Из прибрежных зарослей кустов послышался шорох. Отбросив посторонние мысли, Эван схватил кинжал и повернулся на звук. Услышав зловещий щелчок мушкета, он застыл на месте.
Из леса вышел стройный испанский солдат в шлеме с крестом и опущенным забралом. Грудь закрывал блестящий на солнце нагрудник. Маленький черный глаз мушкета был обращен в их сторону.
– Он может сделать только один выстрел, – прошептал Эван. – Пусть убьет меня, потому что жизнь всех остальных зависит от тебя.
Он встал перед Дрейком, заслонив его.
Солдат сделал шаг вперед. Его молчание было страшнее боевого клича.
– Отойди в сторону, Эван, – ответил Дрейк. – Не надо жертвовать собой ради меня.
Эван стоял на своем:
– Если умрешь ты, умрет и наше дело.
– А если умрешь ты, – возразил Дрейк, – Кэроу задохнется от жадности Оуэна Перрота.
Солдат остановился примерно в десяти шагах от Эвана, поднес руку к шлему, снял его и бросил на землю. Каскад золотисто-рыжих волос развевался на ветру, как знамя. От удивления у Эвана открылся рот.
– Энни?! – Эван шагнул вперед, но она крепче сжала мушкет.
– Стой, где стоишь. Капитан Дрейк, встаньте так, чтобы можно было вас видеть. Оружие на землю!
Ошарашенные, они повиновались. Напряжение Эвана переросло в гнев.
– Ну? Ты что, собираешься отправить нас в Номбре-де-Диос и там поджарить на кострах Инквизиции?
– Не подсказывай ей никаких идей, – пробормотал Дрейк.
Энни сделала еще один шаг вперед. Страшный, холодный огонь, полыхнувший в ее глазах, напомнил ему королеву Елизавету. Это сходство заставило его вздрогнуть.
– Как ты нашла нас? – спросил Эван.
Девушка мрачно усмехнулась:
– Разве это не то место встречи, которое вы выбрали? Вся команда только об этом и болтала.
Внутри у него все оборвалось.
Ну конечно, они настолько привыкли к присутствию Энни, что уже давно, не таясь, говорили при ней открыто о своих планах.
– Я очень много слышала об английской чести, все это правда?
– А ты как думаешь? – спросил Эван.
– Посмотрим, – она приставила кинжал к его груди. – Прикинувшись испанцем, вы украли из кабинета моего опекуна сведения о передвижении караванов. Вы сидели за одним столом с Родриго, пользовались его гостеприимством и угрожали убить меня. Если это пример английской чести, то у меня возникают большие сомнения на этот счет.
– Да он же уэльсец, – поспешно вставил Дрейк. – А все знают, что уэльсцы – известные обманщики.
Эван удивленно посмотрел на друга:
– Так вот какой ты верный товарищ, Фрэнсис? Иногда ты действуешь мне на нервы!
– Прошу прощения, – Дрейк откашлялся. – Мисс, я заговорил вне очереди, потому что болтаю без умолку, когда вижу направленный на меня мушкет. Я вот что хотел сказать. Англичане, так же как уэльсцы, люди чести. И если Эван обманывал, то делал это из преданности своей стране. Он человек слова.
– А вы? – спросила она.
Эван не смог подавить поднявшейся в нем волны восхищения девушкой. Она проявляла храбрость, которая сделала бы честь любому мужчине, и при этом не теряла женственности. Обтянутые узкими брюками ноги казались необычно длинными. Распущенные волосы цвета меди ореолом развевались вокруг прекрасного лица.
Дрейк отвесил девушке неуклюжий поклон:
– При всех моих недостатках, Энни Блайт, я никогда не нарушаю своих клятв.
– Потому что никогда не даете их?
Рука Дрейка прикоснулась к мешочку, висевшему на поясе. Кошель раздувался от золота и драгоценных камней, которыми был набит.
– Даю. Но не часто и всегда обдуманные.
– Понятно, – она обвела обоих холодным взглядом. – А как насчет клятвы на крови?
– Если дал такую клятву, нарушать ее уже нельзя, – твердо сказал Эван.
– Капитан Дрейк?
– Истинная правда!
Она помедлила, не сводя с них пристального взгляда.
– Отлично. Поднимите руки ладонями вверх.
Эван и Дрейк в недоумении переглянулись. Девушка снова навела на них мушкет.
– Ну же!
Мужчины повиновались. Быстрым движением, так, что он не успел почувствовать боли, Энни кинжалом сделала на ладони Эвана надрез, из которого тут же показалась кровь. Потом она то же проделала с Дрейком, тот только успел со свистом втянуть в себя воздух. Довольная результатом своей работы, Энни вскинула подбородок и торжественно произнесла:
– Я хочу, чтобы вы дали клятву на крови во имя Святого Георгия, Англии, Уэльса и Елизаветы Тюдор.
– По рукам, – ответил Дрейк.
Эван кивнул в знак согласия.
– Поклянитесь, что вы, что бы ни случилось, никогда, ни одной живой душе не скажете, кто я такая.
Эван растопырил пальцы и смотрел, как кровь стекала на песок. Какого черта, что еще она выдумала?
– Клянитесь! – приказала она.
Дрейк лихорадочно размышлял. Главной его целью во всей этой авантюре было найти наследницу. Успех предприятия гарантировал его будущее.
– Мисс, мы…
– Клянусь, – перебил его Эван, и Дрейк нехотя повторил клятву.
– Отлично, – коротко сказала она. – Когда мы доберемся до Англии, вы найдете для меня укромное местечко, чтобы я смогла понаблюдать за своей тетушкой. Я сама решу, следует ли мне представляться. Но ни одна живая душа не должна знать, кто я.
Из всего сказанного Эван мгновенно осознал только одно, и от радости у него перехватило дух.
– Так ты отправляешься с нами в Англию?
– Да, но только на моих условиях, а не как пленница пиратов, замаскированная под твою шлюху.
Эван заморгал. За ее смелыми словами он почувствовал настоящую боль. Он обидел ее. Его охватило чувство вины.
– Энни, я никогда не хотел…
– Клянитесь!
– Клянемся! – хором ответили мужчины.
Эван вдруг снова вспомнил слова Ле Тестю:
«Будь осторожен с клятвами, которые даешь…». В его голове роилась масса вопросов, но он не обращал на это внимания. Девушка едет с ними в Англию. Пока этого достаточно.
Энни бросила Эвану кинжал, положила на плечо мушкет и пошла на восток.
– Полагаю, вы ищете свои баркасы, – не оглядываясь, сказала она.
Эван и Дрейк подобрали оружие и поспешили за ней.
– Они ждут вас за тем поворотом, – вид у нее был очень довольный.
Через несколько минут они втроем взошли на борт одного из них. При виде Энни моряки удивленно переглянулись, но никто не сказал ни слова. Эван понимал, что они с Дрейком представляют собой картину полного поражения: вернулись с пустыми руками, обожженные солнцем, в изорванной, просолившейся от пота одежде, заросшие и грязные.
У Дрейка в глазах мелькнула искорка мальчишеского озорства. Он изобразил скорбь и начал нервно перебирать веревки своего мешка.
