Бо со смехом заверила дворецкого, что ее брат шутит. Тот укоризненно покачал головой.
— Мне пойти и сообщить матушке о твоем приезде или спрятаться вместе с тобой среди лошадей?
— Ступай наверх, негодница. Я без всякого ущерба могу провести без дела те несколько часов… ил и дней… пока матушка не соизволит меня призвать.
— А если это будет еще дольше? — поинтересовалась Бо с улыбкой, озорно блеснув глазами.
— Тогда я так и буду жить в стойле.
Лео поклонился сестре так низко, словно та была принцессой, и удалился из дома через парадную дверь.
По крайней мере, у него будет несколько минут до того, как его матушке станет известно об его появлении и она догадается, насколько мала вероятность того, что сын будет покорно ждать распоряжений ее светлости на конюшне. Если он обойдет дом и поднимется по черной лестнице, то сможет попасть в южное крыло, где обычно размещают гостей, прежде чем герцогиня вспомнит об этом пути и сможет его перекрыть. А как только Лео там окажется, то затаится и хотя бы немного отдохнет.
Он бегом завернул за угол и поднялся наверх, подмигнув попавшейся ему на пути горничной. Девушка взглянула на него недоуменно, но остановить не попыталась. Видимо, приказ его матери до сведения младшей прислуги не довели.
Лестница вывела его в коридор, тот — к другой лестнице, скрытой за деревянной обшивкой стены. Поднявшись по ней, он наконец оказался в помещении для гостей, где царила странная тишина. Лео проверил комнаты по очереди — все десять, — так и не обнаружив ни в одной ни единого признака присутствия человека. Вся мебель была в чехлах, все постели убраны.
Это означало, что его матушка поселила Виолу в семейном крыле, что само по себе было весьма интересно, а также означало, что у него сузился круг поисков: миссис Уэдон могли предоставить только апартаменты, где на стенах висели фривольные картины. А в этом случае выбор был очевиден: конечно, это были те комнаты, где сразу же бросался в глаза «Триумф Венеры» Буше: на зрителя взирают разгневанные амурчики, а богиня улыбается через плечо со своего ложа, которое несут дельфины и тритон.
Да, ее светлость оценит иронию столь пикантной ситуации. Остается всего один вопрос: есть ли у него хоть какая-то надежда попасть туда незамеченным?
Лео снова спустился по черному ходу и остановился, вспоминая план дома. В его собственную комнату было легко попасть по плющу, увивавшему заднюю стену дома, но в апартаменты, где, вероятно, размещалась Виола, такого доступа не было. Конечно, он может попытаться штурмовать парадную лестницу, однако риск быть перехваченным и изгнанным гораздо выше, чем в том случае, если ему придется просто проскользнуть туда из своей комнаты…
Приняв это решение, Лео решительно стянул сапоги и редингот. Оставив их у стены, он мысленно помолился, чтобы вьющиеся ветви не оборвались, и начал карабкаться наверх. Полной уверенности в благополучном успехе у него не было: в последний раз он проделывал такой трюк еще юнцом.
У самого верха из густых листьев плюща стремительно вырвалась какая-то птичка, и от неожиданности он чуть не сорвался вниз. Кончик крыла даже задел Лео по щеке: увернуться никакой возможности не было.
У него отчаянно колотилось сердце, а руки зудели, словно перед поединком. Он был так близок к цели!
Первое окно оказалось надежно заперто, но второе поддалось почти сразу же. Лео перевалился через подоконник своей комнаты, стараясь не производить шума. Пол протестующе скрипел при каждом его шаге, дверные петли завизжали так громко, что, казалось, разбудили бы и мертвеца.
Он затаил дыхание и досчитал до десяти, но ни одна дверь в коридоре больше не открылась. Возможно, все сейчас внизу, и он напрасно рисковал. Несколько быстрых шагов — и Лео уже поворачивает ручку двери. Наконец-то он внутри!
— Неужели уже пора одеваться к обеду?
Осведомился сонный женский голос, и он облегченно вздохнул.
— Нет, дорогая. Просто надо срочно бежать отсюда!
— Лео, неужели это ты?
Виола резко села на кушетке, где только что сладко дремала. Книга, которую она читала перед тем как заснуть, упала на пол с глухим стуком. Лео радостно улыбнулся. Она впервые назвала его по имени — и не в момент любовного экстаза!
— Торопись, Ви. Нам нельзя терять времени. Как раз сейчас Бо сообщает матушке о нашем приезде.
Она непонимающе заморгала и потерла глаза. Волосы у нее распушились и спутались. Похоже, на Виоле было одно из платьев сестры, и розовый узорчатый муслин совершенно не сочетался с рыжим цветом волос. Она была дивно хороша собой, и если бы Лео удалось утащить ее из дома раньше, чем матушка их настигнет, то, возможно, удастся удержать эту своенравную особу. А за последние несколько недель стало невероятно важно, чтобы она осталась с ним.
— Идем. Пен и сундук с твоими вещами ждут нас в карете.
Виола покачала головой, и густые пряди упали ей на лицо. У Лео оборвалось сердце. Он был уже так близок к тому, чтобы ее убедить! Она уже почти поддалась на его уговоры! А матушка все испортила. Какая досада!
— Нет, милорд. Это не самое лучшее решение, поверьте.
— Зачем так официально, дорогая? Секунду назад ты называла меня «Лео», не так ли?
Виола воззрилась на него, чувствуя, как остатки сна быстро смывает волна раздражения. Лео улыбался, глаза его блестели. Он был без фрака, шляпы и даже без сапог — и ужасно походил на пирата.
— Секунду назад я крепко спала. И, кроме того, вы опоздали — к сожалению, на много дней. И теперь у вас хватает нахальства…
Он примостился на кушетке рядом с ней, прижав ногу к ее ноге, обхватывая одной рукой за талию.
— …тебя спасать? Безусловно, любимая.
Лео опустил голову, чтобы поцеловать Виолу.
— Нет, милорд. — Он замер на волоске от прикосновения к ее губам, так что она могла поклясться, что даже ощущает жар дыхания. — Меня за последний месяц дважды похищали члены вашей семьи. Третий раз — это уж слишком.
Лео прижался лбом к се лбу, так что кончики их носов соприкоснулись. Его пальцы, лежавшие у нее на талии, сжались — и ей даже показалось, что они дрожат.
— Прости, Ви. Мне очень жаль. Моя мать, мой кузен — что поделаешь с нашей идиотской семейкой? Черт бы их побрал. И я не лучше их, признаться.
Виола укоризненно покачала головой и поцеловала его, нежно прижимаясь губами к его губам. Наверное, сейчас было не время признаваться Лео в том, что ей, пожалуй, нравится, герцогиня. Этот удивительный факт может и подождать.
Он пересадил ее к себе на колени и повернулся, так что теперь полулежал на кушетке, а она — на нем самом. Виола сжала руку в кулак и уперлась в него подбородком.
