— Зачем ей это делать?
— Чтобы привлечь внимание нахального герцога, — ответила Изабелла, подняв чашку в насмешливом тосте. — За герцогиню Кентскую! Хорошо сыграно, мадам.
— Ты говоришь так, словно брак — это нечто вроде шахматной партии.
— Удачное сравнение. По-моему, сердечные дела всегда сродни игре. Ей-богу, любовница должна мыслить стратегически, когда имеет дело с любовником. Но мало кто из жен выказывает подобную инициативу. Думаю, любовнице герцога скоро понадобится новый покровитель, — сообщила Изабелла. — Кто знает? Он мог действительно любить свою жену и не сознавать этого до последнего момента.
Жаклин покачала головой. Доживи она до ста лет, и тогда ей не понять образ мыслей Изабеллы.
— Любовь довольно болезненна даже и без старания умышленно причинить другому человеку боль.
Мать сочувственно улыбнулась:
— Я иногда забываю, насколько ты еще молода, дорогая.
— Не думаю, что когда-нибудь снова почувствую себя молодой, — пробормотала Жаклин.
— На самом деле я жалею любовницу. — Изабелла вздохнула. — Надеюсь, она проявила благоразумие и внесла свое содержание в контракт.
— Содержание?
— Конечно. Женщины полусвета должны сами заботиться о собственном будущем, никто за них этого не сделает, — объяснила Изабелла, обведя рукой великолепно обставленную столовую. — Как видишь, я поступила именно так. Когда ты молода и красива, легко увлечься романом или страстью. Но с годами я стала больше увлекаться драгоценностями и банкнотами, чем любовными сонетами обожателей, восхваляющих мои чары. Кроме того, они были плохо написаны и на тот период в моей карьере… — она пожала плечами, — явно ложные.
Несмотря на ее возраст, Изабелла все еще была очень востребованной. Она сопровождала джентльменов на вечеринки и другие развлечения, служа не только украшением партнера, но и благодаря блеску своего ума привлекая к нему интересных и нужных людей. Изабелла считала близкими друзьями многих знаменитых художников и философов, как в Лондоне, так и на континенте. Приглашение на обед к Изабелле Рен было поводом для веселья среди городского полусвета.
— Я действительно хочу, чтобы вечером ты пошла со мной. Опера новая и, говорят, очаровательная. Поет итальянский кастрат, — уговаривала Изабелла. — Конечно, противный обычай, но звук великолепный. Ты когда-нибудь слышала?
Жаклин покачала головой и мысленно вздрогнула, представив увечье, каким достигаются вокальные чудеса среди музыкантов.
— Представь чистоту и мелодичность детского сопрано при силе мужской груди и возможностях дыхания. Правда, сюжет не блещет, но музыка искупает все недостатки. Скажи, что пойдешь. Для нас оставлена прекрасная ложа.
— Прости, мама. Я не в том настроении, чтобы появляться в обществе.
— Почему? Живот у тебя более плоский, чем у меня. Никто и не подумает, что ты беременна. Отчего хоть раз не доставить себе удовольствие?
Жаклин криво улыбнулась:
— Боюсь, из-за желания доставить себе удовольствие я и попала в затруднительное положение.
— Никогда так не говори. Если любишь человека, не сожалей о радости, которую вы подарили друг другу. — Подойдя к другому краю стола, Изабелла с чашкой в руке села рядом с дочерью и доверительно наклонилась к ней: — Ты любила Гейбриела Дрейка?
«Больше, чем способна выразить», — подумала Жаклин. Но сказать это вслух значило открыть свое сердце, которое в безопасности, лишь когда остается закрытым, как закрыто ото всех воображаемое сокровище Драгон-Керна. Она ответила вопросом на вопрос:
— А ты любила всех своих мужчин?
— Всех своих мужчин, — передразнила Изабелла. — Услышав тебя, все подумают, что я была проституткой, отдающейся в переулке за два пенса. Должна тебе сказать, моя дорогая, что, несмотря на избранный круг обожателей, число мужчин, которых я за все годы действительно брала в свою постель, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Жаклин с удивлением смотрела на мать.
— Но ответ на твой вопрос будет утвердительным. Я любила их всех, на свой лад, конечно. — Изабелла в молчании допила чай, единственным звуком было тихое звяканье фарфоровой чашки, поставленной на блюдце с золотым ободком. — Дорогая, тебе известно, что ты можешь жить здесь, сколько пожелаешь. Но мой образ жизни вряд ли подходит для того, чтобы растить и воспитывать ребенка.
— Поэтому ты оставила меня в школе для молодых леди из хороших семей? Я всегда понимала, что у тебя просто нет времени заниматься мной.
— О, ты правда так думала? — Изабелла с грустью в глазах положила руку ей на плечо. — Если бы ты знала, как часто мне хотелось, чтобы ты была здесь. Конечно, я радовалась жизни, но тут есть определенные… препятствия. Я хотела видеть тебя леди, чтобы в свое время ты сделала блестящую партию. Вот почему я настаивала на твоем образовании.
— Ты не из тех женщин, кто верит в сказки, — ответила Жаклин. — Ты должна знать, что без надлежащих фамильных связей никакой хорошей партии для меня не будет. Все, на что я могу надеяться, это должность гувернантки. Да и с той я, похоже, не справилась.
После отъезда из Драгон-Керна прошло уже две недели, а Жаклин до сих пор не знала, что собирается делать. Апатия лишила ее воли к действию. Понимая, что должна принять решение, она страдала, но ничего не делала, кроме того, она думала о настоящем, а надо было подумать и о будущем. Ведь теперь от ее выбора зависела и судьба ребенка.
— Я собиралась поговорить о твоем будущем, и сейчас для этого прекрасная возможность, — словно в ответ на ее мысли, сказала Изабелла. — Ты вполне красива, чтобы стать первоклассной куртизанкой. Твой французский безупречен, и ты, когда захочешь, можешь быть очаровательной. Полагаю, ты хорошо знакома с различными способами доставить удовольствие мужчине.
— Твои письма на этот счет были очень подробными, — ответила Жаклин.
— Мать обязана делиться своими знаниями. Но лучший учитель — это опыт.
— И самый трудный.
— Да, по общему признанию. Когда появится ребенок, выбор у тебя будет небогатый. С моими связями я могу ввести тебя в полусветское общество как свою протеже. — Видимо, на лице Жаклин отразился ужас. — Тебе не по вкусу? Конечно, веселое общество, наслаждение как цель жизни и высшее благо — это не для всех. Но я хочу, чтобы у тебя было из чего выбрать, — спокойно ответила Изабелла. — Твое аристократическое воспитание не должно пропасть даром. Если ты готова выйти замуж быстро, пока общество может позволить себе поверить, что твой ребенок появился на свет преждевременно, у тебя есть возможность сделать хорошую партию. Не желаешь стать графиней?
