— Нет.
— Не отказывайте мне. Вы и сами не представляете, какой силой обладаете. Считайте, что вам не удалось одурачить такого опытного придворного, как я. Я полагаю, что вы можете повлиять на короля.
— Не будьте глупцом.
— Вы кое-чего не понимаете, я постараюсь втолковать это вам. Вы, как шип, вонзились в сердце короля, и он не знает, как избавиться от этой боли. Сам он осознал это лишь после того, как вы уехали, и теперь ужасно страдает.
— И имя этим страданиям — мадам де Монтеспан.
— Мадам де Монтеспан просто лакомый кусочек, и король удовлетворяет и свои чувства, и свое тщеславие. Она нужна ему, и она принадлежит ему.
— Вы говорите так же красноречиво, как персидский посол. Теперь я понимаю, как вам удалось увлечь бедняжку де Монпансье.
— Неужели вы не пообещаете замолвить за меня словечко перед королем?
— Если представится такая возможность, я помогу вам. А теперь отпустите меня, Пегилен. Я должна присоединиться к королеве.
— Она нуждается в вас меньше, чем я. И, кроме того, есть некто, кто хотел бы использовать вас для служения его величеству.
Из подъехавшего экипажа их окликнул мужской голос. Человек торопливо вышел из экипажа и направился к ним.
— Это Кольбер…
— Я так рад, что быстро нашел вас, — сказал министр. — Я как раз собираюсь к его величеству с докладом. А потом мы пригласим вас на совещание.
— А если его величество не захочет прислушиваться к моим советам?
— Тогда это будет просто каприз. Но будьте уверены, меня он выслушает. Пойдемте, сударыня.
Оптимизм Кольбера, похоже, был преждевременным. Его разговор с королем затянулся. Анжелика ждала на лавочке в зале Мира. И тут она увидела своего брата Раймонда де Сансе, идущего прямо к ней. Черная сутана резко контрастировала с яркими костюмами придворных.
Анжелика не видела его с тех пор, как справила свою Свадьбу с Филиппом. Неужели он приближается к ней с единственной целью — выразить ей свое сочувствие? Он так и поступил, но она почувствовала, что это не все.
— Дорогая сестра, вы, должно быть, удивлены, что я ищу вас при дворе, куда мой министр берет меня так редко.
— Мне казалось, что вы состоите на службе у королевы и ведаете раздачей милостыни.
— Вместо меня назначен отец Джозеф. Мое непосредственное начальство предпочло поставить меня во главе нашего прихода а Мелюне.
— И это значит…
— Отец игумен… или что-то в этом роде, — улыбнулся Раймонд — Из нашего ордена берут служителей для восточных миссий.
— А-а-а, отец Ришар…
— Совершенно верно!
— Бактериари Бей… его отказ ехать в экипаже… промахи Сент-Амена… королевские неудачи… и все это результат…
— Анжелика, я всегда восхищался вашим умом.
— Благодарю вас, Раймонд, но в создавшейся ситуации я скорее буду помехой.
— Давайте поговорим без недомолвок. Отец Ришар, с которым я недавно разговаривал, считает, что вы единственный человек, который может нам помочь.
— Мне очень жаль, Раймонд. Но сейчас не время. Меня ждет немилость.
— Но король оказал вам столько знаков внимания. Я слышал, король пожаловал вам стул за своим столом.
— Это правда, но прихоти монархов переменчивы.
— Меня больше беспокоят капризы посла. С тех пор, как они прибыли во Францию, отец Ришар места себе не находит. Первая ошибка состояла в том, что к послу приставили Сент-Амена. Он хоть и дипломат, но не имеет ни малейшего представления о Востоке.
Появление Кольбера прервало их разговор.
— Ничего нельзя поделать, — мрачно сказал он, обращаясь к Анжелике. — Король так сердит на вас, что я удивляюсь, почему вы еще при дворе. Он даже слышать не хотел о вас.
— А разве я вас не предупреждала?
Она представила Кольберу своего брата — преподобного отца Раймонда де Сансе. Хотя Кольбер и отрицал деятельность иезуитов при дворе, но втайне доверял им. Когда Кольбер обрисовал сложившуюся ситуацию, Раймонд не воспринял ее как трагическую.
— Мне кажется, что я знаю истинную причину того, почему король недоволен вами. Вы просто отказываетесь сообщить истинную причину вашего визита.
— Я не скажу ее никому.
— Осмелюсь возразить. Я хорошо знаком с вашим упрямством, моя дорогая. Но если вы отказываете королю, как же можно ожидать от него, чтобы он был снисходителен к вам? Почему бы не объяснить ему так: вы отправились по моей просьбе, чтобы установить контакт с отцом Ришаром, ибо его деликатное положение исключает возможность моего личного присутствия среди этих магометан. Что вы скажете об этом, Кольбер?
— Думаю, что пройдет, если хорошо преподнести.
— А вы что скажете, Анжелика?
— Как говорил мой друг — полицейский Дегре, вы, иезуиты, — экстраординарные личности.
Мужчины пошли к выходу по длинному коридору. Анжелика задумчиво смотрела на две отраженные на полированном полу фигуры, одна толстая и низкая — государственного деятеля, другая высокая, статная — священнослужителя.
Анжелика поняла совершенно отчетливо, что осталась совсем одна. Ей вдруг страшно захотелось есть. По-видимому, было уже очень поздно, и все придворные наверняка уже на ужине у короля. Но она продолжала сидеть, задумчиво теребя свой восточный веер.
— А я ищу вас, — шепнул у нее над ухом нерешительный женский голосок.
Анжелика не сразу сообразила, что голос принадлежит Великой Мадемуазель, которая склонилась над ней. Что же так изменило властный голос внучки Генриха IV?
«Наверняка, это ее замужество», — подумала Анжелика и поторопилась сделать реверанс.
Мадемуазель де Монпансье усадила ее рядом с собой и в волнении схватила за руку.
— Дорогая, вы слышали новость?
— Да кто же ее не слышал? Позвольте, ваше высочество, искренне пожелать вам огромного счастья!
— Ну разве я сделала плохой выбор? Скажите, есть ли на свете еще хоть один дворянин такой храбрый и такой великолепный? Вы не находите его восхитительным? Вы же его друг, не так ли?
— Конечно, — сказала Анжелика, вспомнив инцидент в Фонтенбло.
Но память мадемуазель де Монпансье была достаточно короткой, и, казалось, она не уловила скрытого смысла ответа.
— Если бы вы знали, в каком волнения я нахожусь с тех пор, как король дал согласие на нашу свадьбу! И как я беспокоюсь!
— Ну что вы! Вы получили разрешение и можете быть счастливой. Король не возьмет назад своего слова.
— Если бы я была уверена так, как вы, — вздохнула мадемуазель де Монпансье.
Она выглядела так же очаровательно, как в те времена, когда Ван Оссель писал ее портрет. Анжелика улыбалась, глядя на нее.
— Как вы прелестно выглядите, ваше высочество!
— Правда? Как это мило с вашей стороны. Я так счастлива, что моя радость написана на моем лице. Но я дрожу от страха при мысли о том, что король может внезапно переменить решение, прежде чем будет подписан брачный контракт. Эта дура Мария-Тереза и мой кузен вместе со своей женушкой — все они готовы разрушить мои планы. Если вы меня любите, попытайтесь раскрыть их заговор в глазах короля.
