— Знаю, ты спрашиваешь себя, что случилось прошлой ночью, — внезапно сказал Бретт. — Можешь не притворяться, что это не так. У тебя это написано на лице. — Кейт была уверена, что у нее покраснели даже пальцы ног. — Я не брал тебя силой, если именно это тебя волнует. Я даже пальцем до тебя не дотронулся . К счастью для меня, ты потеряла сознание, как только направила пистолет мне в голову. Ты сумела подстрелить только обои Валентины. Уверен, в министерстве иностранных дел очень рады, что им не придется во второй раз получать уведомление, что меня ранили. Такое известие вызовет у лорда Тандерберка несварение. Но все равно, я разочарован твоей стрельбой. Я надеялся, что ты сможешь поразить что-то, требующее большей сноровки, чем стена, — продолжил он, в то время как Кейт все больше и больше смущалась. — Ты испортила ее любимые обои. — Наконец он сжалился, увидев огорчение на лице Кейт. — Хотя я не думаю, что ее это расстроило. Она просто обрадовалась, что наконец смогла уложить тебя в постель.
— Но прошлой ночью здесь… — промямлила Кейт, прежде чем смущенно умолкнуть.
— Ты спала не здесь, а в гостинице. Я тебя даже пальцем не тронул. — Руки Кейт, судорожно сжимавшие одеяла, непроизвольно расслабились. — Мне пришлось отступить, потому что половина гостиницы стройными рядами встала на твою защиту. Тебе наверняка будет приятно узнать, что Валентина оберегала тебя так ревностно, словно ты ее родная дочь. Она носилась с тобой, как самка фазана с единственным цыпленком. Я бы не удивился, обнаружив, что она спала в кресле в твоей комнате на тот случай, если я буду ходить во сне. И подозреваю, что Чарлз спал с открытой дверью.
Кейт не нашлась что ответить, но ее глаза затуманились слезами. На мгновение она даже перестала ощущать болезненную пульсацию в голове. Ее самые худшие опасения развеялись, и облегчение нахлынуло на нее, как волны прилива на берег.
— Я отнес тебя на корабль, когда вся деревня еще спала. После мучений, которые я претерпел, раздевая тебя, одевать тебя снова, а потом опять укладывать в кровать было выше моих сил, поэтому я завернул тебя в простыни, перекинул через плечо и в таком виде нес тебя по улицам. — Он усмехнулся. — Надеюсь, никто не видел, как я тащу тебя, завернутую в простыни. Я бы не смог дать вразумительного объяснения, и репутация бедной Валентины была бы погублена навеки:
Надеюсь, теперь ты успокоилась и сможешь поесть. Но сначала выпей вот это. — Бретт протянул ей стакан, наполненный подозрительной на вид жидкостью. — Зелье очень противное, и тебе это не понравится, но станет легче.
Он взял ее за подбородок и влил жидкость ей в рот прежде, чем она успела запротестовать. Кейт давилась и глотала, и снова давилась, но большая часть напитка оказалась на простынях.
— Мне пришлось это сделать, — извинился он. — Попробовав, ты бы никогда не смогла это проглотить. — Он налил ей кофе. — Знаю, ты предпочла бы чай, но в данном случае он будет не так полезен. Можешь выпить чаю за обедом, если захочешь. Ешь и не говори мне, что не можешь проглотить ни кусочка, — велел он, увидев, что именно это она и собирается сказать. — Я дока в вопросах снятия похмелья, а чего не знаю я, знает Чарлз. После завтрака можешь одеться, и мы решим, чем заняться в оставшуюся часть дня. А теперь доешь все до крошки. Если ты обидишь повара, то мы оба можем остаться без обеда и ужина.
— Это шантаж, — сумела вымолвить Кейт с легкой улыбкой.
— Возможно, но к нему ты отнеслась благосклоннее, чем ко мне, — безрадостно сказал Бретт и поднялся. — А теперь я оставлю тебя ненадолго. Чарлз в каюте напротив, а каюта капитана расположена по соседству с нашей, так что кто-нибудь тебя услышит, если тебе понадобится что-нибудь до моего возвращения. — Он посмотрел на нее, и его взгляд потеплел. — Извини, что я тебя ударил. Я пытался остановиться, но не смог.
— В этом не только твоя вина, — сказала Кейт, почему-то почувствовав облегчение. — Я наговорила тебе ужасных вещей.
— Мы оба были не правы. Предлагаю начать все сначала. Как думаешь, это возможно?
От Кейт не ускользнуло волнение в его голосе. Неужели Валентина была права? Может, она все же действительно ему нравится?
— Мы можем попытаться.
— Хорошо. А теперь просто расслабься и ни о чем не тревожься! Все будет в порядке.
Кейт упала на подушки. Она не знала, как отнестись к извинениям Бретта. Должно быть, он в первый раз в жизни за что-то извинился, но она была уверена, что он говорил от чистого сердца. В сущности, сегодня утром Бретт казался совершенно другим, и она была уверена, что бренди тут ни при чем. Изменились его слова и поступки. Она не могла простить ему то, что он ее ударил, но у нее не было никакого права порочить его родовое имя. Ни один мужчина бы этого не потерпел. Ода, он попросил прощения, так что, может быть, они квиты и ей стоит попытаться обо всем забыть?
Хотя Кейт успокоилась, узнав, что прошлой ночью ничего не произошло, она была крайне озадачена сдержанностью Бретта. Почему он не занялся с ней любовью? Она не могла понять, почему у него такое хорошее настроение. Казалось, его нисколько не расстроило то, что Чарлз с Валентиной встали на ее защиту. Кейт не очень-то верила в его искренность: может, он просто пытался усыпить ее бдительность.
Нет, это несправедливо. Он вполне способен без зазрения совести воспользоваться ее состоянием, но он никогда ей не лгал. Но отчего он так дружелюбен? Даже когда Бретт учил ее обращаться с пистолетом, он не был так спокоен и весел. Он никогда не проявлял такой заботы о ее благополучии: он даже заставил ее выпить это ужасное лекарство! Однако в одном он был прав: если бы она сначала попробовала лекарство, она бы никогда его не проглотила. От одного воспоминания о нем у нее начинались рвотные позывы.
Кейт отогнала от себя эти мысли. Она не могла найти удовлетворительного объяснения, к тому же у нее слишком сильно болела голова, чтобы предаваться бесполезным раздумьям. Если они действительно находятся на корабле, который направляется в Африку, то у нее будет уйма времени, чтобы найти ответ на все свои вопросы и решение всех своих проблем. От запаха кофе и бекона было трудно сосредоточиться на чем-то, кроме еды. Может, мерзкое зелье и вправду помогло?
Кейт глотнула кофе. Он обжег ей губы, но отвлек от боли в голове. Она сделала еще глоток. Горячая жидкость обжигала губы и язык, смягчая пересохшее горло. Кейт уже успокоилась и начала проявлять интерес к окружающей обстановке. Она окинула взглядом каюту, которая была гораздо просторнее и больше той, которую она занимала во время путешествия из Дувра в Кале. Может, этот корабль больше и его не будет так сильно качать? Кейт сомневалась, что долго выдержит испытание морской болезнью. У нее и так все в жизни идет наперекосяк, а если ко всему прочему добавится еще и это, то, наверное, лучше будет сразу прыгнуть в океан и утонуть.
