Бри? — спросила я. Успокоить малыша, удерживая его на приличном расстоянии, — задача нелегкая. — Ай!
Складывалось ощущение, что в темноте Джемми успел отрастить себе пару новых конечностей и теперь отчаянно хватался ими за все подряд.
— Да так, пошла уладить одно дельце, — неопределенно ответил Роджер, отчего Джейми сразу насторожился. Свет озарил его лицо, блики пламени скользнули по длинному носу, и я заметила, как нахмурились густые рыжие брови. Все ясно, Джейми почуял подвох. Он повернулся ко мне с вопросительным взглядом: знаю ли я, что затевают дети?
— Понятия не имею. Надо сходить к Макаллистерам за чистым подгузником. Мы с Джемми вас догоним.
Не дожидаясь ответа, я покрепче ухватила малыша и свернула в заросли. До лагеря Макаллистеров было рукой подать. Четыре дня назад у Джорджианы родились близнецы, которым я помогла появиться на свет. Она с радостью одолжила мне чистые пеленки и указала на укромные кустики, где можно было спокойно оправить юбки. Покончив со своими делами, я подошла полюбоваться новорожденными и завела разговор с хозяйкой. Мысли о сегодняшних откровениях не давали мне покоя: лейтенант Хэйз со своей прокламацией, интриги Лиллиуайта, тайные дела Брианны и Роджера — куда ни ступи, сплошные заговоры.
Хорошо, что мы успели окрестить детей! Удовлетворение, охватившее меня, было неожиданным и глубоким, хотя отмена свадьбы изрядно подпортила радостный настрой. Бри не жаловалась, но я знала, с каким нетерпением они ждали благословения церкви. На моем пальце немым укором сверкнуло золотое кольцо, и я мысленно развела руками в сторону Фрэнка.
«И что я, по-твоему, должна сделать?» — спросила я про себя, а вслух горячо согласилась с Джорджианой по поводу лечения глистов.
— Мэм? — Одна из старших дочек Макаллистера взялась менять Джемми пеленки и теперь обращалась ко мне, держа перед собой что-то скользкое и длинное. — Эта вещица была у него в подгузнике. Наверное, она принадлежит вашему мужу?
— Господи! — На мгновение я перепугалась, что Джемми все-таки проглотил цепочку для часов, но потом одернула себя. Из детского пищеварительного тракта — даже из самого активного — твердый объект выходит только через несколько часов, так что, скорее всего, Джем просто уронил игрушку в пеленку.
— Дай-ка сюда, милая.
Мистер Макаллистер забрал цепочку, слегка сморщив нос; вытащил из-за пояса носовой платок, тщательно ее вытер, и в свете костра блеснули серебряные звенья с маленькой подвеской, на которой виднелся какой-то герб.
Окинув подвеску мрачным взглядом, я решила устроить Роджеру хорошую взбучку: кто же дает такое ребенку? Слава богу, что она не отвалилась.
— Да это же цепочка мистера Колдуэлла! — Джорджиана, кормившая близнецов, с любопытством склонилась к мужу.
— Точно? — спросил он, прищурившись, и потянулся за очками.
— Точно-точно! Схватки у меня начались прямо на воскресной проповеди. Пришлось уйти пораньше, а священник заметил, что я встала, и тут же полез в карман за часиками. Наверное, решил, что затянул свою речь… Вот тут-то я и увидела этот блестящий кругляш.
— Это не кругляш, а печать, дорогая моя, — сообщил ей муж, водрузив на нос очки-полумесяцы. — Но ты права, цепочка действительно принадлежит мистеру Колдуэллу. Видишь?
Мозолистый палец коснулся герба на печати: жезл, открытая книга, колокол и дерево, стоящие на спине у рыбы, которая сжимала во рту кольцо.
