И теперь можно было не сомневаться, что каждый шаг этого «приключения» был заранее продуман и спланирован.
Пропади пропадом его коварная душа!
Когда Саймон вернулся с новой колодой карт, она успела накинуть на себя мужской халат из ярко-синего шелка и устроилась в кресле.
– Быстро же ты, – заметил он, окинув взглядом её наряд. – Хотя мне следовало предупредить Гора прислать что-то более подходящее тебе по размеру.
– Так это твой? – В её голосе ясно слышалась брезгливость.
– Прости. – Он усмехнулся. – Может, тебе лучше его снять?
– Может, тебе лучше не делать из меня дурочку? Давай сюда карты.
Он уселся напротив, нисколько не стыдясь своей наготы, и его смуглая загорелая кожа выглядела совершенно неуместно в этом роскошном кресле, принадлежавшем когда-то виконту, с зелёной шёлковой обивкой и золочёными подлокотниками в виде царственных сфинксов.
– Считаешь, что сегодня тебе повезёт? – поинтересовался он как ни в чём не бывало.
– Возможно, если сумею забыть о том, что ты держишь меня в плену, – отвечала она с неохотой, досадуя на это возмутительное добродушие. – Во что играем?
Он махнул рукой на колоду карт, лежавшую перед ними на столе, и от его галантного жеста мускулистые плечи показались ещё шире.
– Выбор за вами, герцогиня!
– Пикет.
– Твой любимый.
Она уловила нотку сарказма и внутренне усмехнулась. Значит, он не забыл, как его обштопали в Шиптоне. И Кеттлстон-Холл обещал стать ничуть не хуже: после первой сдачи у неё оказалась на руках довольно сильная карта. Прикидывая свои шансы, она не без удовольствия подумала о том, что в конце концов их брак может оказаться не столь уж безнадёжным мероприятием.
Но на второй сдаче счастье улыбнулось Саймону, и он выиграл.
Правда, с большим трудом.
– Дай я перетасую, а ты снимешь, – предложила она, цепляясь за малейшую возможность повлиять на ход карты. Каро даже закатала рукава халата, чтобы они не мешали возиться с колодой.
Колоду сняли, карты раздали.
Снова ей пришла хорошая карта, и Каро воспрянула духом.
Через пять минут она по-прежнему сохраняла преимущество и даже позволила себе немного обрадоваться.
Саймону настала пора выложить последние карты.
Он открыл их, не спуская с Каро внимательного взгляда.
– Каре, – веско промолвил он, предъявляя четырёх королей.
Она в гневе смела карты на пол, выскочила из-за стола и помчалась вон из спальни. Конечно, Кэролайн отдавала себе отчёт в том, что ведёт себя глупо, по-детски. Но обставить её с таким счётом! Придержать под конец четырёх королей! Такое сочетание вообще было немыслимо для пикета! Неужели это её судьба и отныне он всегда будет выигрывать? А она останется в проигрыше до конца своих дней? А кстати, отчего ему вдруг привалила такая неслыханная удача? Наверняка он передёргивал! И если бы это могло хоть как-то повлиять на её судьбу, Каро непременно вернулась вы в спальню и обвинила его в жульничестве.
Но даже если бы она выиграла пари, кто даст гарантию, что Саймон будет честно выполнять свои обязательства?
Все его поступки определённо говорили об одном: о честной игре не стоит и мечтать,
Она застыла на пороге гостиной, охваченная неописуемым гневом и отчаянием. И тут её взгляд упал на разложенные на столе сладости, и она решила, что имеет право хотя бы чуть-чуть проголодаться.
Десерт, точнее, несколько сортов десерта, и много-много шампанского. Именно то, что ей нужно. А Саймон пусть хоть треснет от злости – это его собачье дело! По крайней мере Каро это не волнует.
Хотя было бы неплохо утешиться даже мизерной пародией на настоящую месть.
Пожалуй, так она и поступит. Выйдет в коридор прямо в халате и заставит торчавших там часовых прислуживать себе за завтраком. Предвкушая, с каким злорадством она полюбуется на мрачную физиономию, которую наверняка скорчит Саймон, Каро направилась к двери.
– Напрасно беспокоишься.
Услышав, как его голос вздрагивает от смеха, она обернулась, и её рука соскользнула с дверной ручки.
– Я никуда не собиралась. – Кэролайн старательно изобразила из себя святую невинность.
– Они не войдут сюда.
– Не понимаю, о чём это ты, – заявила она, и глазом не моргнув.
Он встал в дверном проёме: бронзовокожий, надменный – живое воплощение мужской самоуверенности и могущества – и небрежно прислонился плечом к косяку.
– Я крайне заинтересован в том, чтобы нам не мешали, и заранее предупредил часовых.
– Что за гнусные инсинуации! – Она потупилась, как будто захотела расправить полы халата.
– Скорее просто осторожность, – возразил он, моментально заметив её растерянность. – Или ты хотела позвать их, чтобы переставить мебель на свой вкус?
– Если хочешь знать, – выпалила она, больше не в силах сдерживаться и с отчаянием думая о том, сколько ещё будет продолжаться эта полоса безнадёжных проигрышей, – я хотела позвать их сюда тебе назло!
– Я же говорю: напрасные хлопоты. Я и так зол оттого, что ты проделывала с этим типом у Йена.
– Ты просто смешон в своих подозрениях! Мог бы просто позвать Уилла сюда и спросить, было ли что-то между нами, кроме того поцелуя!
– Не сомневаюсь, он скажет всё, что ты пожелаешь! – безапелляционно отрезал Саймон.
– Уилл – честный человек! – Она бросалась словами, вкладывая в каждое из них совершенно откровенное обвинение.
– Хорошо. Очень мило. Я тебе верю. – Он подошёл к столу и вынул из серебряного ведёрка бутылку шампанского. – Не хочешь промочить горло? – Очень скоро ему предстоит убедиться, беременна она или нет. И если нет, то Саймон сумеет позаботиться о том, чтобы с неё не спускали глаз. Он вовсе не собирался делить свою жену с каким-то Уиллом.
Она не торопилась отвечать. Неужели он правда решил, что после свадьбы пути назад нет и он волен унижать её, как ему вздумается? Что она готова сесть с ним за стол и как ни в чём не бывало распивать шампанское? Чёрта с два! Но ох, как же трудно было оставаться равнодушной при виде этого божественно великолепного тела, игравшего буграми литых мускулов и манившего её своим огромным мужским копьём – как всегда, полным крови и готовым к бою.
– Нам угодно дуться? – Он небрежно оглянулся на неё и сел в кресло. А потом с откровенным пренебрежением к её чувствам: пусть себе дуется, сколько хочет, – поднёс ко рту бутылку и прямо из горлышка выпил половину.
Глядя на это, Кэролайн предпочла утешиться испытанным веками способом в виде десерта. Она остановила свой выбор на шарлотке с фисташками (её самая любимая), меренгах под вишнёвым соусом и двух шоколадных кексах, способных поднять настроение кому угодно. Прихватив с собой ещё одну бутылку шампанского из ведёрка, она устроилась со своей добычей как можно дальше от Саймона, в другом конце комнаты.
