— Рада это слышать, — чопорно произнесла Изабелла.
— Кроме того, такая работа вообще не подходит Жаклин, — сказал Гейбриел, пытаясь найти смысл в поступке Лин. — Она без посторонней помощи управляла большим поместьем. На худой конец она могла бы найти место гувернантки в приличном доме, а не работать в захудалой маленькой мастерской.
— Я согласна. Знаете, Жаклин не говорила мне, что вы очень привлекательны, лорд Дрейк. Горячая ванна и способный портной сделают вас красавцем. — Изабелла с улыбкой налила ему чай и положила ложку сахара, не спрашивая о его предпочтениях. — К несчастью, Жаклин забыла упомянуть, что вы ужасно несообразительны.
Гейбриел остолбенел.
— Если очень способная молодая женщина не ищет место, где может себя проявить, это вам о чем-нибудь говорит? — любезно спросила Изабелла.
— Это значит… произошло нечто такое, что каким-то образом делает ее к этому неспособной?
— О! Вы не безнадежны. А теперь, как вы думаете, что могло произойти?
— Я думаю… Боже мой! — От страха и удивления Гейбриел опустился на изящный стульчик с гнутыми ножками. — Она… ждет ребенка, да?
— Это была очень легкая победа, не так ли? — Приятная улыбка Изабеллы погасла. — Если она спросит, а я уверена, что спросит, вы должны сказать, что не я разгласила ее секрет. Жаклин не оценит моего вмешательства, пусть и с лучшими намерениями. А поскольку это вы заговорили о беременности, поскольку мы говорим именно о вашем ребенке, то вопрос матери закономерен: что вы собираетесь теперь делать?
— То, что хотел сделать и раньше, но Жаклин не позволила: тем или иным путем жениться на ней.
— Моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, быстро выросла. Я не так легко дарю свою дружбу, но вы мне очень нравитесь. — Из коридора донесся стук каблуков и замер у двери гостиной. — Вот и Нанетта с закусками.
Французская горничная сделала реверанс.
— Non, мадам. У входа в дом маленький отряд жандармов. Джером с ними разговаривает, пытается их задержать, чтобы у вас было время решить, как выйти из этого затруднительного положения.
— Что им нужно? — Изабелла пила чай, будто появление властей для нее досадная помеха или вполне обычное дело.
Гейбриел не заметил на улице никого подозрительного, но кто-то, видимо, наблюдал за домом Изабеллы Рен, дожидаясь его.
— Им нужен я.
— Почему? — Она с интересом подняла выразительные брови.
— Потому что это было условием моего помилования королем. Если меня арестуют в Лондоне, я буду повешен.
— Да, моя оценка вашего ума, лорд Дрейк, снова упала. Но я уже решила, что вы нравитесь мне. Кроме того, рассказ о вашем помиловании, без сомнения, будет долгим и увлекательным. Мне хочется его услышать, как только у нас появится время, — холодно заметила Изабелла, затем повернулась к служанке: — Как насчет задней двери?
— Там уже стоит человек, — ответила Нанетта, испуганно теребя кружева передника.
— Не суетись. А то люди подумают, ты что-то скрываешь. Ладно, делать нечего. — Изабелла величественно поднялась. — Можешь их впустить.
— Что? — Гейбриел чуть не уронил чашку.
— Впусти, но пусть входят не спеша, — внесла поправку Изабелла. — Пригласи осмотреть дом, начиная с погреба. Мы с лордом Дрейком воспользуемся задней лестницей.
Когда Изабелла покинула комнату, Гейбриелу пришлось идти за ней. Пока они на цыпочках поднимались по лестнице для слуг, он слышал топот сапог и громкие приказы, значит, констебли уже вторглись в дом Изабеллы Рен. При звуках бьющейся посуды она не запаниковала, только ускорила шаг. Гейбриел восхищался ее самообладанием.
— Куда мы направляемся? — прошептал он.
— В мой будуар. Хорошее место для размышлений… помимо других занятий.
Никакой двусмысленности тут не было, подумал он. Матери Жаклин известно, что он любит ее дочь, поэтому она вряд ли с ним флиртует. Для нее это совершенно естественная манера общения с мужчинами.
Изабелла толкнула украшенную позолотой дверь в богатую комнату с шелковыми обоями и большой кроватью.
— Не думаю, что это хорошее место для укрытия, — сказал Гейбриел.
— Лорд Дрейк, мы с вами установили, что сообразительность не входит в число ваших достоинств.
— Они же непременно заглянут под кровать.
— Разумеется. — Изабелла подняла бровь и улыбнулась. — Но я уверена, что они не заглянут в кровать, и не будут искать среди подушек и одеял.
Помогая Гейбриелу Дрейку распластаться между двумя пуховыми матрасами, Изабелла надеялась, что он глубже погрузится в нижний, однако не учла его габариты, и на ее постели образовался уродливый, очень заметный бугор. Поэтому она приказала ему быстро расшнуровать ее корсет и вернуться в укрытие, пока она раздевается.
Глухие проклятия и грохот разбивающихся вдребезги безделушек говорили о том, что проводящие обыск приближаются к ее святая святых. Изабелла стянула через голову сорочку, бросила на кресло и голой легла в постель.
— Ух! — произнес большой выступ у ее левого бедра.
— Никаких ваших писков, сэр, независимо от того, что вы можете почувствовать или услышать, — приказала она, шлепнув по выступу. — Иначе я пересмотрю нашу пробную дружбу.
Она быстро положила несколько дополнительных подушек с правой стороны, чтобы сровнять выпуклость, образованную Гейбриелом с ее левой стороны, и накрыла обоих толстым стеганым одеялом. Подоткнув его с двух сторон, она ждала поисковую группу. К ее удивлению, в спальню влетела Жаклин.
— Мама! — Хорошо еще, что она плюхнулась на кровать справа от Изабеллы, а то Гейбриел Дрейк мог бы задохнуться. — Там какие-то люди разбирают твой дом.
— Я знаю, дорогая.
— Нанетта говорит, они ищут Гейбриела, — прошептала Жаклин.
— Да, это правда.
— Но ведь он далеко от Лондона.
Когда бугор шевельнулся, Изабелла многозначительно посмотрела на него:
— Может, он ближе, чем ты думаешь.
— Мама! Они же найдут его.
— Нет, дорогая, если мы умнее. А мы значительно умнее. Все, теперь пора использовать твое образование, которое так дорого стоило.
— Что мы собираемся делать? — Бугор-Гейбриел опять шевельнулся, и Жаклин резко ткнула его. — Ради Бога, лежи спокойно.
— Мы собираемся быть очаровательными. Надень этот чепец и приготовься быть моей горничной.
К ее облегчению, дочь безоговорочно бросилась выполнять приказ. Ладони у Изабеллы стали влажными, и она вытерла их о покрывало, когда в дверь громко постучали констебли. Они ввалились в спальню, но, увидев Изабеллу, оцепенели, словно вмерзли в лед. У нее было несколько секунд, чтобы составить мнение о своих гостях.
