Глава 18
Когда-то она видела листок букового дерева, все еще зеленый, скованный льдом на краю ручья. Она чувствовала себя подобно этому листку… насмерть замерзшей. Однако мысли ее все еще блуждали за пределами застывшей оболочки. Они блуждали вдалеке, как будто искали тепла и убежища в привычном окружении.
Она никогда не должна была покидать Хайклиф. Она пропустила День всех святых.[82] В Хайклифе окончание сбора урожая отмечали пиршествами и весельем. В главном зале из рук в руки переходили большие деревянные блюда с бараниной и жареными телятами вместе со сладким заварным кремом и приправленным пряностями элем. И, конечно же, стоял огромный котел со сладкой молочной пшеничной кашей с корицей.
Затем наступала ночь, когда духи бродили за стенами домов, ночь, когда смертные без труда могли их увидеть. Все работы прекращались, пока жители Хайклифа наслаждались пышной церемонией и праздничным спектаклем. Парни и девушки играли в «достань яблоко».[83] Свирели и барабаны звучали с таким задором, что всем хотелось танцевать.
Может быть, в конце концов, все же лучше находиться в этом чужом доме. Радость покинула ее. И ничто не могло заставить ее слушать музыку, даже погребальную песню.
Пэн осмотрелась. После того как Морган набросился на нее, она убежала, не видя, куда идет. Она равнодушно заметила, что нашла убежище в алькове между колоннами длинной галереи. Особо не всматриваясь, она окинула взглядом внутренний двор через одно из ромбовидных стекол в ряду окон, который тянулся почти от пола до потолка. Окно запотело, и она наблюдала, как водяная струйка стекает по одному стеклянному ромбу к другому.
Он набросился на нее как взбесившийся конь.
Она не забыла боль и стыд и не забыла, как чуть не закричала от боли от его нападок. Но потом ее вдруг охватило оцепенение. С ним пришло облегчение. Она смутно осознавала, что эта зима в сердце оберегала ее от страданий, поэтому она цеплялась за свое безразличие, стараясь не разрушить ледяной панцирь, сковавший ее чувства.
— Госпожа Фэйрфакс.
Она повернула голову, и увидела за спиной Кристиана де Риверса. Он протянул руку, но опустил ее, когда она покачала головой.
— Я возвращаюсь домой.
— Матерь Божья, леди, я не собирался останавливать вас.
Он снова протянул руку и послал ей такой властный взгляд, что она без возражений вложила свою руку в его. Отведя ее к концу галереи, он завел ее в гостиную. Она заняла предложенный им стул перед пылающим огнем и уставилась в мраморный камин.
— Погрейте руки, сладкая. Они холодные как лед.
— Я возвращаюсь домой, — сказала она, не сводя пристального взгляда с мрамора. — Я не нужна вам, чтобы выследить вашего священника-шпиона.
Внезапно Кристиан встал возле нее на колени и накрыл рукой ее пальцы. Она вздрогнула от неожиданного тепла.
— Я боялся, что Морган попытается убить вашу любовь. Я пытался остановить его.
Пэн услышала, как говорит бесцветным голосом:
— Он меня больше не интересует.
— Нет, интересует. Требуется гораздо большее, чтобы убить такую любовь как ваша, моя милая. Уверяю вас, жестокость чужда природе Моргана. Я очень удивлен, что его семейство не заставило его стать таким. Нет, он еще не убил вашу привязанность.
Кристиан сжал ее руки:
— Так же как не смог победить свою любовь к вам. Именно это заставляет его нападать на вас с такой жестокостью.
Ее ледяная защита треснула. Трещины расходились и становились все шире, пока Пэн не накрыло осколками как плащом из алмазов. Теперь она снова могла чувствовать боль. Пэн отвернулась от Кристиана.
— Он заставил меня почувствовать отвращение к самой себе. Я никогда не прощу ему этого, и я больше никогда в жизни не хочу его видеть. Я должна была догадаться, что никто не может заставить другого человека отказаться от давних страхов. Я только сейчас поняла это.
— Да, — сказал Кристиан. — Но мы можем предоставить Моргану возможность научиться самому бороться с ними. И поверьте мне, я грозный учитель.
Пэн повернулась и сердито посмотрела на него. Чем больше этот человек говорил, тем больше его колких замечаний пробивали ее ледяной покров.
— Я уже говорила вам, милорд. У меня нет никакого желания исправлять характер Лорда Моргана. Более того, я искренне надеюсь, что когда-нибудь какая-нибудь красивая и остроумная леди завладеет его сердцем и растопчет его. Клянусь Крестом, я никогда никого в своей жизни не ненавидела, но ненавижу Моргана Сент-Джона.
— Но вы простите его.
— Нет, даже если сам Бог попросит меня.
— Это придется сделать мне, поскольку Бог занят в другом месте.
— Нет, милорд.
Кристиан вздохнул:
— Очень хорошо. — Он поглядел на нее из-под густых ресниц. — Но я огорчен, поскольку надеялся отвлечь моего ворона от охоты на английских дам. Кровь Господня, иногда я беспокоюсь за его здоровье, он чересчур напрягается.
— Чего хотят эти леди… нет. — Пэн обхватила себя руками. — Мне все равно.
Она избегала его почти веселого взгляда. Через несколько секунд он вздохнул и снова заговорил.
— Тогда, может быть, вы сможете помочь мне в другом вопросе. — Он протянул ей что-то. С его ладони соскользнуло распятие на цепочке, распятие, на котором переплелись золотые змеи с рубиновыми глазами.
— Пара для змеиного кинжала, — сказал Кристиан.
Распятие, словно заколдованное, притягивало Пэн, и она с ужасом уставилась на него. Он протянул его ей, но когда она коснулась креста, зло будто паук поползло по ее руке, и она отдернула пальцы, словно обжегшись.
— Я не могу, — сказала она. — Это принадлежит Жан-Полю, не так ли? Коснуться его все равно что окунуться во зло.
— Ах, да, — сказал Кристиан, убирая крест в мешочек на поясе. — Морган упоминал о ваших способностях. Но вот что я скажу, вы сможете справиться с ними. Только для того, чтобы мы могли выследить ублюдка с его помощью.
— Кончится тем, что я сойду с ума, а вы ни на шаг не приблизитесь к вашей цели. — Пэн вздохнула. — Я ничем не могу вам помочь.
— Да, Морган рассказал мне о кинжале, но вы все же можете помочь мне. А вот мой дорогой ворон нет, поскольку весь исходит гневом и страстью, хотя и не признает, что жаждет вас. Нет, дайте мне договорить. Я кое-что придумал.
Кристиан поглаживал мешочек, в котором находилось распятие.
— Вы поплывете на Остров Покаяния. Когда вы отчалите, я скажу ему, что позволил вам уйти, зная, что Жан-Поль сбежал на остров в поисках убежища.
— Блаженные Святые, нет.
— Он бросится за вами как гончая за сукой. Он совершит любой подвиг Геракла, чтобы добраться до тебя.
