– Зачем? – спросила Катя.
– Это вопрос ее нарицательной стоимости, – объяснил Пьер. – В настоящее время ее акции удерживаются на искусственно заниженном уровне цен, установленных много лет назад. Стоимость казино – как недвижимость, так и доходы – в настоящее время гораздо выше. Если акции поступят в общую продажу, то их цена резко подскочит, частично потому, что ряд потенциальных покупателей станет играть на повышение. От нас вполне разумно ожидать, что мы постараемся максимально взвинтить их цену.
– Значит, к вам уже поступили некоторые предложения о покупке?
– Это лишь приценочные предложения, – сказал ей Пьер. – Поверьте мне, под вопрос не ставится реальная стоимость активов «Сосьете».
Пьер передал Кате толстый кожаный портфель: – Находящиеся в портфеле документы были подготовлены для нас независимой аудиторской фирмой. Соответствующие цифры обозначены на первой странице.
Может быть, они и были соответствующими, но ошеломляющими для Кати. Аудиторы посчитали, что выброшенная в общую продажу акция «СБМ» потянет примерно на пятьдесят семь долларов. С учетом выпущенных акций общая их стоимость превысит двести миллионов долларов, из которых примерно сто десять миллионов отойдут к ней.
Цифры поплыли перед глазами Кати. Вся ее жизнь проходила возле больших денег. Подрастая, она нередко слышала, как за обеденным столом звучало слово «миллионы». Но те деньги не были реальными, не принадлежали ей.
Катя посмотрела по очереди на Джасмин, Луиса и потом Пьера.
– Почему вы захотели продать это? – неожиданно спросила она. – Насколько мне известно, дела с казино идут очень хорошо. И оно так давно принадлежит вашей семье…
– Катя, мир не стоит на месте, – решил ответить ей Луис. – Арманд так и не женился. У него не родился сын, чтобы продолжить его дело. Речь не идет о династии. В то же время вы знаете о моих политических честолюбивых планах, поэтому у меня не будет ни времени, ни энергии заниматься казино. Что же касается Джасмин, то просто трудно переоценить, насколько сильно я полагаюсь на ее суждения и поддержку.
– Мое положение в качестве директора центрального банка, – объяснил со своей стороны Пьер, – обеспечено до конца моей жизни. У меня в проблему превращается не только время, как в случае с Луисом, но и вопросы приличия. В действительности Арманд был единственным человеком, который мог целиком посвятить себя управлению делами казино. Со всем должным к вам уважением, Катя, не думаю, что вы можете заменить его, даже если захотите.
Катя посмотрела на других присутствующих за столом.
– Хочу, чтобы все вы поняли одно – меня все это смущает. Я хочу сказать, что я не являюсь членом вашей семьи. Арманд был другом моего отца, но наши судьбы – его и моя – переплелись только в последнее время и только потому, что он старался мне помочь. И вот неожиданно он превратил меня в свою наследницу, а вы готовы выдать мне чек на сто десять миллионов долларов, даже не пытаясь отпугнуть меня!
Некоторое время все молчали, потом Джасмин выпрямилась на своем стуле.
– Ну, знаете ли, думаю, что смущаться следует нам. Или, может быть, даже обижаться. Катя, почему вы затрудняетесь принять все как есть? А именно то, что Арманд избрал вас в качестве наследницы, оставив на нашу долю не больше, но и не меньше того, что нам уже принадлежало раньше. Таково его решение. В конце концов, мы и так богатые люди. Ясно, что Арманд имел полное право поступить так, как он это сделал. Мы с уважением относимся к этому его праву. Так вот, если бы вы были какая-то авантюристка и принудили бы его передать вам это наследство, то расплачивались бы за это в аду.
Что же касается мотивов Арманда, то, возможно, они и не такие странные. Он пришел к вам на выручку, потому что дружил с вашим отцом и потому что в «Мэритайм континентале» разразился скандал. Не считаете ли вы, Катя, что деньги, полученные от акций Арманда, значительно помогут вернуть вклады депозитариям вашего отца и восстановлению и его, и вашей репутации?
Слова Джасмин заставили Катю устыдиться. С ней сидели люди, которые не сделали ей ничего плохого, а она их в чем-то подозревала.
И все же инстинкт ей подсказывал, что что-то тут не то.
– Но завещание! – пришло ей на ум. – Там ведь ничего не говорится о потенциальных покупателях, о том, что идут переговоры о продаже, о предложениях цены или даже о возможной цене. Неужели вы думаете, что если бы Арманд действительно хотел пустить акции в продажу, то он бы не оставил конкретных на то указаний?
