Джудит, ушам своим не веря, вытаращила глаза:
– За поэта без гроша в кармане?
– Да. Но это не совсем так. – Александра покачала головой. – Я хочу сказать, что Найджел был со мной не совсем правдив. Он, конечно, поэт, но нельзя сказать, что у него нет ни гроша в кармане. Как оказалось, он является вторым претендентом на титул и уже сейчас имеет весьма приличное состояние. Он никогда не признавался, что богат, потому что опасался, что наличие у него денег помешает его творчеству. Похоже, он еще более сумасшедший, чем я. Однако человек он очень хороший. – Александра улыбнулась такой милой улыбкой, какой Джудит у нее никогда не видела.
– Ты выходишь замуж? – ошеломленно переспросила Джудит.
Александра сморщилась:
– Ты поражена? Ты, наверное, думаешь, что я обязательно испорчу этому человеку жизнь?
– Нет. Вовсе нет, – покачала головой Джудит. – Я думаю, что это очень хорошая новость.
– Правда? – недоверчиво спросила Александра. – Почему?
– Потому что ты мне кажешься… – Джудит никогда не думала, что когда-нибудь скажет такое своей золовке, – счастливой.
– Счастливой? – Александра на мгновение задумалась, потом кивнула: – Да, пожалуй, я счастлива. Не думаю, что я когда-нибудь прежде бывала счастлива. И это очень приятное чувство. – Она глубоко вздохнула. – Ну вот. Теперь ты видишь, что я не могу поехать ни в Париж, ни в какое-либо другое место.
– Тебе незачем это делать, – пробормотала Джудит. – Я немедленно поговорю со своими поверенными о переводе дома в собственность мистера Ховарда.
– Нет, – решительно возразила Александра. – Нам не нужен этот дом, и я его не хочу. – Она огляделась вокруг и содрогнулась. – Это мрачное, недоброе место, и я хотела его иметь только лишь потому, что оно принадлежало тебе, тогда как должно было принадлежать мне. Я жду не дождусь, когда смогу уехать отсюда навсегда.
– В таком случае я продам его, а полученные деньги добавлю к остальным деньгам, которые оставил Люсиан в качестве свадебного подарка или приданого – называй это как тебе больше нравится. Но может быть, ты хочешь отказаться и от денег?
– Нет, деньги я возьму, – усмехнулась Александра.
– Вот и хорошо, – улыбнулась Джудит. – На том и порешим.
Если бы кто-нибудь сказал Джудит еще вчера, что она будет разочарована тем, что не поедет путешествовать с Александрой, что попытается стать ее другом или что вообще такая мысль придет ей в голову, она бы рассмеялась в лицо этому человеку.
– Значит, мне придется ехать одной. Александра пристально взглянула на нее:
– А как же твой лорд Уортон?
– Он не мой лорд Уортон, – вздохнув, сказала Джудит. – И никогда не будет моим.
– Почему?
– Потому что это невозможно. Александра презрительно фыркнула:
– Если мне удалось найти счастье и удачно выйти замуж, то возможно все, что угодно. Почему твой лорд Уортон не может быть твоим лордом Уортоном?
– Потому что я боюсь, – ответила Джудит не раздумывая и удивилась, что вообще сказала это. Она подумала также, что Александра – единственный человек на свете, которому она могла бы в этом признаться.
– Еще бы не бояться, – сказала Александра скорее сама себе, чем Джудит, и вздохнула. – Я знаю, что все эти годы была несколько несправедлива к тебе.
Джудит пожала плечами:
– Я это понимаю.
Александра возвела глаза к потолку:
– Боже милосердный, я терпеть не могу, когда ты проявляешь благородство.
– Это вовсе не проявление благородства. Я понимаю, потому что сама, вероятнее всего, вела бы себя также, окажись я на твоем месте.
– Сомневаюсь. Потому что ты всегда была к людям добрее, чем они того заслуживали. Наверное, потому, что ты всегда была абсолютно уверена в том, что занимаешь в мире свое место. И свое место в жизни своих родителей. А также в сердце Люсиана.
– Тем не менее этого было недостаточно, – покачала головой Джудит. – По крайней мере в отношении моего мужа. Я не помогла ему, когда он во мне нуждался.
Александра долго смотрела на нее пытливым взглядом.
