Брэндуб свернул пергамент.
— Ну, посланник, что вы на это скажете?
Эрлингтон был озадачен.
— Его высочество намерен положить конец возникшим здесь раздорам. А как вы это понимаете?
— Мне представляется это тактикой унижения, истощения и ослабления шотландского народа. Войска, расквартированные в Пертшире, вступили в конфронтацию с местными жителями и приказали им сдать не только огнестрельное оружие и мечи, но и вилы, косы и молотки. Я изучил жалобы стариков, которым было велено сдать их трости. Согласно этому эдикту, посланник, все, что угодно, может рассматриваться в качестве оружия. Я не удивлюсь, если следующее, что попросят сдать шотландцев, будут их члены.
Толпа у трона отреагировала на это замечание громким фырканьем.
— Мой-то точно заставят сдать, — встрял один из свиты. — Он длинный, как палаш, и такой же твердый.
— Его жена так вовсе не считает, — подметил другой, и присутствующие разразились смехом.
Эрлингтон прервал их веселье:
— Могу я напомнить вам, Маккалоу, что в первую очередь это ваши крики и воззвания объединили мятежников?
— Мятежников? — Брэндуб покачал головой. — Мы не мятежники, посланник, мы участники сопротивления.
— Но не перед законом.
— А кто писал этот закон? Король… или тиран? История рассудит, благороден он был или жесток. То же касается меня.
— Люди, склонные к насилию, не могут считаться благородными. Вы противитесь воле короля и тем самым причиняете вред всему народу. Подумайте, прежде чем поднимать народ на бой.
— Я ничего не делаю, посланник. Их собственные несчастья вызывают их ярость. Спросите их сами. Давайте-ка. Посмотрим, как вы сможете поколебать их решимость.
Это была насмешка, но Эрлингтон жаждал принять вызов. Он повернулся к толпе.
— Люди Шотландии, послушайте меня. Эти речи, это собрание — изменнические. Король не потерпит оскорблений в свой адрес. Силы Англии превосходят ваши, и вы будете разбиты.
Толпа освистала его, выкрикивая бранные слова.
Он продолжил:
— Я знаю, что сейчас политическая ситуация взрывоопасна и полна ненависти. Но демонстративное неповиновение не принесет того, чего вы хотите. Позвольте мне договориться о мире между нашими народами. Уже сейчас полки в Форт-Уильям готовы пойти на Инвернесс. Некоторые из вас не имеют военного опыта. Скажите мне… вы хотите второй Каллоден[17]? Или еще один Гленшил? Неужели это лучше мира?
Несколько мужчин незамедлительно ответили ему:
— Сопротивляться тирании — значит смотреть в лицо смерти!
— Лучше падем мертвыми один за другим, чем сдадимся!
— В конце концов, мы жители Северного нагорья. Если умрем, то как герои!
Эрлингтон повернулся к мужчине, который ответил ему последним.
— Нет. Вы падете как предатели. И история запомнит вас такими, если вообще запомнит. Мертвые не могут рассказать о своих мотивах. Если вас убьют, кто позаботится о ваших женах и детях? Все решается здесь и сейчас. Спросите самих себя, будете ли вы на стороне закона или предадите доверие, которое наш король оказывает вам?
Его перебил молодой парень:
— Ха! Вы хотите переименовать Шотландию в Северную Англию! Не бывать этому! Посмотрите на французов и американцев. Они боролись за возможность принимать участие в решении политических вопросов… и победили. Мы сделаем то же самое!
Эрлингтон повернулся к говорящему, совсем еще мальчику по сравнению с окружающими.
— Но какой ценой? Американцы потеряли двадцать пять тысяч жизней, а французы — сто семьдесят тысяч. Во всем Северном нагорье не найдется так много людей. Джентльмены, никто не ставит под вопрос смелость ваших убеждений. Но есть правильный путь — протянуть руку правительству. И неправильный. Попробуйте договориться с противником, а не побить его силой. Я обладаю большими полномочиями. Одно мое слово может собрать здесь все военные силы английской короны, а другое — может смягчить гнев монарха. У вас тоже есть сила. Вы вольны выбирать, и это большое дело. Покоритесь, и вы получите милостивое прощение его королевского высочества за этот мятеж. Продолжите бастовать — потеряете жизни и подвергнетесь неимоверным лишениям. Хорошо подумайте, что выбрать. От вашего решения зависит ваша жизнь, жизнь ваших семей, соплеменников и будущих поколений. Настало время принимать решение, джентльмены. Вы сложите оружие?
В комнате воцарилась тишина. Эрлингтон переводил взгляд с одного лица в зале на другое. Дух патриотизма боролся с желанием мира, а лояльность — с боязнью возможных репрессий. Что-то одно должно одержать верх.
Стоявший в центре мужчина закричал, и словно первая стрела была выпущена в сражение:
— Свободная Шотландия!
Остальные взорвались ревом согласия.
— Мы не покоримся!
— Война, а не переговоры!
— Избавимся от английской заразы!
Эрлингтон ссутулился, поник головой. Никогда еще он так остро не переживал свое поражение.
Брэндуб Маккалоу откинулся на спинку стула и, самодовольно взирая на орущую толпу, произнес:
— Видишь, посол, мы все говорим в унисон. Шотландия будет независимой.
Эрлингтон, прищурившись, посмотрел на него.
— Ты совершаешь очень большую ошибку, Маккалоу. Ты никогда не будешь королем.
На лице Брэндуба появилось удивление, но его тут же сменила заносчивость.
— Почему нет? Эти же самые люди посадят меня на трон.
— Нет, Брэндуб. После того как закончится конфликт, тебе будет некем управлять.
Ноздри Брэндуба раздувались от ярости.
— Отец имел смелость говорить мне то же самое. И вскоре он испустил дух.
В его словах было недвусмысленный намек, и Эрлингтон понял, что причиной смерти Дункана Маккалоу было нечто иное, нежели считало большинство.
Брэндуб встал.
— Друзья! Наши ладони согревают рукоятки мечей. Англичане возомнили, будто они боги, но они ошибаются. В нашем присутствии и с мечами, приставленными к шеям, они наконец осознают, что они обычные люди.
Кто-то выкрикнул из толпы:
— Посол — негодяй и мошенник. Заклеймить его!
Брэндуб вытянул руки.
— Нет. Клеймить не надо. Он послужит нам для другой цели. Мы пошлем его голову принцу-регенту. Пусть увидит силу нашей решимости. — Он повернулся к Эрлинггону. — Пусть они оба увидят.
К ночи Малькольм и Серена добрались до Рам-Друайона. В городке у подножия холма кипела жизнь. Женщины с детишками спешили домой из лавок пекарей и мясников.
Малькольм слез с лошади на углу паба. Над дверью висела деревянная вывеска с надписью «Герб короля», к которой кто-то сверху приписал «Шотландского». В открытую дверь задувал ветер.
