Шаг за шагом он завладевал ее сердцем. Она вспомнила, как пот струился по его лицу там, в лесу, несмотря на обжигающе холодный ветер, и резкие выдохи, когда он наносил удары топором. Она вспомнила тот день, когда Колин решил, что всем безразлично, что будет с могилой матери, и хотя он тогда стиснул зубы, ей стало понятно, насколько это ранило его. Но больше всего запало в душу гнетущее выражение его лица, когда они отчаялись найти миниатюрный портрет его матери. Ей захотелось тогда обнять Колина и сказать, что она ощущает его потерю как свою.
Анджелина не хотела признавать очевидного по известной причине и при этом прекрасно помнила его слова о том, что он объявит официально об их помолвке, как только она пожелает этого. В нем было так много всего, чего никогда не замечали другие. Колин тщательно скрывал свои душевные раны за остроумием и репутацией шалопая.
Она больше не могла отрицать того, что было у нее на сердце. Она была безумно, безоглядно влюблена в него.
В отличие от горького опыта, пережитого с Брентмуром, ей не нужно было уговаривать себя, что она вот-вот влюбится или почти влюблена в Колина. Их даже сравнивать было нельзя. На этот раз она не сомневалась в своих чувствах. У нее кругом шла голова. И вне зависимости от того, что случится – или не случится! – она поклялась себе, что никогда не пожалеет о том, что влюбилась в него.
Тонкий запах сандалового мыла словно стал его неотъемлемой частью. Ее опьянял теплый аромат, исходивший от его кожи. Не в силах сопротивляться, она ответила на поцелуй и почувствовала, как он стал более настойчивым. Наслаждаясь вкусом его губ, Анджелина запустила пальцы ему в волосы. Когда она осмелилась вернуть поцелуй, Колин ответил ей ласкающими движениями языка. Потоки желания затопили ее. Она сосредоточилась на своих ощущениях – на том, какая у него мускулистая грудь, как прерывисто он дышит, каким разгоряченным стало его тело. Но этого было мало. Анджелина распустила узел у него на галстуке, дернула за шнурки сорочки и распахнула ворот.
Колин пересадил ее к себе на колени, а она расстегнула на нем жилет и, сунув под него руку, провела по обтянутой полотном груди. В конце концов ей как-то удалось стянуть с него жилет. Выпрямившись во весь рост, он позволил ей погладить свое напряженное тело. И она ласкала его поверх сорочки, но этого тоже было недостаточно.
Засунув руку под подтяжки, она вытянула сорочку из панталон и провела руками по обнаженной коже.
– Боже праведный! Какие силы я высвободил!
Вытащив руки из-под сорочки, Анджелина притянула его голову и прижалась к губам, погладила мускулистую грудь и плоский живот. Взгляд ее был прикован к тому месту, где напряженно вздулись панталоны.
– Никогда не думал, что смогу воспламениться от одного только женского взгляда, но ты меня зажгла. – Колин снова запечатлел на ее губах долгий, влажный поцелуй. Их языки сплелись в ласках. Он подхватил ее под ягодицы и заставил подняться на цыпочки, так что его возбужденная плоть прижалась к ее животу, и у Анджелины появилась возможность касаться губами его груди.
Он поднял ее на руки.
– Колин, что ты делаешь?
– Хочу предложить тебе порочные игры.
– Тогда отпусти меня.
Анджелина заметила его властный самоуверенный взгляд и решила переломить ситуацию. Даже при том незначительном опыте, что приобрела, ей было достаточно увидеть его реакцию на ее ласки, чтобы не сомневаться в успехе.
Когда Колин спустил ее вниз по своему телу и поставил на пол, она приказала:
– Вытяни руки.
Он усмехнулся и подчинился.
Анджелина знала, что он силен как бык, но совершенно не сомневалась, что сумеет отвлечь с помощью игры, которую ему предложила.
Стянув ему запястья галстуком, она услышала смех и удивленный возглас:
– Что ты собираешься со мной делать?
– Увидишь, – ухватив за свободный конец галстука, она повела его вверх по лестнице, предупредив: – Не споткнись.
Он явно рассчитывал на иную расстановку сил, но у нее в голове родились другие мысли.
– Умираю от нетерпения узнать, что ты мне припасла.
– Веди себя хорошо.
– А что, накажешь?
Она взглянула на него через плечо.
– Только если очень попросишь.
Колин расплылся в улыбке от уха до уха, явно рассчитывая на победу в этой игре, но ей было нужно нечто большее, чем просто игра.
Войдя в женскую спальню, она подвела его к кровати.
– Что теперь, моя тюремщица?
Анджелина поднялась на цыпочки, взяла его лицо в руки и сладострастно поцеловала.
Он попытался обнять ее, но помешали связанные руки.
– Развяжи меня.
– Только если будешь хорошо себя вести.
– Да, моя госпожа!
Анджелина сняла с него подтяжки, вытащила сорочку из панталон и полностью расстегнула. Через минуту он уже стоял обнаженный по пояс. Она погладила его грудь, а потом проложила дорожку к панталонам и кончиком пальца обвела пупок в поросли черных волосков.
Он втянул воздух. В глаза ей бросилось, как мощно оттопырился гульфик у него на панталонах.
– Чего ты хочешь?
– Потрогай меня.
Она приложила руку к гульфику.
– Вот так?
Колин перехватил ее руку.
– Повернись спиной. Я расстегну застежки и распущу корсет.
– Я не давала тебе позволения на это.
– Иначе тебе будет неудобно. – Колин наклонился к ней и поцеловал в щеку. – Тогда ты сможешь спокойно лечь спать.
– Я лягу спать в Дирфилде.
– Анджелина, послушай, как дождь стучит по крыше. Сегодня ночью мы уже не выберемся отсюда.
– Должны выбраться.
– Тшш. Повернись, и я расстегну застежки и развяжу шнуровку.
– Не верю себе. – Она повернулась к нему спиной.
– Не волнуйся.
Краска бросилась в лицо. Ей хотелось проявить силу воли, но подвел недостаток опыта.
Колин взялся за крючки и через несколько мгновений помог ей перешагнуть через юбки. Шнуровка на корсете была хитроумной, но он с ней справился в два счета. Секунду она постояла в одной нижней рубашке и чулках. Полюбовавшись открывшимся его взору зрелищем, Колин взял ее за руку и подвел к кровати, вытащил шпильки у нее из волос.
– Я могу и сама. – Анджелина тряхнула головой, и волосы распались, прикрывая плечи и грудь.
Пальцами, как гребнем, он пригладил ее локоны.
– Вот так, с распущенными волосами, ты еще красивее.
Она не стала заострять внимание на комплименте. Ну, может, совсем чуть-чуть.
– У тебя большой опыт по части женской одежды.
– Тут холодно, – напомнил Колин и, уложив в постель, укрыл ее одеялом и легко коснулся губ поцелуем. Потом застегнул сорочку и сказал: – Пойду загашу камин – лучше развести огонь здесь.