— Герб Университета Глазго. Мистер Колдуэлл — человек ученый, — сказал Макаллистер, почтительно округлив голубые глаза. — Ездил туда, чтобы стать проповедником. И хорошо же у него получается!.. Эх, Джорджи, ты самое интересное пропустила! — добавил он, повернувшись к жене. — Мистер Колдуэлл так раздухарился, пока говорил о мерзости запустения и гневе Господнем, что его чуть удар не хватил. Я уж не знал, к какому лекарю бежать: Мюррей Маклауд для него все равно что еретик, потому как ходит в баптистскую церковь, — пояснил Макаллистер, — а миссис Фрейзер католичка. Да и занята она была тогда, с тобой и детишками.
Он погладил одного из близнецов по макушке; младенец не обратил на ласку никакого внимания, продолжая сосредоточенно причмокивать.
— Ха! Мне не до того было. Лопни мистер Колдуэлл, я бы и глазом не моргнула, — искренне ответила его жена, устраивая малышей поудобнее. — Лично я считаю, что повитуха должна уметь детей принимать и кровь останавливать, а уж индианка она или англичанка — дело десятое… Ой, прошу прощения, миссис Фрейзер.
Я пробормотала что-то приличествующее случаю и отмахнулась от извинений Джорджианы.
— Значит, мистер Колдуэлл — проповедник? — спросила я. Картина складывалась весьма подозрительная.
— Да. Лучший из всех, кого я слышал, — уверил меня мистер Макаллистер. — А слышал я немало. Вот мистер Урмстон, к примеру, хорошо про грехи рассказывает, с чувством. Но ему уже много лет, голос охрип от натуги, потому на проповеди приходится садиться поближе. А это, знаете ли, опасно: начинает-то он с тех грехов, в которых повинны сидящие в первом ряду. Есть еще священник-баптист, но он совсем плох, голосок слабый.
Мистер Макаллистер отверг несчастного проповедника с видом искушенного знатока.
— Мистер Вудмейсон тоже ничего, только держится слишком чопорно — англичанин, что с него взять. Уж какой дряхлый старик, а еще ни одной проповеди не пропустил. Что касается молодого мистера Кэмпбелла из Барбекю…
— Малыш совсем изголодался, мэм, — вмешалась девушка, баюкавшая Джемми. И правда, он уже раскраснелся от плача. — Может, покормить его овсянкой?
Я покосилась на котелок, висевший над очагом; каша в нем кипела и булькала, так что можно было не беспокоиться из-за микробов. Вытащив из кармана относительно чистую роговую ложку, я вручила ее девочке.
— Спасибо тебе большое. А мистер Колдуэлл — он, часом, не пресвитерианец?
— Верно! Вы про него слыхали, миссис Фрейзер?
— Сдается мне, что мой зять с ним знаком, — сказала я с усмешкой.
Джорджиана рассмеялась.
— Скорей уж ваш внук. — Она кивнула на цепочку, лежавшую в широкой ладони мистера Макаллистера. — Детки, как сороки, хватают все блестящее.
— Это точно, — тихо ответила я, не отводя глаз от серебряного металла. История со свадьбой предстала передо мной в новом свете. Если Джемми стащил цепочку из кармана мистера Колдуэлла, то произошло это явно до того, как мы отправились крестить детей.
Но Бри с Роджером узнали об аресте отца Кеннета гораздо раньше, и времени у них было достаточно. Пока мы с Джейми разбирались с Розамундой, Ронни и прочими бедами, Роджер вполне мог сходить к пресвитерианскому проповеднику, мистеру Колдуэллу, захватив с собой Джема.
И как только он убедился в том, что католический священник не сможет провести венчание, Брианна сбежала куда-то по своим неведомым «делам». Что ж, если отец Кеннет изъявил желание побеседовать с женихом-пресвитерианцем, то и мистеру Колдуэллу наверняка потребовалось перемолвиться парой слов с невестой-католичкой.
Джем накинулся на овсянку с жадностью оголодавшей пираньи, так что о возвращении
