— Простите за вторжение. Но когда я увидел вас в окно, то не смог пройти мимо, не поздоровавшись со старым другом.
Женщины тревожно переглянулись, явно ошеломленные его утверждением.
— Мы не подозревали, что вы считаете когото из нас своим другом. — Матрона оглядела присутствующих, ища особу, которая посмела утаить столь пикантную сплетню.
Элинор хранила молчание, но ее взгляд едва не прожег дыру в его сюртуке.
— Как поживаете, миссис Стюарт?
Наступила оглушительная тишина. Но другого Себастьян и не ожидал.
— Миссис Стюарт? — Матрона скептически прищурилась. — Кто бы мог подумать? Вы пробыли здесь столько дней, милорд, и она даже словом о вас не обмолвилась. Миссис Стюарт, пожалуйста, расскажите нам, где вы встречали его светлость?
— В Лондоне.
— О! — Лицо матроны залилось ярким румянцем, дисгармонирующим с оранжевым цветом ее платья. — Мы представления не имели, что вы вращались в таких высоких кругах.
Леди с обвиняющим выражением энергично закивали. Побледнев, Элинор перевела беспомощный взгляд на него, хотела заговорить, но лишь покорно вздохнула.
«Скажи это! Открой ее настоящее имя, ее высокое положение в обществе, ее ложь. Это для ее собственной пользы, и вашей тоже». Себастьян улыбнулся, представив Элинор своей женой. Затем подумал о душевной боли, унижении, какие ей придется вынести, когда он расскажет этим женщинам правду. Его улыбка исчезла.
— Дело в том, леди, что это мистер Стюарт был другом, — объяснил Себастьян, осторожно кладя ладонь на руку Элинор, чтобы унять ее дрожь. — Его безвременная смерть была тяжелым ударом для тех из нас, кто имел честь знать этого благородного человека, которому нет равных. Человека, которого я с гордостью называл своим другом.
— Да, мистер Стюарт был человеком несравненных достоинств, — с облегчением в голосе добавила тетя Джейн. — Нам очень его не хватает.
Она попрощалась и спешно вывела племянницу из магазина, оставив Себастьяна отвечать на миллионы вопросов дам, изголодавшихся по сплетням.
Он сбежал от них с головной болью. Хотя свежий уличный воздух принес ему некоторое облегчение, Себастьян решил, что этого недостаточно. Когда он уже свернул за угол, направляясь в конюшни, его окликнули.
К нему бежала Элинор. Вот и все. Она собирается поблагодарить его. И попрощаться.
— Спасибо вам, — задыхаясь, сказала она, глаза у нее сияли. — Вы не выдали меня.
— Нет, — с горечью вздохнул Себастьян. — Но это не значит, что я брошу вас и нашего ребенка. Я буду посылать деньги, периодически навещать вас, чтобы…
— Я согласна, — прервала Элинор. — Я выйду за вас.
Он замер, уверенный, что ослышался.
— Повторите, прошу вас.
— Я выйду за вас, — повторила она.
— Но ваша тайна сохранена, ваше положение здесь как вдовы Стюарта еще более укрепилось, теперь эта ложь подтверждена мной. Графом. — Он сумел изобразить кривую улыбку, и, к его изумлению, она тоже улыбнулась.
— Да, леди были в восторге. Я уже забыта, каким очаровательным вы можете быть, когда захотите.
— То есть это мой шарм наконец заставил вас согласиться? — пренебрежительно спросил он.
Элинор покачала головой:
— Почти все женщины, имеющие здесь влияние, собрались в одном месте. Вам было так легко, практически без усилий, рассказать им правду. Но вы не разоблачили меня, Себастьян. Вы не сделали этого. И это дает мне надежду.
Три дня спустя они поженились в скромной церкви по дороге в Йоркшир. Тетя Джейн со слезами на глазах и жена викария были свидетелями. Хотя бледноголубое платье мадам Клодетт, даже выпущенное в швах, не могло скрыть положение Элинор, ни викарий, ни его жена не выразили никаких признаков неодобрения. Элинор решила, что им, должно быть, очень хорошо заплатили.
Во время церемонии ее не покидало беспокойство. Многие женщины позавидовали бы ее счастью получить в мужья такого благородного красавца, но Элинор продолжала сомневаться, понимая, чем рискует. Если она снова ошиблась в нем, то будет несчастна, и, что намного важнее, пострадает ее ребенок. Не совершает ли она ужасную ошибку?
Викарий замолчал, выжидающе глядя на нее. Пока еще не поздно отказаться. Ее испуганный взгляд метнулся к Себастьяну. Тот напрягся, чувствуя происходящую в ней борьбу, возможно, решая, что сказать викарию, если она вдруг повернется и сбежит. Его теплая ладонь накрыла ее холодную руку. Элинор вздрогнула.
— Твоя очередь произносить клятвы, — сказал он.
Она приказала себе успокоиться, затем повторила за викарием слова, которые связывали ее на веки вечные с человеком, которого она любила. С человеком, который заставлял ее беспокоиться.
Себастьян надел ей кольцо с бриллиантом. Все кончено. Викарий с женой их поздравили. Тетя Джейн крепко обняла ее, затем повернулась к Себастьяну.
— Я считала вас первостатейным негодяем с тех пор, как вы беспардонно ворвались в мою гостиную, милорд. Но племянница уверяет меня, что вы не такой. Я должна принять ее оценку, но только время покажет, было ли мое первоначальное мнение о вас правильным.
Выслушав эту многообещающую тираду, молодожены покинули церковь и направились в гостиницу, где Себастьян заказал свадебный ужин. Тетя Джейн сопровождала их. К радости Элинор, которая не была еще готова остаться наедине с мужем.
Несмотря на разнообразие и качество блюд, Элинор едва притронулась к еде. Как и Себастьян, который выпил только бокал вина. Остальное прикончила тетя Джейн и мирно похрапывала в кресле.
— Наши комнаты готовы, — сказал Себастьян, когда унесли нетронутый десерт. — Ты можешь уйти, если желаешь.
— Думаю, прямо сейчас. День был длинным и утомительным, — ответила Элинор и осторожно разбудила тетю Джейн.
Появилась жена хозяина гостиницы, чтобы показать тете Джейн ее комнату, затем вернулась за Элинор.
— Наш лучший номер, — гордо сказала она, проведя ее через маленькую гостиную в просторную спальню.
Элинор одобрительно кивнула. Она взглянула на кровать, которая стояла на возвышении у стены, с уже откинутыми на ночь одеялами и раздвинутым бархатным пологом. Ожидающая новобрачных.
Служанка помогла ей снять платье, умыться, надеть обычную сорочку. Ради первой брачной ночи Элинор накинула яркокрасный шелковый халат, подарок тети Джейн. Запахнув его, она смогла прикрыть живот. Почти.
После ухода служанки Элинор села в кресло, не зная, чем заняться. Читать она все равно не сможет. Мешает нервное возбуждение. Размышлять о прошедшем дне или предстоящей ночи тоже мало радости. Чтобы успокоиться, она решила думать о чемнибудь приятном, например о первых весенних цветах. Но внезапно дверь открылась, и вошел Себастьян.
