Бедный доктор Макгрегор, посочувствовала ему Нелли. Ей было приятно считать его своим другом, и он, наверное, и был им, пока не обнаружил, что доктора Линда не существовало в природе. Она снова стала ходить по комнате, прощаясь с ней, даже потрогала руками некоторые из сокровищ, которые значились теперь в ее описи.
Часы Лафайета пробили час. Скоро прибудет пароход, следующий до Нового Орлеана. У нее не оставалось времени горевать об ушедших радостях или о несостоявшемся будущем Хорошо бы ей отплыть из Роузвуда на этом пароходе.
— Это последняя вещь в ее багаже, маса Деймон, — сообщил Элайджа, снял с плеча небольшой сундучок и уложил его сзади в коляску, чтобы вместе с другими вещами отвезти на пристань.
Деймон кинул один конец веревки Элайдже, и они накрепко привязали сундучок, два мешка и старую потертую сумку. Когда дядя Кейто пришел сказать Деймону, что мисс Нелли уезжает, он решил, что она уезжает на два-три дня. Никогда раньше не встречал он женщины, которая могла путешествовать налегке и так быстро складывать вещи. То ли жизненный опыт тому причиной, рассуждал Деймон, то ли у нее просто очень мало вещей… Как бы то ни было, она, безусловно, настроена на быстрый, безоговорочный разрыв. «Может, это и к лучшему», — решил Деймон.
Он завязывал веревку узлом, когда услышал шелест ее юбок.
— Элайджа, ты еще не слышал пароходного гудка? — спросила она, стоя на пороге дома. На ней было зеленое дорожное платье — одно из тех, весьма поношенных ее платьев, из которых она явно выросла. Нелли натягивала перчатки и старательно делала вид, что его не замечает.
— Нет, мисс, — ответил Элайджа. — Я гудка не слыхал.
Деймон никогда раньше не видел у нее такого бледного и печального лица и такую скорбную линию рта. И тут он вспомнил, сколько приятных перемен произошло в Роузвуде всего за три коротких месяца, что она прожила здесь. Чистота и безмятежность, вероятно, покинут этот дом вместе с нею.
Деймон обошел коляску и направился к ступенькам.
— О, я не ожидала встретить вас здесь, — произнесла Нелли и расправила плечи. — Я сказала мисс Изетте, что заболел один из моих дальних родственников и прислал за мною.
Деймон кивнул головой и посмотрел в сторону, на тенистую дорогу, ведущую к берегу Миссисипи. Он не мог заставить себя посмотреть Нелли в глаза. Злость уже давно прошла. Внутри он ощущал пустоту, говорить было не о чем.
— А как это восприняла тетя Изетта?
— Она заставила меня пообещать, что я вернусь, как только смогу. И она и мисс Вэрина были очень добры и особо не переживали. Во всяком случае, мой отъезд не ухудшил состояния здоровья мисс Изетты.
— Это хорошо, — заметил Деймон. Он боялся тяжелой сцены прощания с тетей Изеттой. Хотя ему, конечно, следовало знать, что Нелли устроит все так, чтобы не огорчать свою пациентку. Надо было доверять ей. Она действительно привязалась к его тетушкам, и он видел, как они обожают ее. Разумеется, он не счел нужным что-либо рассказывать им, чтобы не настроить их против Нелли.
Деймон достал из кармана конверт и протянул ей. Нелли взглянула на конверт, но не протянула руки, чтобы взять его. Деймон понимал, что ей будет неловко брать деньги, и даже хотел сунуть их в одну из ее сумок. Но потом раздумал.
— Это твое жалованье, — объяснил он. — Ты заработала эти деньги, и они тебе понадобятся.
Ее губы сжались в одну тонкую линию. Она кивнула головой, взяла конверт и сунула его в мешочек, висевший у нее на поясе. Деймон наблюдал, как она застегивает перчатки, и холодок страха закрался в его сердце. Он вдруг понял, что теряет сейчас что-то очень важное, но чувствовал себя абсолютно бессильным. Ведь он даже не знал ее настоящего имени. Натянув вторую перчатку, Нелли взглянула на него:
— Обещай мне одну вещь.
— Смотря какую.
— Теперь тебе надо будет заботиться о своих тетушках, — начала она и впервые после их столкновения в библиотеке посмотрела ему прямо в глаза. — Не оставляй их на Артура. Как бы ты ни тосковал по Техасу, им ты нужен больше всего.
Деймон уставился на нее, слегка удивленный тем, что она могла считать его способным на такое.
— Я не оставлю их.
— Хорошо, — кивнула она. — Теперь мне будет спокойнее.
Деймону очень хотелось сказать ей еще что-нибудь: сказать, как он относится к ней, сказать, что она воскресила в нем любовь к Роузвуду и желание жить здесь. Но он так и не смог подобрать нужных слов. Стоял и молчал, глядя, как она спускается по ступенькам. Нелли остановилась на последней ступеньке и повернулась к нему.
— И еще одно.
Он кивнул, и в голове его всплыло столько разных слов, которым, судя по всему, так и суждено было остаться невысказанными. Деймон быстро спустился к ней.
— Что именно? Что ты хочешь, Нелли?
Она снова встретила его взгляд.
— Я считаю, будет справедливым, если ты узнаешь, что твоя тетя на самом деле не так сильно больна, как представляет это. — Нелли говорила очень тихо: никто не должен был ее слышать.
Деймон, удивленный, подошел еще поближе.
— Как это понять?
Она тряхнула головой, будто пожалев, что выдала некую тайну.
— Я не совсем уверена, но мне кажется, твоя тетя Изетта больна лишь настолько, насколько это требуется для достижения ее целей.
Нелли смотрела ему прямо в глаза. Никакой дымки обмана он не увидел.
— Каких целей?
— Я не уверена, — повторила она, снова тряхнув головой. — Знаю только, что люди в Роузвуде любят тебя, Деймон. И нуждаются в тебе. Не стань похожим на своего деда. Не пренебрегай любовью своих близких. Подумай об этом, ради Изетты.
Наступившую паузу прервал печальный гудок парохода, эхом откликнувшийся ниже по реке.
— Пароход уже подходит, мисс Нелли, — подал голос стоявший у коляски Элайджа.
Через несколько минут почтовый пароход уткнулся носом в пристань Роузвуда, чтобы выгрузить почту и товары и загрузиться продуктами. Деймон знал, что Нелли сейчас поднимется на борт, и он ее больше не увидит.
Она опустила глаза. Было заметно, что в ней происходит внутренняя борьба. Прежде чем Деймон понял, что она делает, Нелли приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку. Нежный прощальный поцелуй, но в то же время решительный поступок женщины, обвиненной им во лжи. Этот поцелуй стал жестом благородства, и смелым, и трогательным.
Она не успела отойти — Деймон схватил ее за плечи, притянул к себе и прижался губами к ее губам, нимало не заботясь о том, что их кто-то может увидеть вот так — целующимися прямо на пороге Роузвуда: Элайджа, Кейто, Клео, Артур или Винсент.
Этим поцелуем Деймон хотел сказать все, что не смог выразить словами. Он крепко прижал ее к себе, наслаждаясь нежными округлостями ее тела. Он хотел, чтобы ей навсегда запомнилось — именно ему она позволила стать первым мужчиной в своей жизни.