– Возможно, ты права и нам пора стать… ну, пора хотя бы перестать враждовать. Откровенно говоря, Джудит, иногда у меня бывают моменты слабости, когда я чувствую, что устала ненавидеть тебя. К тому же у нас много общего. Я тоже всегда клялась, что ни за что не выйду замуж. Я ведь сумасшедшая, что с меня взять?
Джудит насмешливо фыркнула:
– Вздор. Ты не сумасшедшая. И никогда ею не была.
– Верно, – согласилась Александра. – Я не сумасшедшая.
– И Люсиан тоже не был сумасшедшим, – быстро добавила Джудит.
– Не успел им стать, – сказала Александра. Внутренний голос предупреждал Джудит, чтобы она была осторожнее. Ей вовсе не хотелось услышать то, в чем собиралась признаться золовка. Но было уже поздно.
– Что ты хочешь этим сказать?
Александра встала, сложила на груди руки и подошла к окну, выходившему на террасу.
– Он когда-нибудь говорил тебе о наших родителях?
Джудит покачала головой.
– Что-то не припомню, – ответила она. По правде говоря, она сегодня узнала от леди Рэдбери гораздо больше, чем ей когда-либо рассказывал Люсиан. – Я сделала кое-какие предположения относительно вашего отца исходя из условий, оговоренных в его завещании, но Люсиан никогда не рассказывал мне ни об отце, ни о матери.
– Наша мать умерла, когда мы были совсем маленькими. Мы оба плохо ее помнили. – Александра говорила это, глядя в окно. – Каким был твой отец? – спросила она вдруг.
– Мой отец? – удивилась Джудит и на мгновение задумалась. – Думаю, он был хорошим человеком. Он был сдержанным в проявлении чувств, но я всегда знала, что меня он любит. И мне всегда будет не хватать его. – Она нежно улыбнулась, вспомнив высокого светловолосого мужчину, спокойного и сдержанного, с улыбкой во взгляде. – Возможно, он был разочарован тем, что я единственный ребенок в семье и что я дочь, а не сын, но он никогда не выражал мне своего недовольства.
– Я могла бы за одно это возненавидеть тебя, – пробормотала Александра. – Не буду утомлять тебя рассказами об отце. Достаточно того, что ни я, ни Люсиан не испытывали скорби, когда его не стало. Он был неприятным человеком. Жена и дети были для него не семьей, а собственностью.
– Понятно.
Александра презрительно фыркнула:
– Ничего тебе не понятно. Ты не можешь этого понять. Мой брат жил в страхе, что когда-нибудь станет похожим на отца.
Джудит даже дыхание задержала.
– Не понимаю.
– Отец был жестоким ради жестокости. Он был грубым, вспыльчивым и отличался злобным характером… – Она покачала головой. – Странно, но когда растешь рядом с таким человеком, ты начинаешь думать, что таковы и все окружающие. Каким-то образом ты заставила Люсиана, да и меня тоже, понять, что это не совсем так.
Слова Александры не особенно удивили Джудит. Еще до откровений леди Рэдбери Джудит подозревала, что отец Люсиана не был добрым, любящим человеком. Одна лишь мрачная атмосфера этого дома позволяла предположить, что люди здесь едва ли были счастливы.
– Он думал, что ты его спасительница.
Джудит тихо охнула.
– Не надо так удивляться. Он был не прав. Ты была слишком молода и слишком наивна, чтобы быть чьей-нибудь спасительницей. Я знала это с самого начала, и он, по-моему, тоже знал. И все же он надеялся. – Она снова повернулась к окну. – Извини, Джудит. – Она покачала головой. – Все эти годы я позволяла тебе думать, что смерть Люсиана лежит на твоей совести. На самом деле я заставляла тебя поверить, что это ты довела его до самоубийства своим поведением в ту ночь.
Джудит втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
– Возможно, если бы я не была такой…
– Ты к этому не имела никакого отношения, – устало сказала Александра. – Ты веришь в судьбу?
Джудит хотела было кивнуть в знак согласия, но потом покачала головой:
– Я в этом не уверена.
– А я верю. Люсиан всегда боялся, что самою судьбой ему предназначено стать таким же человеком, каким был наш отец. В ту ночь, когда он умер…
