только, что мне вообще пришло в голову предложить вам это!
У Линдли лопнуло терпение.
— Ради всего святого, мисс Даршо, скажите же наконец, что вы хотели мне предложить?
— Да переспать, конечно! Господи помилуй, с какой радости я, по‑вашему, влезла в это одеяние… чертовски неудобное, между прочим?
Линдли решил, что ослышался.
— Судя по всему, вы… Да вы в своем уме, мисс Даршо? Разве леди может позволить себе раздеться догола, чтобы забраться в постель к малознакомому мужчине? И — Господи, спаси и помилуй — разве леди может надеть на себя такое?!
— А кто говорил, что я леди? — презрительно фыркнула она. — Кстати, мне пришлось немало потрудиться над этой вещью. Мадам даже сказала, что она не только восхитительна, но и совершенно уникальна.
— Дьявольщина… выходит, это Эудора подкинула вам идею сшить подобную вещицу?
— Между прочим, она гордится тем, что я умею делать! — запальчиво крикнула Софи. — Простите, если я оскорбила ваши чувства, милорд. Вероятно, мои приемы обольщения несколько недотягивают до ваших… хм… стандартов.
Софи, укутавшись в одеяло, уселась на кровати. Одеяло не скрывало очертаний ее груди, которую сшитое ею одеяние столь щедро выставляло напоказ. Линдли глаз не мог от нее отвести. Груди были упругие, приятно округленные и как раз подходящего размера, чтобы… О Боже, если ее «приемы» будут немного больше соответствовать его так называемым требованиям, обреченно подумал Линдли, то он просто взорвется, не сходя с места.
— Но если ты ждала здесь, собираясь соблазнить меня, то почему… почему снова принялась драться? — с трудом выдавил Линдли.
Софи натянула одеяло повыше, обернув его вокруг тела… своего соблазнительного тела. Юного тела. Тела, которое Линдли мог видеть, даже плотно закрыв глаза, даже сквозь это чертово одеяло!
— Ты напугал меня! — отрезала она. — Откуда мне было знать, что у тебя уйдет столько времени, чтобы проверить, как там твоя драгоценная карета? Я ждала, ждала… ну и уснула… — Софи надула губы.
Даже сейчас, когда она вела себя, как капризный ребенок, он все равно безумно хотел ее. Что уже само по себе было плохо. Линдли давно уже понял, что Софи не хочет его. Эта попытка соблазнить его — всего лишь очередной способ задержать его тут подольше, выиграть время, чтобы ее отец успел укрыться там, где Линдли его не найдет. Видимо, это было настолько важно для нее, что Софи решила идти до конца… вплоть до того, чтобы напялить на себя этот розовый кошмар и переспать с тем, кого она люто ненавидит.
