Джулианна тоже посмотрела на дверь, И напомнила себе, что Хлоя имеет полное право находиться в этом доме. Конечно, они пришли сюда в очень неудачное время, но ничего не поделаешь. Значит, ей придется именно сейчас обо всем рассказать. Ведь все равно это когда-нибудь пришлось бы сделать. И, может быть, так даже лучше. Уж лучше побыстрее…
Но с другой стороны… Предстать в таком виде перед гостями…
Хотя очень может быть, что все они сейчас в столовой, так что она все-таки сможет войти незаметно, а потом быстренько переоденется. И только после этого ей придется все объяснять мужу и его родителям.
Но как отреагируют герцог и герцогиня? Впрочем, сейчас это уже не имело значения. Не стоять же тут всю ночь…
— Идем, дорогая. — Джулианна убрала несколько мокрых прядей со лба Хлои. Малышка ужасно устала, и ее глазки сами собой закрывались. — Тебе здесь понравится. Обещаю.
Расправив плечи, Джулианна стала подниматься по ступеням. К ее удивлению, дверь распахнулась до того, как она успела к ней подойти, И перед ней стоял Майкл собственной персоной. В отличие от нее он был в прекрасном вечернем костюме и белом галстуке. А туфли его ослепительно блестели.
— Черт возьми, где вы были? — проворчал он, окинув жену взглядом. Посмотрев на камердинера, спросил: — Что случилось?
— Я потом вам объясню, полковник, — с невозмутимым видом ответил Фицхью.
Но Джулианна тут же сказала:
— Нет, я сама объясню. Но, может быть, вы позволите нам войти?
Тут маркиз понял, что стоит в дверном проеме, и, молча кивнув, отступил в сторону. Переступив порог, Джулианна вздохнула с облегчением. Наконец-то она в тепле! С ее мокрых юбок капала вода, и даже на ресницах висели капельки влаги. И у нее не было с собой платка, чтобы высморкаться.
— Могу я взять ваш плащ, миледи?
Перед ней неожиданно появился Рутгерс.
Тихонько вздохнув, Джулианна пробормотала:
— Боюсь, плащ безнадежно испорчен.
— Надо его выбросить, — пробурчал Майкл, снимая с нее мокрый плащ.
Дворецкий вежливо кивнул и отступил на шаг. И тотчас же кто-то из слуг взял плащ и унес его. Туфли Джулианны были в таком же ужасном состоянии, но она не собиралась снимать их здесь, в главном холле герцогского особняка. Покосившись на Рутгерса, она пробормотала:
— Простите, что мы… в таком виде. Произошла небольшая неприятность.
— Не нужно беспокоиться из-за этого, миледи. Прислать вам наверх горячей воды?
— О, это было бы чудесно.
— Какой несчастный случай? — насторожился Майкл. — Вы что, ранены?
— Нет-нет. — Джулианна покачала головой. — Со мной все в порядке.
— Все в порядке?
Маркиз выразительно посмотрел на девочку — Джулианна уже успела подхватить ее на руки, и та теперь крепко спала.
— Не могли бы мы обсудить это наверху? — Джулианна почувствовала, что неожиданно к глазам ее подступили слезы. — Я… я ужасно замерзла и промокла. Поверьте, у меня был очень тяжелый день.
Она пыталась сдержать эмоции, но все же по щеке ее скатилась слезинка.
— Фиц, переоденься в сухое, пока не окоченел до смерти, — сказал Майкл, повернувшись к своему камердинеру. Взглянув на дворецкого, сказал: — Рутгерс, нам нужна горничная для ребенка и горячая вода. Как можно быстрее. И пожалуйста, незаметно передай наши извинения матушке.
— Да, разумеется, милорд, — кивнул дворецкий.
Джулианна тихонько вздохнула, когда муж, вдруг подхватив ее на руки вместе со спящим ребенком, быстро зашагал по коридору, потом повернул к лестнице.
— Но вы… Вы испортите вашу одежду, — пробормотала Джулианна. И тут же мысленно добавила: «Ах, какой теплый, сильный… и чудесный…»
— Ничего страшного. — Уже поднимаясь по лестнице, Майкл спросил: — Но почему же вы прибыли домой в таком виде? И знаете, хотелось бы выяснить еще кое-что… Кстати, почему вы принесли сюда бездомного ребенка?
— Она вовсе не бездомная, — возразила Джулианна, хотя прекрасно понимала: достаточно было лишь взглянуть на Хлою, чтобы сделать именно такой вывод.
— Не бездомная? — удивился маркиз. — Но тогда кто же она такая?
Джулианна молчала, не зная, что ответить. Потом вдруг заявила:
— Она наша.
Наливая еще один бокал кларета, Майкл наблюдал, как его очаровательная жена ковыряет вилкой вкуснейшего цыпленка в соусе из меда и портвейна. Они сейчас находились в ее спальне — сюда доставили столик, а горничная Джулианны незаметно принесла им ужин. Быстро сняв мокрую одежду — сейчас на ней был голубой атласный халат, — Джулианна принялась рассказывать ему о произошедшем, но он остановил поток ее объяснений, заявив, что не будет слушать, пока она не поест чего-нибудь и не подумает о том, что именно собирается ему рассказать.
Своего рода тактическая отсрочка. Как правило, это очень действенное средство при допросе. А сейчас? Он понимал, что с собственной женой следовало поступать как-то иначе, однако ничего не смог придумать — слишком уж привык допрашивать обычных противников, тех, с кем имел дело все последние годы. Впрочем, и Джулианна наверняка все расскажет — теперь-то он в этом уже не сомневался. И первое, что ему хотелось бы выяснить… Да-да, ребенок! Откуда она, эта малышка?
В первые мгновения, когда он только увидел ребенка, ему в голову пришла ужасная мысль… Да, ужасная — и в то же время нелепая, смехотворная. Он вдруг подумал о том, что, может быть, каким-то образом ошибся, решив, что его жена была девственницей в их первую брачную ночь. Ведь ему до этого ни разу не приходилось иметь дел с невинной девственницей… И к тому же она в постели оказалась не такой робкой, как он ожидал. Но потом Майкл отбросил эту мысль. Нет, такого просто быть не могло. Совершенно очевидно, что это не ее ребенок.
Но почему же она появилась тут с малышкой на руках? «Она наша», — вспомнились ему слова жены. Что бы это значило?
— Дорогая, вы почти не едите, — сказал он, взглянув на Джулианну. — Вам обязательно надо поесть, что бы вы не собирались мне рассказать.
— Да, конечно… — пробормотала она, потянувшись к бокалу с вином.
Сделав глоток, тяжело вздохнула. И казалось, что она вот-вот расплачется.
Потеряв самообладание, Майкл коснулся ее щеки и прошептал:
— Джулианна, дорогая, успокойтесь. Не нужно так переживать.
Отставив бокал, она вдруг сказала:
— Вы тоже съели не много.
Майкл пожал плечами. Да, верно, он тоже почти не ел. Но у него-то болела рука. И вообще он ужасно беспокоился и был слишком озадачен произошедшим, чтобы думать о еде.
— Вы рассматриваете меня так, как будто я экспонат в музее, — добавила Джулианна почти шепотом.