– Катя, действительно… – начал было Луис.
– Нет, дорогой. Она верно говорит, – прервала Джасмин мужа. – Но это просто объясняется. У Арманда не хватило времени, чтобы включить все эти детали в свое завещание. Возможно, он хотел сделать еще одну приписку. Теперь невозможно узнать об этом.
– Нет, я не вижу логической связи, – медленно произнесла Катя. – Это и есть новая приписка. Если у Арманда нашлось время внести ее, то, несомненно, он мог бы включить и конкретные указания на этот счет, как, по его мнению, следует поступить с казино.
– На это можно взглянуть с другой стороны, – высказал предположение Пьер. – Он сделал вас держателем самого большого количества акций именно потому, что вы знаете, как лучше учесть его намерения.
– Да, это может быть…
«Но какие у него были намерения? Почему Арманд конкретно не написал, что я должна продать эти акции?» Катя глубоко вздохнула.
– У меня пока что не было возможности просмотреть бумаги Арманда. Наверняка он оставил где-нибудь записи относительно продажи. Думаю, что мне надо сначала ознакомиться с ними. – Катя почувствовала, что такая ее мысль никого за столом не порадовала.
– Если мы не проявляем энтузиазма к вашему предложению, Катя, то только потому, что важно не упустить время, – отреагировал Пьер. – Уверен, что вы понимаете такой фактор в деловой жизни. – Он передал ей письмо на толстой бумаге, изготовленной по заказу.
– Письмо поступило от личного представителя султана Брунея. Предложение ясное: в тот день, когда мы пустим акции в общую продажу, султан предложит по шестьдесят долларов за каждую, наличными. Не возникает даже вопроса о времени, чтобы организовать финансирование или подготовить бумаги. Письмо уже подготовлено для подписи, а деньги будут переведены по телеграфу через двадцать четыре часа в любые банки по нашему выбору.
– За исключением того, что этот представитель желает от нас получить обязательство начать продажу в конце завтрашнего делового дня, – ответила Катя. – В противном случае это предложение снимается.
– Катя, ничего не стоит сказать, что вы хотите продавать, – заметил Луис. – Это позволит султану закончить бумажные формальности. Если между тем произойдет что-то, что нас не устраивает в условиях, мы можем аннулировать сделку. Но таким образом мы гарантируем себе то, с чем, думаю, все мы согласны – вполне справедливую цену.
Кате был ясен смысл сказанного. Поскольку она являлась держателем большей части акций, постольку судьбы Джасмин, Луиса и Пьера находились в ее руках. Если она проявит нерешительность или откажется, это приведет к миллионным потерям в их активах.
Катя обвела взглядом всех сидевших за овальным столом:
– Все ли вы хотите начать продажу на этих условиях?
– Да, все, Катя, – ответила Джасмин. Катя вновь глубоко вздохнула:
– Знаю, что вам бы хотелось получить немедленный ответ, но прошу прощения, я не могу этого сделать. Поверьте, я понимаю, что поставлено на карту, но мне нужно время, чтобы хотя бы самой разобраться в этих делах. Но обещаю позвонить вам завтра до полудня.
– Мы вас понимаем, Катя, – заверила ее Джасмин. – И с уважением отнесемся к вашим пожеланиям. Так же как в конечном итоге и вы отнесетесь к нашим пожеланиям.
Над морем спускались сумерки, янтарные волны освещали холмы Джуни, согревая покой усопших. Катя сидела на каменной скамье у могилы Арманда Фремонта. Ветер уже погулял на ней, разметал положенные там цветы. Катя дотронулась до мраморной плиты, такой ужасно холодной. Она думала, что даже жаркое солнце Ближнего Востока не сможет когда-либо согреть эту плиту.
«Почему вы так поступили? Почему вы все оставили мне? Что вы хотите, чтобы я сделала с этим?»
А может быть, большой тайны и не было в этом? Может быть, ответ содержится в словах Джасмин? Катя думала о том, как обокрали счета и как легко можно будет восстановить их с таким количеством денег. Одновременно удастся возвратить Эмилю Бартоли его честное имя и репутацию.
«Тогда я снова смогу возвратиться домой… Даже управление окружного прокурора больше не поверит, что я несу вину, если все будет восстановлено в том виде, как было прежде. На мне не останется позорного пятна. Я смогу вернуться к своей работе…»
Катя глубоко задумалась обо всем этом. Верно, она могла вернуться к своей привычной жизни и собрать осколки. Но разве этого достаточно? А как поступить с жизнью, которую она ведет здесь? Неужели она откажется от своего обещания Арманду найти преступника и выяснить, почему произошло убийство?
